Забвение

– Так не честно! – возмущаюсь я, складывая руки на груди.

– Еще как честно! Закончу и покажу, - отчеканивает он.

Переворачиваюсь на спину и устремляю восхищенный взгляд на небо, подобное иссиня-черному полотну, усыпанное миллиардным числом светил. Замолкаю.

– «А этот парнишка, Марк, который сегодня на вечеринке дал мне попробовать это желе, появился, откуда ни возьмись и уставился на небо, и велел мне посмотреть на звезды. Короче, задрал я голову, и оказалось, что мы находимся внутри гигантского купола, похожего на слепленный из стекла снежок, и Марк объяснил, что удивительные белые звезды – это на самом деле всего лишь дырки в черном стекле купола и, когда ты взмываешь в небеса, стекло разлетается вдребезги, а за ним открывается покров звездной белизны, которая ярче всего во Вселенной, но не слепит глаза. Покров этот не имеет конца и края, открыт взгляду и бесшумно тонок, и я почувствовал себя пигмеем», - завершает читать Лефрой.

Его голос мягок и звучит немного хрипло.

Я оборачиваюсь к нему и улыбаюсь. Я читала эту книгу. Он знает.

Он знает, что именно об этом я подумала, когда посмотрела в окно, за которым звездное небо, словно на ладони.

– Стивен Чбоски, - вдруг вспоминаю я автора.

– «Хорошо быть тихоней», - озвучивает название книги Лефрой, что держал в руках.

– Да, - подтверждаю и снова улыбаюсь. – Я верю в это, - честно признаюсь я. – Как не верить? Ты только посмотри на это! – восхищенно прошу я и снова устремляю взгляд в окно.

Лефрой ложится рядом и переплетает наши пальцы. Мы смотрим в небо, чувствуя себя совершенно счастливыми.

Электрические импульсы проходят по мне, передаваясь от его ладони. Чувствую, сильный пульс в сжатой ладошке и мне кажется, что мое сердце находится именно там, в его руке.

– Лефрой…, - задумчиво произношу я его имя.

– Мм?

– Ты знаешь, что у Джейн Остин однажды был летний роман с парнем по имени Лефрой? – спрашиваю я, не отрывая взгляд от окна.

На самом деле эта была его фамилия, а звали его Томас Ланглуа Лефрой.

– Мхм, - отвечает он, перебирая наши переплетенные пальцы.

– Жалко, что меня зовут не Джейн, - печалюсь я. – Тогда мы бы завершили историю их романа, оставшись вместе.

– Ну, хочешь, я буду звать тебя Джейн? Уверен их души останутся, нами довольны, если мы станем ими, и останемся вместе, ни смотря, ни на что, - шепчет он.

– Да. Навсегда, - теснее сжимаю его руку.

Лефрой переворачивается на бок, разрывая наши тесно сплетенные пальцы. Приподнимается на локте и подпирает голову рукой.

Смотрю на него, и снова беспричинно мои губы расплываются в широкой и непринужденной улыбке.

Костяшками пальцев свободной руки гладит мое лицо.

– Джейн я твой!.. Я твой! Я твой! Всем сердцем и душой! – цитирует он слова Томаса Лефроя из фильма «Becoming Jane».

Ярко-зеленый, нежный взгляд в нескольких дюймах. Все еще касаясь ладонью моего лица, наклоняется и приникает губами к моим губам, как два месяца назад, только в этот раз я отвечаю на его поцелуй.

У него теплые губы. Касаюсь дрожащей ладонью его лица и большим пальцем провожу по его щеке. Его губы открываются, и я жадно ловлю его выдохи губами.

Уже давно за полночь, а мы лежим под одеялом, в темноте, устремив свои взгляды в окно, и болтаем обо всем на свете.

– Джанин, - шепотом зовет меня по имени, после затяжного молчания.

– Мм? – поворачиваю в его сторону голову.

Кажется, ни одна темнота не сможет поглотить или спрятать эти глаза.

Я смотрю прямо в его горящие глаза, и внутри у меня все плавится. Сглатываю.

– Почему ты решилась? Я все не могу перестать думать об этом. Поверить в подобное сложно, но ты ведь смогла. Ты приняла весь этот бедлам… и меня. Почему?

– Твои глаза, - шепчу я, касаясь ладонью его лица. – В них было столько боли и безумия, я… - замолкаю, чтобы подыскать подходящие слова. – Думаю, я просто полюбила твое разбитое сердце, - заключаю я и слабо улыбаюсь.

Лефрой тянется ко мне и целует.

Не сдержавшись, кусаю его нижнюю губу, пытаясь утихомирить нарастающее волнение и учащенное сердцебиение. Так и до обморока не далеко! Касаюсь большим пальцем его нижней губы и снова улыбаюсь.

– Я не смогу жить в мире, в котором не будет тебя, - бросает он, заключая меня в объятия.

Уткнувшись лицом в его шею, глубоко вдыхаю. Он пахнет моим шампунем и самим собой. Головокружительная смесь. Навсегда запомню этот запах. Запах счастья.

Целую его в шею и теснее прижавшись, засыпаю.

Глава 8.

«Ты дал мне вечность за считанные дни.

Спасибо тебе».

Джон Грин «Виноваты звезды»

Что есть счастье?

Это один человек, в котором помещается весь твой мир. Один человек, с которого начинается и заканчивается вся твоя жизнь.

Твоя личная бесконечность.

Один человек – целая жизнь.

Я еще никогда не чувствовала себя настолько счастливой, что меня почти разбирало от водоворота блаженных эмоций. Каждая клетка моего организма, каждая моя мысль были насквозь пропитаны этим счастьем. Им.

Всего за считанные дни его жизнь и он сам проросли в мою собственную жизнь, создавая единое целое «мы». Неделимое.

Я и есть он.

Спустя две недели мы отправились с ним в мою главную мечту. На море.

По всем рассказам Лефроя о наших «бывших» отношениях я поняла лишь то, что мы встречались около года, после чего я сказочно исчезла в один день, без объяснений, без следов. И следующие три года он провел в поисках меня. Он мало говорил обо всем этом, и я не настаивала, когда видела, что из беспечного и счастливого парня он превращается в мрачного мужчину с болезненно-бледным взглядом.

Оставив далеко в прошлом любые попытки, понять подобное странное «явление» мы направились навстречу нашему счастливому будущему.

Я сижу на берегу, вытянув ноги, которые то и дело омывали набегающие волны. Легкий морской бриз щекочет мою красную, от палящего солнца, кожу. Вдыхаю соленый, влажный воздух и счастливо улыбаюсь, натягивая соломенную шляпу на глаза, скрываясь от яркого солнечного диска.

В скором времени волнами приносит и самого Лефроя, что отправился плавать уже полчаса назад.

Пальцами зачесывает мокрые волосы, что от воды стали почти черного цвета. Подтягивает насквозь мокрые шорты синего цвета, подстать самому морю и довольно улыбается. Подходит ко мне и садится рядом.