Залечь на дно на Солстхейме

Бретонка нашла в себе силы с удивлением посмотреть на альтмера. Неужели он помог старику, выполнил его просьбу?

— Вы ему не отказали?

— Нет. Деньги лишними не бывают — а старик платит весьма неплохо.

Видимо, этого талморца жизнь действительно потрепала, раз он за горстку монет поручения старого данмера выполняет, — решила архимаг. И, возможно, он действительно хоть немного такой, каким пытается казаться, и маска, которую эльф сейчас носит перед спутницами, не настолько фальшива?

В этот раз останавливаться пришлось в заброшенном полуразрушенном доме — и единственное, что радовало на этой ночевке, это близко расположенный источник воды.

— Тёмные эльфы и правда это едят? — с недоумением спрашивала Фрея, закусывая мясом пепельного прыгуна.

— Согласен, вкус немного специфический, — поддержал Анкарион. — Но данмерам выбирать особо не приходится.

— Скайримские бандиты злокрысье мясо на костре жарят и едят, — заверила Блёнвенн. — Ничего, живые ходят, пока их какой-нибудь охотник за головами стрелами не истыкает или свои же не зарежут.

Скаалка презрительно сморщилась, эльф же лишь равнодушно хмыкнул.

— В Хаммерфелле в своё время мы тоже особо не привередничали. А босмеры так вообще всем, что движется, питаются, — продолжил альтмер. — При их Зелёном Пакте в этом есть смысл.

— Всем, что движется? — дочь шамана удивлённо захлопала глазами.

— Да. Их бог запрещает им причинять какой-либо вред любым растениям в обмен на своё покровительство — потому питаются они исключительно мясом, а своего врага они обязаны не только убить, но ещё и съесть. И неважно даже, если враг их сородичем окажется.

Разум воительницы, кажется, готов был взорваться от таких неожиданных открытий.

— Они едят своих сородичей, даже если в их краях не царит голод?

Альтмер глубокомысленно вздохнул.

— Что будет, если в их краях вдруг наступит голод, я даже предположить боюсь. Наверное, сначала всех соседних хаджитов перережут и съедят, а затем и друг друга.

— Мы даже во времена свершения Пророчества Кровавой Луны до такого не опускались! — возмутилась скаалка.

— Многие босмеры — те ещё дикари. Остальные — ещё хуже, обязательно или проходимцы последние, или просто воры. Хотите, шутку одну старую расскажу? — скаалка одобрительно кивнула. — Какой босмер не лжет, не жульничает и не ворует?

Драконорождённая с приятной улыбкой молчала, а Фрея будто бы в недоумение замычала, раздумывая, что ответить.

— Мёртвый босмер, — завершил альтмер.

Дочь шамана захихикала, архимаг с такой же приятной улыбкой лишь закивала.

— Фрея, а что такое «Пророчество Кровавой Луны»? — поинтересовалась Драконорождённая.

— Это наша старая легенда. Один раз в несколько веков приходит Охотник, чтобы провести свою Игру, свою великую охоту. Перед этим огонь разгорится из стеклянного глаза, придёт прилив скорби — побережье будет усеяно телами мёртвых хоркеров, а в небе взойдёт Кровавая Луна — та, которую вы называете Секундой, станет алой, как кровь.

Неожиданно налетевший порыв ветра всколыхнул языки пламени, обдав путешественников жаром костра.

— Выглядит, наверное, жутко, — заключил талморец.

— Сохрани Всесоздатель, чтобы такое повторилось, — продолжила скаалка. — Отец говорил, что последняя Игра произошла ещё до того, как на этой земле поселились тёмные эльфы, но даже сейчас ещё чувствуются её отголоски. По Солстхейму всё ещё бродят его люди, которые могут ходить, как волки — хоть сейчас их стало куда меньше. Эти люди безумны, в любой миг они могут без предупреждения наброситься и растерзать, могут без цели бродить по округе, не замечая холода и усталости, и рано или поздно падают от истощения замертво.

Ветер заставил неприятным мурашкам пробежаться по коже, огонь трепыхался под его порывами так, будто вот-вот потухнет. Несмотря на то, что обе луны выглядели, как и обычно, а хоркеры не совершали массовых самоубийств, повисла атмосфера какой-то жути, напряженности, будто бы прямо сейчас Секунда покраснеет, распахнутся Врата Обливиона, и в Нирн хлынут толпы ужасных тварей, возглавляемых Хирсином — кем ещё мог быть этот Охотник из скаальских легенд, кроме как отцом зверолюдов.

— Может, в эту ночь будем спать по очереди? — предложила Драконорождённая, желая перевести тему. — На всякий случай.

Её спутники поддержали это решение, а Фрея даже не стала снимать броню; архимаг пока что решила отправиться спать — переход снова забрал у неё много сил, а бой с порождениями пепла не дал усталости пройти даже после ужина. Анкарион будто бы ненароком остался рядом со скаалкой, и Блёнвенн, притворившись спящей, могла подслушать их разговор.

— Рион, — позвала воительница. — Утром, пока ты ещё спал, Блёнвенн рассказала мне о вас… в смысле, о Талморе.

— Тебе хочется услышать это от меня?

Эльф оставался таким же вежливым и учтивым, всё так же не думал снимать маску дружелюбия.

— Да.

— Мы — правители Альдмерского Доминиона, защитники и спасители всех меров, — альтмер снова произносил давно заученные фразы, которые можно услышать от любого другого его соратника. — Мы победили в Великой Войне, но теперь мы лишь желаем, чтобы между нами и Империей настала пора полного взаимопонимания.

— Я слышала подобное от Блёнвенн. Ещё она сказала, что ваши женщины должны рожать только от ваших мужчин, а тех, кто родился от смешанных союзов, вы презираете.

На мгновение бретонке показалось, что талморец будто бы не знал, что ответить. Он почему-то не хотел показывать своё истинное лицо, боялся отпугнуть скаалов.

— Да. У нас… не приветствуются смешанные браки, — Анкарион всё так же поддерживал спокойный, нейтральный тон.

Из груди Фреи вырывались смешки, будто бы альтмер только что рассказал какую-то забавную историю.

— Это же глупо, — голос дочери шамана звучал непосредственно, без малейшего укора. — Неужели вы не понимаете, что свою кровь нужно разбавлять чужой?

От непосредственности скаалки талморец будто бы лишился дара речи, он лишь невнятно замычал, не знал, что ответить. Действительно не знал, а не пытался прикидываться дурачком или оставаться в своей маске вежливости. Блёнвенн едва сдерживалась от того, чтобы самой рассмеяться: вот кого надо посылать в качестве посольской делегации к талморцам!

— Мы, альтмеры, славимся как самые лучшие волшебники Тамриэля, а у полукровок способности к магии обычно ниже, — Анкарион снова решил ответить заученными фразами. — Если нашу кровь разбавлять, рано или поздно среди нашего народа будут рождаться одни посредственности, что будет для нас губительным. Мы не столь крепки телом, чтобы брать грубой силой. А благодаря нашим умениям в магии мы в самые кратчайшие сроки создали государство, с которым пришлось всем считаться.