Заря коммунизма
Шрифт:
Получается, этот прекрасный человек сознательно обрекает себя на одиночество только потому, что кем-то как-то и когда-то было решено, что родить без мужа – великий позор... Маша покрутила головой, не соглашаясь со всем этим. Она совершенно не понимала, что делать, как поступить, чтобы в её жизнь никто не лез и не говорил, как правильно себя вести. Но затем девочка вспомнила про Галину Александровну и повернулась к учительнице.
– Большое спасибо, что поговорили со мной, – искренне поблагодарила она. – Вы правы, я и вас могла подвести. Я больше не буду так делать, только...
– Только? – с тревогой спросила женщина.
– Пожалуйста, помогите мне...
– Конечно,
– Нет, не Игорь... А секретарь колхоза.
Учительница и ученица долго сидели в полной тишине. На улице уже заждались ребята, а комсорг несколько раз настойчиво прошла мимо окна.
– Давай вечером поговорим? Нам уже пора на свёклу.
– Пожалуйста, пять минут! Я всё быстро расскажу! Я могу рассказать по пути! Только прошу вас, не считайте меня сумасшедшей! Я нормальная! Я просто не знаю, что мне с этим делать! Поэтому и сбежала!
– Ты чего, Маша, успокойся, – Валентина Михайловна коснулась прохладного лба девочки и убедилась, что у неё не жар. – Да тебя всю трясёт...
– Мне страшно, мне очень страшно! Но я боюсь, что никто не поверит!
Новосёлова вновь показалась в окне и позволила себе в него посмотреть. Всего на секунду, мимолётно, но этого хватило, чтобы женщина поднялась и направилась к выходу.
– Идём, расскажешь по пути.
На площадке было шумно. Ребята устроили веселые игры и, когда из интерната показались учительница с Машей, не думали прекращать.
– Иди к девочкам, – отстранённо кивнула Валентина Михайловна.
– Помогите... – одними губами попросила Иванова, и женщина кивнула. Рассказ потряс её, удивил, а главное – насторожил. Маша не могла врать, она напугана, встревожена, она едва не сбежала...
– Идём, ребята! Сегодня мы и так задержались! – выкрикнула учительница, стараясь придать голосу весёлость. Школьники нехотя прекратили игры и направились в поле.
Глава 7
15 июня 1979, пятница
В клубе неподалёку от интерната играла музыка и горел свет. Сквозь яблоневый сад и деревенские дома доносился сильный голос Пугачёвой:
Ах, Арлекино, Арлекино!Нужно быть смешным для всехАрлекино, АрлекиноЕсть одна награда — смех!
Маша поспешно застегивала золотые серьги, которые ей подарили родители на пятнадцатилетие, и не вступала в разговоры девочек.
– Как жаль, что мальчишек нет, – расстраивалась Ириша Сидорова. Она надела нежно-жёлтое ситцевое платье, сандалии и всё время поправляла волосы.
– Да не ври, мальчишек ей не хватает, Васи тебе не хватает, а не других! – беззлобно поддела Лида. Она была в широких брюках-клёш и голубой блузке, но всё равно осталась недовольна – её чёрный взгляд так и метался к Машиному тёмно-серому платью из крепдешина, в котором та выглядела почти как взрослая.
– Как будто тебе не хотелось бы с ним потанцевать!
– Может, и хотелось бы, но плакать не буду, если потанцую с другим!
Люда слушала весёлую болтовню и задумчиво гладила дешёвый кулончик в виде сердечка на шее. Её наряд почти не отличался от наряда одноклассниц – зеленое платьишко, неброские туфельки, видимо, старые мамины, никакой косметики, но вот Маша не давала ей покоя. Ясное дело – городская, дочь военного, внучка торгашки, хочет выпендриться, но неужели у неё нет ни капли совести?! Никто из деревенских не мог тягаться с ней в одежде, разве что она сама, Люда... Но ведь она не выделялась! Не надевала золотые серьги и цепочку, хорошие туфли и платье, и делала это из уважения к остальным. Она хорошо понимала, как девочки
могут завидовать. Да и что это в этом хорошего – так сильно отличаться от других? Ещё, быть может, в плохие приключения в таком виде попадёшь...– Наверное, сегодня придут выпускники, – продолжала беззаботно Ириша. Она наконец-то справилась с блестящими светлыми волосами и была готова идти.
– Вряд ли, они готовятся к экзаменам, – подтрунивала Лида. Ей нравилось видеть лёгкое переживание на лице подруги.
– Но кто-то же придёт!
– Ладно, пошли, проверим!
Вечер пятнадцатого июня выдался тёплым и тихим. Ни ветерка, ни облачка, лишь ночная синева наползала на небо. В траве стрекотали кузнечики, заливались соловьи в кустарниках, но на душе у Маши было неспокойно. Она изредка переглядывалась с Лидой, которая казалась безмятежной, и с тревогой посматривала на учительницу. Та шла впереди ватаги школьников и вела себя как обычно. Сегодня все ребята должны были разъехаться и разойтись домой, но из-за танцев решили отложить на завтра.
– Здорово, что Константин Петрович устроил вечер специально для нас! – радостно сказала Ириша, идя вприпрыжку.
– Ну завтра бы клуб открыли, а не сегодня, разницы никакой, – мрачно ответила комсорг.
– Ты чего такая грустная, Люд? Смотри, какой чудесный вечер, какие ароматы! – Сидорова шумно втянула воздух, в котором как-то отыскала запахи цветов, и обняла Новосёлову за плечи. – Развеселись!
Но девушка была неприступна.
Двухэтажное здание с пристройкой, откуда доносилась музыка, полнилось людьми. Сельская молодёжь развлекалась внутри, и их счастливые лица то и дело мелькали в больших окнах. Школьники из лагеря оживились, зашумели, кто-то обогнал учительницу и первым вошёл в клуб. А кто-то, как Маша Иванова, задержался.
– Валентина Михайловна, – робко подошла она. – Вы же предупредите, если она снова придёт?
– Нам так и не удалось её встретить после нашего разговора, вряд ли и сегодня она появится, – с сомнением ответила та. – Но я посмотрю, не волнуйся.
– Не могу... Я и на танцы не особенно хотела...
Учительница улыбнулась и оглядела нарядную школьницу с длинной, аккуратно заплетённой косой.
– Ну разве что немного, – смутилась девушка.
– Беги, веселись! – отправила её Валентина Михайловна, которая заметила Игоря, что подходил с другой стороны дороги.
Маша пошла за девочками и оказалась в шумном и приятно душном клубе. Молодёжь самозабвенно танцевала, не обращая внимания на новенькую, и лишь через какое-то время девушка стала ощущать на себе взгляды. Она подпёрла стену, выкрашенную в грязно-розовый, и смотрела на виниловый проигрыватель, что стоял в уголке на стуле. Несколько парней, старше её лет на пять, пытались пригласить её на танец, но Маша решительно отказывала им в удовольствии.
В клуб зашёл Игорь Корзухин, в джинсах и рубашке с закрученными рукавами. Он оглядел толпу и быстро наткнулся на девушку. Та одиноко стояла у стены, красивая, печальная и притягательная. Парень тряхнул головой, поправляя чёлку, и двинулся к Маше.
– Привет? – робко улыбнулся он и встал рядом.
– Привет.
– Э-э... Мы давно не виделись, и я подумал, может, ты меня избегаешь?
– Я? – удивилась девушка и вспомнила, что каждый тихий час после побега к бабушке провела в разговорах с Валентиной Михайловной. – Нет. Просто была занята.
В клуб вошла учительница и внимательно осмотрела танцующих. Маша пересеклась с ней глазами и немного успокоилась – эта чудесная женщина пусть и не верит ей до конца, но согласилась помочь и теперь, вместо того, чтобы отдыхать, следит за обстановкой.