Закон Кейна, или Акт искупления (часть 2)
Шрифт:
– Не...
– Знаю, вы не можете попросить. И не могу вас спасти. Не так, как вы хотите.
– Держа кольца наручников в кулаках, он встал.
– Но смогу вам помочь, если вы поможете мне.
– Хватит - хватит - вы не понимаете...
– Можете вы не действовать? Он вам позволит?
– Он шагал к выходу по строганным доскам, босые ноги не производили шума. Цепочка наручников растянулась, не качаясь; он успел отмерить ширину капюшона, глядя из-за решетки.
– Позволит Он вам не шевелиться?
С резким выдохом она отскочила от прутьев, так быстро, что оказалась невидима: слишком
Кивнув, он бросил цепочку, показав пустые руки.
– Слушайте. Я кое-что знаю, каково быть одержимым богом. Верно? Не только монастырское дерьмо. Я знаю, что случилось с вами. И довольно четко представляю, каково это.
Он подошел к двери. Она дрожала у каменной стены.
– Не хочу знать, как это началось. Какой вред вам нанесли. Что заставило вас думать, что сделка будет достойной. Хочу лишь знать, что вы можете сделать для меня.
– Для вас? Для вас? – Голос стал резким. Руки в перчатках крошили камень стены.
– Как вы посмели говорить? Один намек... я должна... мне придется...
Она крепко зажмурилась.
– Придется так и так.
– Что, если вы просто повернетесь и уйдете? Просто уйдете отсюда?
– Не могу. Я не могу. Вы сказали слишком много. Уже слишком много.
– Дрожь превращалась в тремор.
– Ангвасса, слушай меня. Я не нанесу тебе вреда. Никогда.
– Мы знаем, ваши слова ничего не стоят.
Он знал, что "мы" описывало не его с ней. "Мы" означало ее и Его.
– Всем известно обо мне много хрени. Кое-что правда. Например, убивать из милости не в моем обычае.
– Милость - вот что не ваше.
– Ага. Я не тот парень, что спасет из беды. Я тот, кто приведет к беде похуже. Хрил знает. Вот почему Он позволил вам меня нанять.
– Чтобы мучить меня?
– Боги таковы, каковы они есть, лишь потому, что мы таковы, какие уж есть. Тут мало что сделаешь.
– Хотите видеть?
– Слезы полились из-под набрякших век.
– Хотите видеть, сколько я могу?
– Ладно, - отозвался он тихо.
– Ладно, все нормально. Расслабься.
Неразличимо быстро она схватила "Автомаг", палец на крючке, рот широко открыт... но, когда поднесла оружие ближе, синий ведовской огонь мелькнул по руке, от плеча к запястью, и дуло замерло в дюйме от лица.
Воздух вокруг замерцал. Загудел энергией. Вены вздулись на жилистой шее, пауками поползли по лбу. Кровь хлынула из носа, лицо стало чернеть, и он сказал: - Ладно, прекрати, довольно, ради всего дрянного!
– и она бросила оружие на стол и почти упала на стену, тяжко дыша.
– Видели?
– Она плакала навзрыд.
– Я хотела лишь... так не должно было быть. Я хотела лишь... быть хорошей. Даже не лучшей из рыцарей. Просто хорошей. И вот... и вот...
Она сползла по стене, лицо дергалось, слезы мешались с кровью из носа.
– Так... так мало от меня осталось...
– Поиметь меня, - выдохнул он. Она заставила его вздрогнуть, горько захохотав.
– Это еще могу, - сказала она и выпрямилась.
– Почти всё, что могу.
– Ух, э, знаешь...
Она оторвалась от стены
и подалась к нему, в глазах вспыхнул опасный маниакальный свет.– Этого ты хотел? Чтобы я поимела тебя?
Он отскочил.
– Фигура речи.
– Интересно, как ты снял кандалы?
– Руки сжали прутья решетки рядом с замком. Без видимых усилий она заставила дверь открыться с резким, коротким скрежетом.
– Не обыскивали? Плохо мы выполнили свою работу.
Очень скоро он сам ощутил спиной холодный камень стены.
– Слушай, тебе не нужно вот так...
– Сама Марада Яркая-как-Солнце отдала тебе свою честь. Могу ли я уступить ей?
Мгновение ока принесло ее вплотную и руки потянулись к нему и руки охватили его и ребра застонали, словно в ее руках были стальные прутья не хуже, чем в решетке. Лицо коснулось лица и дыхание ее пахло мятой и медом и она прижала его губы к зубам и оторвалась, оставив вкус крови.
– Стой...
– Воздух покинул легкие и черные тучи наполнили голову и он инстинктивно двинул головой: короткий треск, лбом по носу, кровь брызнула по коже и она застонала.
Не от боли.
– Сражайся со мной, - шептала она.
– Сразись со мной, Кейн...
В этом тоне было нечто, заставившее кровь грохотать в ушах. И не только в ушах. Она снова приблизила лицо, индиговые глаза чуть не слились с его глазами, пока восстанавливался разбитый нос, и она мурлыкнула: - Куда же ты подевал те отмычки?
– и пальцы в перчатках нагло полезли ему в задницу.
– Кончай это на хрен!
– удалось ему сказать, но не больше, ибо уста ее снова были напротив и язык заползал в рот. Он укусил ее язык, сильно, на зубах кровь и даже мясо, и она выползла наружу, стеная, и когда язык сросся, шепнула: - О да...
Он с трудом вывел вперед руку, тыл ладони касался твердых как пули сосков, и надавил пальцами на ключицу. Медленное упорное давление заставило ее чуть отстраниться, и он смог сказать: - Ангвасса... это изнасилование. Понимаешь? Изнасилование. Этого ты хотела?
Она отпустила ягодицы и скользнула к пенису.
Он поглядел вниз. Стояк был тверже стали.
– Ты меня хочешь, - пробормотала она.
– Хочешь.
Он не мог отрицать.
– Может, паренек хочет, чтобы его попросили.
– Точно? Находишь меня недостаточно вежливой?
Верно, и еще он никогда не был силен в сексе с живыми супермашинами для убийства, к тому же склонными к самоубийству.
– Так прошу, Кейн. Прошу, - сказала она и опустилась перед ним на колени и провела губами, медленно, твердо и неумолимо по всей длине члена.
Тут он почти потерял концентрацию, потому что вспомнил слова Туранна. "Криллианцы не изготавливают автоматическое оружие".
– Ну, если ты так настаиваешь...
– Он бережно отстранил чресла от ее губ. И сказал: - Погоди. Погоди, Ангвасса. Возьми пистоль. Будет еще лучше.
Она нахмурилась.
– Давай. Тебе понравится. Обещаю.
Она отошла и сунула руку за решетку. Он рванул следом и обвил ей шею рукой. Груди ее были маленькими и твердыми, почти как мышцы; вторая рука скользнула ей в трусы, и женщина застонала.
– Та кнопка у большого пальца. Это крепление обоймы. Нажми ее.