За последним вздохом
Шрифт:
— Я отказываюсь, — отрезал Кольтира.
Сильвана сощурилась и впилась ногтями в его руку, но потом отпустила и откинулась на спинку кресла.
— Глупое решение, — холодно прокомментировала она.
— Оно окончательное.
Сильвана фыркнула. Мол, это мы еще посмотрим, насколько окончательное. Повисла пауза, и не видя смысла продолжать тут торчать, Кольтира уже собирался встать и уйти. Но Сильвана вдруг протянула руку и прочертила кончиками пальцев контур его щеки. Недовольный взгляд алых глаз стал мягче, ласковей.
Кольтира аккуратно перехватил ее руку у запястья и отвел от своего лица. Не надо тут теперь этих нежностей. Сама решила от него избавиться.
— Обиделся на меня? — спросила Сильвана,
— В прошлый раз ваше величество велели мне отвалить, — сухо напомнил Кольтира.
— Ты это заслужил, — спокойно возразила Сильвана. — Мог бы и извиниться за свою наглость.
То есть, это он теперь виноват?! Очень хотелось схватить ее за горло, чтобы увидеть страх на самоуверенном личике. Кольтира вспомнил, как в Андорале вот так держал трепыхающуюся Линдси, и представил на ее месте Сильвану. В принципе, она и была Сильваной, но он почему-то все еще мысленно разделял их.
Кольтира встал и дернул ее за руку, вынуждая подняться. Впился в ее губы поцелуем, стараясь причинить ей боль, такую, чтобы почувствовала даже немертвая. Пусть прогонит его, обидится, устроит скандал, пусть выскочит из тела и призрачной банши заверещит на весь Подгород, требуя защитить ее королевскую тушку от наглого насильника.
Оторвавшись от ее губ, Кольтира завел ей руки за спину и перехватил запястья одной рукой. Толкнул ее к столу, вынуждая запрокинуть голову, открыть незащищенное горло. Внимательный, глаза в глаза, взгляд Сильваны был нечитаем, но на губах играла легкая усмешка. Победная, торжествующая. Кольтире хотелось послать ее к упырям и уйти, сделать ей больно или помириться по-нормальному, но в итоге он не сделал ни того, ни другого, ни третьего. Он просто трахнул ее на этом тролльском столе, понятия не имея, почему делает то, что ей хочется, и пляшет под ее дудку.
Документы, смятые и в беспорядке разбросанные по кабинету, были совершенно недостаточной заменой тому погрому, который хотелось устроить, выплескивая злость на ее поведение. Какого упыря она не доверяет ему, не удосуживается навестить и поговорить, а потом продолжает вертеть им, как захочет?
Кольтира не знал, почему позволяет ей это, но факт оставался фактом. Их связь возобновилась, все, вроде как, вернулось на свои места. Но это только на первый взгляд.
Потому что Сильвана не оставила своей затеи напоить его этим проклятым зельем. Она то и дело упоминала о нем в разговорах, подчеркивая ту или иную выгоду, которую Кольтира получит. Не требовала, не приказывала, просто объясняла.
Но он не хотел забыть о прошлом, о родных, снова потерять себя и стать бездумный солдатом Сильваны. Он выполнял ее приказы, даже когда они противоречили его представлениям о правильном, но делал это по собственному выбору. Сильвана не будет контролировать его вечно, но это и не потребуется. Если он выпьет эту гадость, в его нежизни не будет совсем ничего, кроме службы ей.
У Странников была техника запечатывания воспоминаний — ее использовали для защиты информации на допросе. Но Кольтира служил среди них не так долго, всего несколько десятилетий, и не был посвящен в нее. Собственно, он даже не был уверен, что она действительно существует, а не является просто байкой. И не знал, как подстраховаться.
Срочно начать готовить записи? Но Сильвана все равно проконтролирует, чтобы там не было лишнего. Да и как передать на бумаге память о семье, лицо матери, звук голоса Фальторы, все слова и действия
отца, всегда служившие ему примером?Сильвана не станет заставлять его пить зелье. Обвинения сняты, она рекомендует, но не будет действовать без его согласия, насильно или обманом вливая в него эту гадость.
Случись все это до Андорала, до того, как Сильвана явно продемонстрировала ему свое недоверие, выхватила у него из рук командование, а потом сама же приказала арестовать его, Кольтира просто отмахнулся бы от слов о зелье. Был бы уверен, что она оставит эту тему в покое, как только ей надоест впустую тратить время на уговоры.
Не то что бы он тогда доверял Сильване на все сто процентов — скорее, вообще не задумывался над этим вопросом. Теперь все было иначе. Эти повторяющиеся разговоры, горящий абсолютной уверенностью в своей правоте взгляд, обещания сделать Кольтиру сильнее. Все это отдавало каким-то фанатизмом. Она же уже не раз демонстрировала, что ради достижения своей цели пойдет на все. Проигнорирует приказы и угрозы вождя, рискнет валь’кирой ради победы, будет использовать любые методы, любое оружие. А вдруг она решится наплевать на его мнение?
Сейчас Сильвана уговаривала, а не приказывала. Но так и зелье пока не готово…
И эти слова о выходе из Черного Клинка… Кольтира написал Могрейну, что ему сейчас некогда мотаться по всему Лордерону, и что срочную информацию тот может передать с вестником, попросив кого-то из чародеев. Ответа пока не получил, но письмо, скорее всего, просто еще не достигло Акеруса. Не так уж и много было желающих отправиться туда курьером.
Сильвана же все настойчивее требовала официально выйти из ордена. Кольтира не жаждал увидеть бывших соратников, но вдруг ему когда-то от них что-то понадобится? Там были эльфы, с которыми у него остались нормальные отношения. Датура, Керитоз, Джейд, Раздор, Минкс. А если Сильвана прямо прикажет выпить это зелье, выдвинет ультиматум — то куда Кольтире пойти? Примет ли его Агмар, после того как он уже однажды уехал от него к Отрекшимся?
Рыцари Черного Клинка были бы приемлемым запасным вариантом, хоть его и бесила половина их состава. Бывший паладинчик-Дарион, ублюдок кал’дорей, старый враг Маргрейв Дакар и сборище слабаков, которые пытались нападать на Всадника Льда всем скопом и чьи имена он не удосужился запомнить. Они будут бесить его, но с ними все можно решить силой. Это же не Сильвана, которая… Которая все что угодно может сделать!
Сильвана — его королева. Она вправе использовать его в своих интригах, она подставила его и сама же вытащила из беды, разработав план спасения от гнева Гарроша. Кольтира не пострадал, а от ее поступков была ущемлена только его гордость. А действовал бы в Андорале эффективнее, обошлось бы и без этого, не было бы причин не доверять.
Но отвратительный страх опять стать пешкой, покорной чужой воле, был сильнее доводов разума. Кольтира верно служил Сильване, считал ее достойным лидером, восхищался ее хитростью, спал с ней, позволял себе дерзить ей — и все-таки он боялся ее. Признавать это было противно, но врать себе бессмысленно. Она же как проклятый колдун Зор’бе, не ударит в открытую! Странная претензия следопытке, но затаившихся в лесу врагов можно найти и убить, а королеве-то как противостоять?
Нежизнь, на первый взгляд, пошла своим чередом. Но все чаще к Кольтире возвращалось ощущение неправильности происходящего — то самое, что преследовало его в Плети. Все должно быть иначе. Кольтира спал с Сильваной, чувствуя, как прежнее понимание, периодически возникавшее между ними, сменилось стеной взаимной настороженности. Разрыв этой связи не отведет от Кольтиры угрозу, так какая разница спит он с ней или нет! Но с другой стороны — разве такими должны быть отношения? И разве можно служить королеве и подспудно ожидать от нее столь вероломного поступка?