Защити меня от… себя!

У меня поток из слов, эмоций, обиды.

— Пожалуйста, прекрати. Если ты хочешь наказать меня, поверь, за эти четыре месяца, почти пять я уже довольно наказывал себя. Ответь мне только на один вопрос: если ты так ненавидишь, зачем оставила моего ребёнка?

— А с чего ты решил, что он твой?

— Наташа, не играй со мной в эти игры. Вывести меня на эмоции больше не получится, — улыбается. — Ты будешь мстить мне своей холодностью? Пытаешься убедить, что не любила меня?

— Я не имею привычки мстить людям.

Неожиданно чувствую, как начинает твердеть живот. Видимо, это опять напряжение стенок матки. У меня пару раз уже случилось такое, и это очень пугало.

А при условии того, что этот городок совсем небольшой, и я одна, мне особенно страшно в такие минуты.

Инстинктивно хватаюсь за живот и сгибаюсь, словно от этого мне станет легче.

— Что с тобой? — речь меняется с ласковой на напряжённую.

Стоит близко, наклонился надо мной.

— Надо полежать. Так будет легче.

Поднимаю лицо, встречаемся взглядами, чувствую его дыхание совсем рядом.

Его взгляд перемещается на мои губы, невольно сглатываю от предвкушения, что он поцелует их сейчас.

— Как я скучал по тебе, Наташа, — шепчет мне в губы, но не прикасается.

Мои глаза закрыты. Даю себе шанс насладиться его присутствием рядом. Скучала тоже…

У меня каждая поджилка трясётся от его близости, ведь тело помнит его руки, губы, ласки, нежность и наш последний раз…

Открываю глаза, возвращаясь в реальность.

— Уходи.

— Давай поговорим! Нам обоим это нужно! Почему ты так упорно сопротивляешься теперь, когда я прошу о разговоре?

— А ты реально не понимаешь? Я не хочу, чтобы у моего ребёнка был такой отец, как ты.

— Какой такой?

— Неуравновешенный псих. Ты доказал, что не умеешь держать себя в руках. Если до того случая… когда ты взял меня силой, у меня была ещё хоть какая-то надежда, то после не осталось ничего. Не удивительно, что твоя бывшая не хотела от тебя рожать, — вырывается из меня.

Вижу, как он теряется, и словно на инстинкте резко отступает в сторону и закрывается от меня.

Опускает глаза, губы сходятся в единую тонкую линию, по лицу понимаю, что я сказала самые обидные для него слова, ведь он так хотел детей.

Я ещё тогда, в час его откровений почувствовала, как ему было тяжело это рассказывать. А я его сейчас добила.

— Всё понятно…— Влад поднимает на меня глаза, но потом отворачивается.

Кажется, что он подбирает слова, но подходящие найти не может.

— Я… — хочу извиниться, потому что я сказала то, чего нельзя говорить мужчине, а точнее — ему. Но я молчу.

— Я понял, ты не готова. Когда будешь готова поговорить со мной, я приму всё, что ты мне скажешь. В любое время дня и ночи.

Уходит. И возможно, теперь навсегда.

Глава 38

ВЛАД

Как только увидел её с животом потерял дар речи. Она беременная…

Конечно, я понимаю, что, не предохраняясь, вероятность забеременеть есть. Но чтобы с первого раза…

Мои друзья, будучи под «шафе» рассказывали мне на каких-то совместных посиделках о своих бедах, где их жёны, девушки не могли забеременеть год, два.

А Наташа с первого раза?

Я был уверен на сто процентов, что она приняла таблетку от нежелательной беременности, как только вернулась домой.

Хотел ещё сам тогда сказать, но наш разговор пошёл по неожиданному для меня руслу, поэтому забыл.

Я даже подумать не мог, что она оставит малыша. Разве можно оставить и любить в будущем малыша от человека, которого ненавидишь?!

Сейчас, увидев её беременную, всё отчаянье и усталость ушли на последний план, я уже точно не смогу её отпустить.

Это ведь мой ребёнок тоже, можно даже не спрашивать. Я уверен в этом все сто процентов.

Можно назвать меня эгоистом, собственником, самовлюблённым ублюдком, как угодно, но я буду рядом при любых обстоятельствах!

Нет, я не стану увозить её силой, но и отпустить не отпущу.

Надо же, у меня будет ребёнок…

Моё сердце ликует! Поёт! Благодарит Всевышнего за подарок.

Свихнуться можно от таких мыслей!

А про то, что она сказала «не удивительно, что бывшая не захотела от меня рожать» плевать!

Да, я оскорбился, но не зол! Был готов к потоку гадостей и негатива, поэтому принимаю всё со смирением. Только бы ей стало морально легче.

В ней говорит обида. Ей очень тяжело. Особенно, будучи беременной от насильника.

Поговорить бы нам, но вижу, ей нездоровиться. Лезть сейчас к ней с негативом — дурная идея.

Надо выдержать этот удар. Она имеет полное право на это, и я прощаю ей такие слова.

Ей тяжелее, чем мне во сто крат. Постараюсь подставить плечо, только бы приняла мою поддержку.

Смотрю на неё, такую родную, близкую, и одновременно отстранённую, и чужую. Понимаю, как скучал. Это тело, лицо, глаза, губы. Как хочу прикоснуться к ней.

Момент, но я не решаюсь. А потом она резко отстраняется, и я понимаю почему.

Вспомнила, скорее всего, что произошло между нами и почему она в таком положении.

Думаю, сейчас нужно перевести мысли в порядок, отвлечься, например, съездить за продуктами. У неё пустой холодильник, заметил, когда она заглядывала туда, доставая масло.

Вернувшись через час, ставлю сумки с продуктами у дверей, и захожу в комнату. Наташи там нет.

Иду во вторую комнату, где в прошлый раз она сидела на диване, но там её нет. Иду в кухню. И там её не было. Она, что, опять сбежала?

Даже если так, уже не отпущу, куда бы ни бежала.

Буду идти по следу, как гончая собака, выискивая след. Потому что, я, увидев её, словно дозу получил, как долбанный наркоман! Зависим…

А теперь она посадила меня на двойную дозу. Она и ребёнок.

Кто откажется от такого двойного наслаждения? Только безумец.

— Наташа! — зову, но ответа не получаю.

Уже собираюсь уйти из кухни, обращаю внимание на движение за окном. От сердца отлегло. Она здесь.

— Я подумал, ты опять сбежала.