Защити меня от… себя!

— А смысл бегать?

— Верно. Нет смысла. Потому что, если будешь бегать всю жизнь, искать буду всю жизнь. Я тебя теперь не смогу отпустить. И сам уйти не смогу, как бы ты меня не гнала.

* * *

НАТАША

Мы так и не поговорили. Он хотел, порывался, но я отказала ему в этом. У меня сейчас других забот хватает.

Последнее время у меня сильно отекают ноги. От этого чувствую себя очень некомфортно. Кожа на ногах стала болеть.

Также я набрала в весе неприлично прилично. Странно, я ведь практически ничего не ем.

Влад так и не уехал, поселился в соседней комнате и не даёт мне покоя.

Ну как не даёт покоя… неверно я выразилась, конечно.

Наоборот, он обеспечил меня покоем по всем фронтам.

Когда я обидела его той репликой и он вышел прочь из дома, решила, что это навсегда. Но на удивление он вернулся с сумками, полными продуктов.

А через час снова уехал и вернулся через несколько часов с вещами.

Просто поставил меня перед фактом, что будет или искать где-то рядом жильё, или останется здесь.

Поскольку мне тяжело одной, решила, пусть остаётся.

— Я не буду тебя беспокоить,— спокойным и ровным голосом сказал он мне, — позволь просто быть рядом. Ничего не прошу взамен. Не имею права, знаю. Тебе будет тяжело одной. Живот растёт, а здесь работы много, надо топить дом, воду носить. Мы же оба это понимаем.

Я молчала, но понимала, что он прав.

— Оставайся, если хочешь, мне всё равно. Но общения не будет. Соседняя комната свободна, — киваю в сторону заваленной хламом комнатушки.

Я не знаю, почему позволила ему остаться.

Нет, знаю! Вру! Потому что боюсь жить здесь одна, живот становится всё больше, сил всё меньше, и… потому что, люблю его.

Да, вот такая я идиотка со стокгольмским синдромом!

Я чувствую, что периодически ночью он приходит и сидит тихонько рядом.

Первый раз, когда ощутила присутствие, испугалась, но, услышав, как он прошептал «прости меня», поняла: бояться его мне нет никакой нужды.

— Чем тебе помочь? — в очередной раз жарит картошку на кухне, зная, как люблю её.

— Ничего не нужно.

— Наташа, я всё равно никуда не денусь. Лучше сразу говори, что нужно делать. Так будет проще и тебе, и мне, — теперь его голос словно убаюкивает меня.

— А как же твой бизнес?

— Он не настолько важен по сравнению с тобой.

— Влад, мне нельзя волноваться, ты же должен понимать.

— Вот именно. Поэтому я и предлагаю не сопротивляться, а переложить основную часть обязанностей по дому на меня. Отдыхай. Тебе тяжело, я же вижу.

— Да, спина стала сильно болеть, — зачем-то открываю ему свои беды. — Иногда сидеть не могу, так ноет позвоночник. Боль дикая. Седалищный нерв тоже не даёт покоя.

— Потерпи. Если нужно, я рядом.

Как мне хотелось услышать эти слова раньше. Какой ценой они мне достаются…

Ловлю себя на мысли, глядя на него, что он умеет любить. Сильно любить! Искреннее! Просто ему не повезло в жизни когда-то, слишком сильное было потрясение.

Если бы мы встретились раньше, если бы у него не было этого неудачного брака… как бы сложились наши отношения?

Думаю, нам было бы хорошо вместе. Потому что я смогла бы ему дать то, в чём он так нуждался: верность, любовь, детей.

А он стал бы моей опорой на всю жизнь. Это то, о чём мечтала я.

Но «бы» да «кабы»… Не суждено.

Так пролетают недели, мы общаемся, словно соседи или супруги, которые развелись, но живут на одной жилплощади.

Утром выходим, говорим друг другу «Привет» или «Доброе утро», садимся, едим и расходимся каждый в свою комнату.

Он пытается наладить со мной контакт, но я пока не готова общаться даже как соседи.

Боль душевная поутихла, даже в его присутствии, на удивление, я не вспоминаю его поступок.

Переживала, что будет незаживающая рана, но её нет. Наверное, сыграла роль закалённость от побоев и жестокости отца. Не знаю.

— Наташа, я закрутился и забыл отдать тебе документы.

— Какие документы? — напрягаюсь и даже не скрываю своего волнения.

— На две твоих квартиры.

— Влад, ты что-то путаешь. У меня нет квартир. Если ты про те, что были у мамы в собственности, так это не моё…

— Они твои, — протягивает мне папку, открываю, читаю заголовок «Дарственная…».

— Но как…

— Просто, — пожимает плечами, — твой… отец понял, что он совершил ошибку и решил всё оформить на тебя. Он был щедр и подарил тебе сразу обе квартиры.

— Ты заставил? — предполагаю, что он мог.

— Нет, он сам…сожалеет о содеянном.

— Врёшь.

— Вру, — кивает без стеснения.

Не знаю, что ему ответить. Он продолжает удивлять меня.

— Наташа, нужно хоть как-то контактировать, у нас будет ребёнок. Нам придётся, понимаешь? Даже если ты этого не хочешь,— кладёт документы на комод и подходит ко мне.

— Может тебе всё-таки вернуться домой? К себе домой?

— Нет.

— Влад, не получится ничего у нас. Зачем тебе это?

— Я сказал, всё просто, я люблю тебя. И потому что, — опускает лицо на живот, — потому что я очень хочу быть отцом этому малышу. Хоть ты и считаешь, что рожать от меня нельзя. Как бы то ни было, я сделаю всё, чтобы быть ему хорошим отцом, даже если ты не будешь со мной.

— Зачем мучиться… — хочу сказать «в таких отношениях, как наши», но он не даёт закончить.

— Я не мучаюсь. Рядом с тобой, наоборот, я живу. Знаю, прошлого не изменить. Хотел бы, но не получится. Надо как-то договариваться. Хотя бы учиться, пробовать, стремиться.

Смотрю на него и всё ещё не могу привыкнуть к новому Владу.

Со мной, словно рядом сейчас живёт другой человек.

Тот Влад, который был категоричен всегда и везде всё то время, пока я его знаю, где он?

Мне непривычны эти изменения. Я не доверяю им. Ощущение, как будто он затаился и ждёт момента для бури.