Заклинатель ордена Линшань. Новые пути. Книга 2
Шрифт:
— Было уже начало десятой луны, — вдруг сказал Цзиньчэн. — На севере зимой реки покрываются льдом от берега до берега. Хэйлунцзян тогда ещё не успел замёрзнуть, но лёд уже намерзал в камышах и плескался в воде. Как плёнка жира на остывающем бульоне.
Он сделал глоток из бутыли в виде тыквы-горлянки, которую держал в руке.
— Даньлин со своим отрядом тогда был на другом берегу. Варвары подходили с севера, кто-то должен был его предупредить. Я поплыл сам. Ты знаешь, что это такое — переплывать реку, в которой плещется лёд? Кажется, будто в тело впиваются тысячи ножей. Холод такой, что отказывают руки и ноги.
Ещё один глоток. Остекленевшие глаза Цзиньчэна глядели куда-то мимо Жулань.
— Да только я всё равно опоздал.
Должно быть, Жулань слишком громко вздохнула или неловко шевельнулась, и глаза супруга сфокусировались на ней.
— Чего вылупилась? — грубо спросил он.
Женщина потупилась.
— Мои сыновья… Мой род не продолжится. Никто не встанет перед моей табличкой, никто не принесёт мне жертвы. Из-за тебя, дура! — вдруг выкрикнул он. — Зачем я на тебе женился? А?!
Жулань не успела увернуться, и тяжёлая ваза, запущенная через стол, больно ударила её по плечу.
— Мой гос…
— Заткнись!!! Дура! Дочь черепахи! Ты не можешь даже родить. На что ты вообще годна, а? Лучше бы я женился на Сюньсы. Или этой, как её… При взгляде на неё хотя бы не хочется блевать!
Жулань сжала руки, пока побагровевший муж продолжал выкрикивать оскорбления. Хорошо бы всё ограничилось только словами. Но боги сегодня не были к ней милостивы.
— Что молчишь? — Цзиньчэн тяжело дышал, уставившись на неё налитыми кровью глазами. — Что молчишь, спрашиваю?! Не хочешь глядеть на своего мужа?
Даже будучи пьяным, двигался он всё равно очень быстро. Жулань вскрикнула, когда железная рука схватила её за волосы, пригибая голову набок.
— А может, тебе хочется глядеть на кого-то ещё? Кого-то, кого тут нет?
— Мой господин…
— Или есть?! Ну-ка, не для того ли ты рвалась сюда, чтобы кое с кем тут встретиться? Тот заклинатель — не зря он тебя глазами ел! Ну, признавайся! Ты хотела сбежать к нему?! Он где-то здесь? Признавайся, тварь!
Жулань не смогла бы ни в чём признаться при всём желании — рука мужа, выпустив волосы, мёртвой хваткой сжалась на её горле, начисто перекрыв доступ воздуха. Она засипела, открывая и закрывая рот и тщетно силясь разжать его хватку. Всё её существо пронизал пронзительный ужас — задушит, сейчас задушит… Но спустя несколько бесконечных мгновений Цзиньчэн оттолкнул её так, что Жулань отлетела назад, ударилась о стену и едва удержалась на ногах. Сделала жадный глоток воздуха, держась за горящую шею. Цзиньчэн покачнулся, повёл взглядом вокруг и вновь присосался к бутылке, запрокинув голову.
— Бабы… — опустевшая бутылка упала на циновки пола. — Все вы одинаковы. Гуев цвет… Говорят, у вас внутри губительная вода, что заливает мужской огонь. Ну-ка, если тебя вскрыть — там у тебя действительно будет вода? Гнилая вода? А?
Он снова повёл вокруг ищущим взглядом. Нашёл то, что искал, покачиваясь, прошёл в угол и взял со стойки меч. Рывком сдёрнул с него ножны и повернулся к жене.
— Мой господин… — Жулань попятилась, забыв о боли в горле. — Что вы хотите?!
Цзиньчэн не ответил, продолжая наступать на неё с обнажённым мечом, и она пятилась, пока не оказалась загнанной в угол. Рядом оказался лёгкий столик, и женщина с мужеством отчаяния схватила его, опрокинув стоящую на нём вазу, и ударила в грудь замахнувшегося мужа. Смешно было и думать, будто она сможет отразить удар опытного воина, но Цзиньчэн был действительно очень пьян. Он пошатнулся, меч свистнул мимо, воткнувшись в стену, Жулань вывернулась, проскользнув у мужа под рукой. В следующий миг он схватил её за ткань платья на плече и швырнул на пол, но тут же споткнулся сам, запутавшись в ножках упавшего столика. Пока Цзиньчэн с руганью поднимался, она успела откатиться в сторону и вскочить.
— Помогите! — пронзительно закричала Жулань. — Кто-нибудь! На помощь!
Большая комната вдруг стала очень маленькой
и тесной, когда понадобилось убегать от разъярённого человека с мечом. Жулань рванулась к двери, но Цзиньчэн опередил её, и она снова едва увернулась. Близость острой стали сделала её на диво проворной, но этого оказалось недостаточно. Цзиньчэн стремительно опрокинул её ударом ноги, оскалившись, перехватил меч остриём вниз, замахнулся, и Жулань закричала уже без слов, бессильно заслоняясь руками и зажмурившись… И тут раздался треск, шум рухнувшего тела и изумлённое проклятие.Всхлипывая, женщина медленно опустила дрожащие руки. Муж неуклюже ворочался на полу в шаге от неё, а над ним стоял мастер Хэн Линьсюань с перекошенным от ярости лицом и всё тем же столиком в руках. В выломанное окно задувал ночной ветерок, шевеля светлую занавесь.
— Т-ты!.. — выдавил Цзиньчэн. — Так значит правда… Убирайся!!!
— Перебьёшься, — неожиданно спокойно отозвался мастер Хэн, отбрасывая столик в сторону.
— Ты… Не лезь не в своё дело! — Цзиньчэн попытался подняться, но ноги подвели, и он плюхнулся на пол. — Моя жена, что хочу, то и делаю!
— Скажи спасибо, морда пьяная, что я спас тебя от плахи. Хотя для тебя и отсечение головы будет милостью!
— Ты!.. — муж ткнул в него трясущимся от возмущения и выпитого пальцем. — Вон, щенок облезлый, пока я тебя не выкинул. А с этой сукой я ещё не закончил!..
— И не закончишь никогда, — мастер Хэн обернулся и в упор посмотрел на Жулань. — Собирайтесь, госпожа Сун. Рядом с этим скотом вы ни единой лишней минутой не останетесь.
Это было безумием, но Жулань не колебалась ни секунды. Она нашарила стену и, опершись на неё, поднялась на ноги. Потом обвела взглядом комнату, отыскивая нужные вещи. Плащ, дорожная шляпа… деньги. Что ещё? Украшения… Нет. Из мужниного дома она не возьмёт ничего, кроме самого необходимого. Верхняя одежда и немного денег. И всё.
— А ну стоять! — рявкнул за спиной Цзиньчэн. — К нему собралась, шлюха?! Блудить при живом муже? Да я тебя…
Он вдруг осёкся, и обернувшаяся Жулань увидела, что в его кадык упёрся кончик меча мастера Хэна.
— Только дай мне повод, — очень тихо и очень убедительно произнёс Хэн Линьсюань. — Только дай мне повод, и, клянусь, ты уже не встанешь.
Жулань поверила ему сразу — и Цзиньчэн, судя по тому, как осел на полу, поверил тоже. В полной тишине Жулань взяла связку монет и немного серебра, подхватила одежду и вопросительно глянула на мастера Хэна. Тот кивнул, отступил от Цзиньчэна и убрал меч в ножны.
— И на что тебе эта пустопорожняя уродина? — догнал их на пороге голос мужа. — Ни в жёны, ни в любовницы не годится, ни услады от неё, ни пользы. Впустую янское семя потратишь, из сухой земли росток не проклюнется.
— Да неужели? — мастер Хэн неожиданно живо развернулся к сидящему на полу господину Е, словно тот оскорбил его, а не Жулань. — А ну-ка, вспомни, Дракон Бэйцзяна, с тех пор как ты отморозил себе всё что можно в ледяном Хэйлунцзяне, хоть одна женщина от тебя понесла? Любовница, наложница, подружка случайная? Сдаётся мне, что жена тут не при чём, просто на полувысохшем сучке цветочек ещё, может, и распустится, а вот ягодка уже точно не вызреет!
И дверь захлопнулась, отрезая Жулань от прошлой жизни.
Разревелась Жулань уже на улице. Пока они спускались вниз по тёмной и пустой гостиничной лестнице, пока выходили из «Персикового сада», сопровождаемые изумлённым взглядом человека за стойкой, Жулань была спокойна, или казалась себе такой. Но вот она вдохнула свежий ночной воздух, окончательно поверив, что всё закончилось… И вместо облегчения на неё вдруг навалился ужас от пережитого. Женщину затрясло, из глаз сами собой хлынули слёзы, она попыталась вытереть их рукавом, а они всё лились, сопровождаемые судорожными всхлипами, которые никак не удавалось подавить. Хэн Линьсюань вздохнул, неловко потоптался рядом, а потом вдруг обнял её, легко прижав к себе.