Заговоры: Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул

Испортить на смерть можно слдующимъ образомъ. Взять земли съ погоста и дать ее пить съ приговоромъ: „Какъ мертвый не встаетъ, такъ бы онъ (имя) не вставалъ: какъ у того мертваго тло пропало, такъ бы онъ (имя) пропалъ вовсе“⁶).

Приведенныхъ примровъ достаточно, чтобы показать, что въ параллелистическихъ заговорахъ роль дйствія была нисколько не меньше, a скоре больше, чмъ роль слова. Для боле полнаго выясненія взаимоотношенія слова и обряда, укажу теперь, что дйствіе, имющее магическую силу въ связи со словомъ, отнюдь не отъ слова заимствуетъ послднюю. Магическая сила обряда вполн самостоятельна. Въ связи со словомъ мы наблюдали два

127

вида дйствія: изображающее и передающее. Попытаюсь показать, что оба они обладаютъ магической силой и независимо отъ слова. Переходя къ этому виду чаръ, мы цликомъ вступаемъ въ область симпатической магіи. Симпатическая магія широко распространена и практикуется у всхъ народовъ. Происхожденіе ея, вроятно, гораздо древне заговоровъ. Чмъ первобытне народъ, тмъ въ большемъ размр онъ ее примняетъ. Область примненія ея очень широка. Къ симпатическимъ средствамъ прибгаютъ, когда желаютъ бороться съ болзнью, когда хотятъ подйствовать такъ или иначе на другого человка и даже на всю природу. Первобытный человкъ видитъ какую-то связь между разнообразными предметами и явленіями. Появленіе однихъ влечетъ за собою появленіе и другихъ, исчезновеніе — исчезновеніе. Въ симпатической магіи какъ бы отразился какой-то зародышъ представленія о неизмнныхъ законахъ природы¹). Вотъ какъ Вутке опредляетъ представленіе о симпатическомъ вліяніи: „что происходитъ съ однимъ изъ двухъ лицъ или вещей, находящихся въ симпатическомъ отношеніи другъ къ другу, то же самое цликомъ или отчасти — и съ другимъ, или же, смотря по обстоятельствамъ, какъ разъ обратное“²). Разъ существуетъ такая связь, то естественно воспользоваться ею для самыхъ рязнообразныхъ цлей. Симпатическая связь чаще всего усматривается между явленіями, сходными въ какомъ-либо отношеніи. Сходство часто бываетъ такъ отдаленно, что можетъ ограничиваться простымъ созвучіемъ названій двухъ вещей. Постоянно симпатическая связь усматривается между вещью и тмъ, кому она принадлежитъ. Разъ симпатическая связь существуетъ между явленіями сходными, то мы a priori можемъ утверждать, что при симпатическомъ лченіи явится нчто подобное параллелизму въ заговорахъ. Такъ оно и есть. Еще Вутке отмтилъ это явленіе, говоря о параллелистическихъ формулахъ. „Чмъ является въ вещественной чар симпатическое средство, тмъ въ идеальной сфер -

128

формула-параллелизмъ“¹). Приведенные выше примры заговоровъ, сопровождающихся дйствіемъ изображающимъ, представляютъ прекрасный образецъ соединенія двухъ параллелей въ одномъ чарованіи.

Разсмотримъ сначала въ роли симпатическаго средства дйствіе изображающее. Вотъ какъ производились чары на дождь. „Въ одной деревн близъ Дерпта въ Россіи, во время сильной засухи, три человка взбирались на сосны въ старой священной рощ. Одинъ изъ нихъ билъ молоткомъ въ котелъ или маленькій боченокъ, изображая громъ, другой билъ головешкой объ головешку и разсыпалъ искры, изображая молнію, a третій, который назывался творцомъ дождя (rain-maker), пучкомъ втокъ кропилъ на вс стороны водою изъ посудины“²).

На остров Голмагера, къ востоку отъ новой Гвинеи, колдунъ производитъ дождь, погружая втку особаго дерева, въ воду и кропя ею землю³). Чары на дождь, заключающіяся въ брызганіи и поливаніи водой людей и зелени, достаточно извстны по работамъ Мангарта, Фрэзера, Аничкова и др. Он, безусловно, коренятся въ примитивномъ представленіи дождя, какъ проливанія дождя изъ какого-то сосуда. Отсюда — сербскій обычай во время грозы ставить передъ избой столъ съ пустыми ложками⁴). Порожній сосудъ — лишенная дождя туча. Выраженіе (о дожд) „льетъ, какъ изъ ведра“ едва ли не отголосокъ этого примитивнаго взгляда на дождь.

Роды представляются народу, какъ отмыканіе „воротъ тлесныхъ“. Отсюда рядъ опредленныхъ дйствій для облегченія родовъ. Широко распространенъ обычай при родахъ отпирать въ дом вс замки, отодвигать ящики и т. п. Отсюда возникаетъ предписаніе: при родахъ „царскія дзьвери треба отчиниць“⁵), и Мансикка совершенно ошибочно полагаетъ, что обычай отпиранія царскихъ вратъ

129

возникъ на почв апокрифа о томъ, что Богородица открыла врата храма на Сіонской гор; а она — clavis, quae coelos aperit. Того же происхожденія и обычай развязывать вс узлы на рожениц, чтобы „разршеніе“ было легко¹). При трудныхъ родахъ разрубаютъ топоромъ связанные колья въ изгороди²). Рождающая женщина должна снять съ себя все, что иметъ узелъ или замокъ: ключи, серьги, кольца, поясь и т. д.³). Колдунья, желая сдлать бракъ безплоднымъ, во время внчанія завязываеть узелъ или запираетъ замокъ⁴). Препятствуетъ родамъ не только завязанный узелъ, но и все, что напоминаетъ собою его. У древнихъ римлянъ, которые также знали этотъ обычай, нельзя было имть скрещенными руки или ноги въ дом, гд находилась роженица, потому что это мшаетъ родамъ⁵). Завязанный узелъ не только мшаетъ человческимъ родамъ, но и роду хлба. Страшный таинственный „заломъ“, наводящій ужасъ въ деревняхъ и до сихъ поръ, не что иное, какъ тотъ же узелъ, мшающій родамъ. Въ томъ вид, въ какомъ большею частью у насъ встрчается чара-заломъ, трудно съ перваго разу узнать узелъ, мшающій родамъ, потому что, съ одной стороны, онъ окруженъ таинственностью и обросъ посторонними обрядами, а съ другой стороны — нтъ налицо роженицы; напротивъ, чары распространяются на хозяина заломаннаго поля: онъ чахнетъ и умираетъ. Но едва ли сомнительно, что здсь играетъ главную роль все тотъ же узелъ. Русское названіе „заломъ“ не такъ выразительно отмчаетъ суть обряда. Такое указаніе даетъ польское названіе залома. Поляки говорятъ „zawiezanie“⁶). Итакъ, главное дйствіе указано: „заламываютъ — завязываютъ“ на хлб узелъ. Какой же рожениц онъ мшаетъ? Роженица — поле. Узелъ

130

задерживаетъ роды поля. Заломы бываютъ двухъ родовъ: на человка и на зерно. Отъ залома зерно урожается легковсно¹). Это значитъ, что роды хлба были плохи, трудны. Порча съ мста залома распространяется на всю заломанную полосу²). Первоначальный видъ залома, очевидно, былъ — на зерно, а потомъ уже распространился и на человка, потому что, какъ мы видли, между собственностью и хозяиномъ существуетъ симпатическая связь. — Обыкновенно узелъ разсматривается, какъ препятствіе росту (роду); но есть одинъ случай, когда онъ, напротивъ, помогаетъ. Чтобы помочь завязи огурцовъ, прибгаютъ къ симпатическимъ чарамъ. Дйствіе употребляется изображающее. Завязываютъ на ниткахъ узлы и разбрасываютъ ихъ по огуречнику³). Думаютъ, что, какъ на ниткахъ завязаны узлы, такъ и на плетяхъ явится завязь. Характеръ чары, очевидно, подсказанъ, съ одной стороны, сходствомъ названій, а съ другой — сходствомъ между плетью съ завязью и ниткой съ узлами.

Вс упомянутые обряды, соблюдаемые при родахь, изображаютъ „разршеніе“, „отчиненіе воротъ тлесныхъ“. Но существуетъ и другая группа обрядовъ, помогающихъ родамъ изображеніемъ легкихъ родовъ. Мужъ, когда родитъ жена, представляетъ, будто бы и онъ рождаетъ. Симулируетъ роды. Этимъ онъ помогаетъ жен⁴). Въ ум примитивнаго человка связь между близкими людьми, какими являются мужъ, жена и дти, настолько тсна, что съ мужа роженицы, какъ съ самой роженицы, снимаютъ поясъ и всякія повязки, чтобы облегчить роды⁵). Особенно ясно обнаруживается вра въ тсную связь родственныхъ людей, когда, при болзни ребенка, принимаетъ лкарство не больной, а отецъ его⁶). — Чтобы плодъ легко вышелъ, устраиваютъ легкое прохожденіе какого-нибудь предмета черезъ другой. Напр., стрляютъ: какъ зарядъ легко вышелъ,

131

такъ плодъ легко выйдетъ¹). Беременная женщина пролзаетъ черезъ обручъ²). Свободное пролзаніе изображаетъ свободный выходъ плода. Если роды медленно подвигаются впередъ, призываютъ мужа роженицы и заставляютъ его три раза пройти между ногами стоящей роженицы³). Своеобразная обязанность возлагается на старосту. Когда въ сел родитъ кто-нибудь, староста долженъ пролзать чрезъ обручъ⁴). Предъ выносомъ покойника изъ костела беременная женщина спшитъ выйти напередъ, чтобы роды были легче⁵). Мы уже видли, что открытыя двери изображаютъ открытыя „врата тлесныя“. Мертвецъ здсь, какъ въ предыдущемъ примр староста, изображаетъ, очевидно, плодъ. Какъ легко покойника сквозь двери выносятъ, такъ легко плодъ выйдетъ. На этомъ примр, такъ же, какъ на чарахъ съ завязью, ярко отразилась одна изъ характерныхъ чертъ примитивной психологіи. Человкъ сосредоточиваетъ все свое вниманіе на одной сторон явленія, той, которая его интересуетъ по чему-либо въ данномъ случа. Смежныя черты ускользаютъ изъ поля его вниманія. Беременную женщину интересуетъ при вынос покойника та подробность, что его свободно проносятъ чрезъ двери. И вотъ она проводитъ параллель между выносомъ и родами. Все ея вниманіе сосредоточено на одной особенности наблюдаемаго и ожидаемаго явленій — на легкости выхожденія. На проведеніи такихъ аналогій и основывается большинство симпатическихъ средствъ. Но если бы женщина логичне и полне проводила аналогію, она бы должна была разсудить еще и такъ: изъ костела выносятъ покойника — изъ меня выйдетъ мертвый плодъ. Наличность въ сознаніи такой аналогіи на ряду съ первой заставила бы ее дйствовать какъ разъ въ обратномъ направленіи. Точно такъ же и съ завязью огурцовъ. Если бы завязывающій помнилъ, что узелъ препятствуетъ

132

роду, онъ бы не сталъ раскидывать нитокъ съ узлами по огуречнику. Сходство однихъ чертъ привлекаетъ къ себ все вниманіе и заставляетъ забывать о противорчіи другихъ.

Оставимъ чары, сгруппировавшіяся вокругъ родовъ, и посмотримъ другіе примры симпатическаго воздйствія изображеніемъ. Бортянники въ Великій четвергъ залзаютъ на дерево, жужжатъ и гайкаютъ, думая, что пчелы будутъ садиться на этомъ дерев¹). Очевидно, что они изображаютъ пчелъ, съ шумомъ вьющихся вокругъ дерева. — Двицы, или кто другой, квокчутъ въ солом, чтобы куры квоками²). — Близъ Бордо, чтобы предохранить отъ бшенства, паціента сажали въ море, близъ берега. Когда приближалась волна, паціента нагибали такъ, чтобы она перекатилась чрезъ него (извстіе отъ 1731 г.)³). Это дйствіе изображаетъ смываніе „шалу“. Въ русскихъ заговорахъ нердко просятъ водицу-царицу смыть „шалъ“ съ раба Божія. Такъ какъ между человкомъ и вещью, ему принадлежащей, признается тсная связь, то вмсто больного можно на берегу класть его рубашку, чтобы вода смыла болзнь⁴). — Больному глазами ребенку мать вылизываетъ глаза, какъ бы вылизывая болзнь⁵). — Срзаютъ ячмень серпомъ, чтобы ячмень исчезъ съ глазу⁶). — Чтобы ослпить кого-нибудь, берутъ его волосъ, зашиваютъ имъ глаза жабы и кладутъ жабу подъ камень. Тотъ, чей волосъ, не сможетъ открыть глазъ⁷). Можно просто продть волосъ въ глазъ жабы и пустить ее⁸). — Чтобы удержать у кого-нибудь мочу, берутъ втку березы, длаютъ на ней нарзы и вбиваютъ на дн источника. Сколько нарзовъ — столько дней не будетъ мочи⁹). — Въ Вологодской губ. при первомъ

133

гром перекувыркиваются, чтобы поясница въ этомъ году не болла. Что означаетъ этотъ обрядъ, мы узнаемъ изъ присказки, какой сопровождается подобный обычай въ Костромской губ. Тамъ, увидя въ первый разъ весной журавлей, ложатся на траву и семь разъ перекувыркиваются черезъ голову или перевертываются съ боку на бокъ, приговаривая:

Журавель, журавель,У тебя шея коломъ,А у меня спина колесомъ,А не крюкомъ.

Спина во время полевыхъ работъ будетъ „пружинная“¹). — Если забить гвоздь въ свъжій слдъ лошади, лошадь охрометъ²). — Колдунъ отнимаетъ у коровъ молоко, обгая дворъ и изображая руками доеніе коровы³). По чешскому поврію, вдьмы плахтой собираютъ росу и, повсивши ее, выдаиваютъ росу съ четырехъ концовъ. Этимъ он задаиваютъ чужихъ коровъ⁴). — Отъ impotentia virilis рекомендуется такое средство: вынуть изъ земли колышекъ, помочиться въ ямку и снова вставить туда колышекъ, уже другимъ концомъ вверхъ⁵). Что колышекъ здсь изображаетъ фаллусъ, это несомненно. Въ народной поэзіи есть аналогичные образы съ тмъ же значеніемъ. Напр., въ былинахъ о Ставр — чернильница и перо, кольцо и свайка. — Чтобы погубить кого-нибудь на смерть, одваютъ птицу, какъ человка, даютъ ей имя этого человка и хоронятъ ее⁶). — Широко распространено у различныхъ народовъ врованіе въ то, что, поражая изображеніе человка, поражаешь его самого. Если прострлить чей-нибудь портретъ, то умретъ изображенный на немъ⁷). Съ

134

этою же цлью прострливаютъ восковое изображеніе¹). Между прочимъ на этомъ врованіи покоится одна изъ легендъ о св. Никола. Жидовинъ поручилъ икон св. Николая оберегать имущество. Разбойники обокрали жидовина. Жидовинъ въ наказаніе бьетъ икону. Посл этого св. Николай является разбойникамъ съ ранами на тл²). — У румынъ въ гробъ къ груднымъ дтямъ кладутъ два шарика воску, напитанные молокомъ матери, чтобы у матери не болли груди³). Шарики, несомннно, здсь изображаютъ материнскія груди. — Когда новобрачная сядетъ за столъ, тотчасъ даютъ ей чужого ребенка на руки, чтобы и ей имть дтей⁴). Это — изображеніе желаннаго явленія. — Чтобы умертвить врага, надо сдлать изъ глины маленькаго человка и, уложивъ его въ нарочно сдланный деревянный гробокъ, закопать въ землю. По мр его истлванія, будетъ разрушаться и здоровье врага⁵). Чара эта была извстна еще ассирійцамъ⁶). Бирманцы длаютъ такое изображеніе изъ земли, взятой изъ-подъ слда человка, котораго хотятъ зачаровать⁷). Слдъ человка — часть самого человка. Что продлаешь надъ слдомъ, то случится и со всмъ человкомъ. Поэтому чары надъ слдомъ очень распространены и разнообразны. Но всегда он являются изображеніемъ желаннаго явленія. Напримръ, если варить золу, въ которой остались слды вора, то послдній самъ придетъ къ обокраденному, потому что у него будетъ кипть кровь⁸). Мы уже видли, что вещь разсматривается какъ часть своего владльца. Поэтому и надъ лоскутомъ отъ платья вора, какъ надъ слдомъ, можно продлывать чары въ род чаръ надъ слдомъ. Если воръ оставитъ на мст кражи лоскутъ платья, то