Застава, к бою!

Первым заговорил офицер. Вторым — смуглый худощавый таджик-пограничник. Последний обратился к ним на пушту.

— Встать, — приказал он, — построиться в шеренгу по одному.

Моджахеды встали. Пошли к середине комнаты, чтобы построиться.

Краем глаза Имран заметил, как странно Вафадар смотрит на одного из вошедших пограничников. На того самого, что мельком глянул время на своих блестящих часах.

Когда лицо Вафадара исказила настоящая ярость, Имран обернулся к нему, чтобы узнать, в чем была причина его злости.

— Ты вор! — Вдруг закричал Вафадар, — вор и трупоед!

С этими словами мальчишка отчаянно кинулся на пограничников. Тогда они все как один вскинули автоматы.

Глава 23

Когда мальчишка-душман что-то прокричал и уже было кинулся на нас, я встал у него на пути. Просто схватил за грудки и оттолкнул.

Душманенок завалился на спину.

— Тихо! Нормально все! — Как только он упал, я обернулся к остальным погранцам, пришедшим со мной.

Пуганьков, испугавший неожиданного порыва мальчишки, приподнял брови. Мартынов и Семипалов вскинули автоматы.

Судя по суровому лицу Вити Мартынова, он был готов нажать на спуск в любой момент.

— Тихо, братцы, — повторил я, — глядя в глаза именно ему.

— Смелый какой душман, — проговорил Мартынов холодно, — видать, мало его уму-разуму поучили. Надо бы добавить.

— Поучат еще, — возразил я.

Потом глянул на сынков Юсуфзы. Наби просто равнодушно взирал на все происходящее. Имран тоже. Вернее сказать, он даже не смотрел на нас. Просто уставился на валявшегося на деревянном полу мальчишку.

Насколько я понял, этот Имран имеет в своих кругах репутацию задиры с тяжелым характером. Да и «помереть» он рвался сильнее других.

Можно было бы ожидать, что Имран воспользуется ситуацией и попытается и сам напасть на нас. Но я практически не допускал такого развития событий.

Как говорят наши западные «коллеги» по земному шару: «в критической ситуации ты не поднимешься до уровня своих ожиданий, а упадешь до уровня своей подготовки». М-да… надо признать, мудро сказано. Умные они, эти западные «коллеги». К сожалению.

С Имраном вышло точно как в этой поговорке.

Когда он поймал на себе мой взгляд, то даже не выдержал его. Его темные, мрачные глаза только на миг блеснули в моем поле зрения, а потом душманенок их тут же спрятал.

Он был сломлен. Сломлен духом, и это хорошо. Не будет безобразничать.

— Ненормальный какой-то, — сказал Семипалов и потер левой рукой нос, — че это с ним? Совсем с катушек съехал.

Мальчишка-дух отполз от меня к лавке. Оперся о нее спиной и уставился на всех нас, словно затравленный зверек. Он глубоко дышал и скалился. Казалось, вот-вот зарычит.

— Ты где это взял? — Кивнул я на Семипалова, когда увидел, что на его запястье сверкнули точно такие часы, как я выкинул буквально двадцать минут назад, во время контрнаступления.

— Что? — Не понял Богдан.

Я подошел к нему, взял за руку и показал ему же часы, что он носил.

— А… Это я на берегу отыскал, когда мы вели на заставу задержанных душманов, — глуповато улыбнулся Семипалов.

Я без разговоров расстегнул браслет часов и стянул их с руки пограничника.

— Э! Ты че делаешь?!

— Эти часы, — я показ их всем в комнате, — Илья Матузный стянул с мертвеца душманского. Хотел себе забрать. Я ему не дал и выкинул их.

У Богдана, казалось, аж волосы на бровях зашевелились. Он испуганно отступил. Сделал руками такое движение, будто пытался стряхнуть с груди пыль, потом даже поплевал через плечо.

— Эт с мертвеца?! — Сказал он, раззявив рот.

— Рядовой Семипалов, — состроил Пуганьков грозное лицо, — мародерство в Советской Армии, вообще-то, по закону преследуется.

— Так я ж нашел! Я ниче такого! — Еще сильнее перепугался Семипалов.

— Будет тебе наука, — мрачно сказал я и кинул часы мальчишке духу.

Тот поймал их, изумленно принялся рассматривать.

— Ты завязывай вообще что-то чужое с земли подбирать, — сказал я Семипалову строго, — сегодня это были просто часы. А завтра заминированная будет пачка сигарет. Понятно?

Семипалов торопливо покивал.

— Заставить бы тебя яму выгребную за это вычерпывать, — бросил Семипалову Мартынов, — да сейчас не с руки.

Богдан жалобно уставился на старшего сержанта, но ничего не сказал. Вместо этого только сглотнул.

— Ладно, товарищи бойцы, — вздохнул Пуганьков и поправил фуражку, — выводите этих наружу. Подкрепление на связь вышло. Подходят.

— Поздновато они, конечно, — кисло заметил Мартынов.

— Ну, — улыбнулся я ему, — лучше поздно, чем никогда.

Бой кончился. Дождь тоже. Серое небо бугрилось над Границей. На востоке оно мало-помалу прояснялось.

Тяжелые тучи, стоявшие у нас над головами почти целый месяц, медленно расползались. Сквозь них проглядывала светло-розовая от восходящего солнца чистота.

По итогам боя Шамабад потерял одного пограничника мертвым, и еще девять человек получили ранения разной степени тяжести. Из них слег только Таран. Остальные держались на ногах.

После того как мы отбросили душманов, на заставе закипела работа. Собирались поисковые группы с собаками, которых уже перевели из окопов в вольер.

Кто-то переносил тела духов, что лежали вокруг заставы и в переделах ее двора.

Черепанов оценивал, насколько застава готова и дальше выполнять свою задачу по охране Государственной Границы после окончания боя.

Комтех Бричкин тут же выдвинулся к Системе, чтобы оценить ущерб, который нанесли ей душманы.

В общем, работы хватало всем.

— Товарищ Селихов! — Позвал меня вдруг Пуганьков, который прибежал от Тарана.

Мы с Нарывом и Ваней Белоусом как раз готовили собак, чтобы те могли пойти в пограничный поиск вместе с парнями.

Я обернулся, глянул на подходившего к ограждению питомника лейтенанта.

— Селихов!

Потом я глянул на ребят. Контуженый Нарыв уже держался на ногах, но работать с разыскной собакой самостоятельно браться не хотел. Потому эту ответственность пришлось бы взять на себя Ване.