Завещание с простыми условиями
Шрифт:
Он нежным движением, чуть касаясь, снял с меня пальто… Потом сел передо мной на корточки, расстегнул ремешки и осторожно вызволил ножки из золотых туфелек… Поцеловал мои колени и растер между ладоней уставшие ступни, по очереди целуя каждый замерзший пальчик… Потом легко поднялся, и его лицо оказалось так близко… И страстный огонь смел, наконец, все преграды. Нетерпеливо заторопились шаги по ступеням лестницы, когда он нес меня в спальню; струясь, неслышно опустилось на пол платье… Нежная, чуть шершавая ладонь скользнула по горячей щеке, губы наощупь нашли, наконец, мои губы… Пронзающая страсть полыхнула и обожгла,
…
… — Марта!.. — усталый, блаженный шепот возле самого моего уха.
Я, не в силах отвечать, потерлась щекой о его небритую щеку. Провела прядью своих волос по его светлым губам.
— Марта… любимая…
Я вдохнула полную грудь воздуха — насыщенного этой то пылкой, то тихой любовью, озаряющей божественным серебром маленькую темную комнату. И тихонько подула ему в ухо.
— Я принесу воды.
Встала, переступив через его распростертое истомленное тело, накрытое влажной китайской простыней. Завернулась в пушистый халат с рыбками. Босиком подошла к двери, взялась за ручку…
— Марта!
Обернулась — медленно. Просунула волосы сквозь длинные тонкие пальцы, приподняла… потом опустила руку, и волосы рассыпались по плечам.
Вопросительно и лукаво глянула на него. «Что?»
— Я люблю тебя.
Улыбнулась — облегченно, счастливо, беззаботно, — тенью выскользнула за дверь и, неслышно ступая босыми ногами, стараясь не стереть с них память поцелуев, начала спускаться по лестнице вниз.
ГЛАВА 21
Светлая, безоблачная нежность пронизывала меня с головы до пят, и от этого я ощущала себя легкой, прозрачной, почти невесомой. Неожиданно даже квартира показалась мне уютной и доброжелательной. Окрыленная, я ступала по прохладным ступеням лестницы, будто паря над ней, и сладкая улыбка блуждала на моем лице.
«Я люблю тебя…» — вновь отсветом прошелся по сердцу теплый шепот, и от полноты чувств я залилась тихим, безмятежным смехом.
Пребывая в счастливым опьянении, бесстрашно пересекла полутемную прихожую, оказалась на кухне, вынула из буфета чашку со змеей и наполнила ее минералкой с маленькими лопающимися пузырьками.
И тем же летящим шагом, почти не касаясь земли, отправилась обратно.
Резкий телефонный звонок вырвал меня из небесных высей. Рука слегка дрогнула, и несколько капель выплеснулись из чашки на паркет.
На язык попросилось нехорошее ругательство.
«Черт побери!»
Вдруг показалось, что стены прихожей будто потемнели и чуть надвинулись… Напрягла зрение… Нет, ничего. Просто свет идет только из окна под лестницей, а там уже темным-темно.
Щелк! — Я коснулась выключателя, и прихожая озарилась мягким золотистым светом.
Старинный телефон сотрясался от настойчивых трелей. Я вздохнула. Давненько его не было! И он, как всегда, невовремя.
А если задуматься, то получится совсем наоборот: он, как всегда, вовремя!
Ну ладно, я в слишком приятном расположении духа, чтобы раздражаться по пустякам. Сейчас быстренько поговорю с ним. Интересно, что ему от меня понадобилось?..
—
Алло?— Добрый вечер, фройлейн Марта! — раздался приятный густой баритон.
— Здравствуйте, Павел Иванович.
— Как поживаете? Надеюсь, пореже стали чертыхаться? Смею заметить, вам не к лицу грубые выражения. Особенно теперь, когда вы так преобразились и стали похожи на благородную девицу.
Интересно, когда он мог оценить мое преображение?.. — подумала я, чертя босой ступней фигурки на паркете.
— Буквально пару минут назад вас крупным планом показывали в новостях. Признаться, я даже не сразу вас узнал. Видно, вы все же последовали моему доброму совету и посетили салон Крупиньской?
— Да, премного вам благодарна.
Пожалуй, пора заканчивать.
— Э-э…
Но Корсаков перебил меня.
— Я вас отвлек от чего-то своим звонком?
— Ну, честно говоря…
— Вы ведь не одна, я прав?
Вот черт!.. Прямо насквозь все видит!
«А он и есть черт. Самый настоящий черт», — как камень, пущенный по воде, с размаху прыгнула в голову мысль.
В этот миг свет в прихожей слабо мигнул и еще немного потускнел.
— Да, — подтвердила я, удивленно оглядывая темнеющую комнату, — я не одна. У меня гости.
— Одобряю ваш выбор. Весьма достойный молодой человек.
Я лишилась дара речи. Тут видеокамеры повсюду, что ли?..
Но, как бы там ни было, нужно деликатно попрощаться.
— Простите, была очень рада вашему звонку, но если у вас больше нет…
И снова он меня перебил.
— Я должен напомнить, фройлейн Марта, что вашим гостям нельзя задерживаться до полуночи. Таково распоряжение наследодателя. Боюсь, вы об этом забыли.
Забыла?.. Я впервые об этом слышу.
— А разве… вы предупреждали меня?..
Раздался знакомый короткий смешок.
— Вижу, милейшая фройлейн, вы так и не удосужились прочесть завещание!
Это точно. Не удосужилась.
Но я не могу его найти…
— Оно лежит в гостиной, на ореховом столике. Прямо на самом виду.
— Да?.. Странно…
— Ничего странного, просто надо почаще бывать в гостиной.
Я невольно призадумалась.
Я бываю в гостиной достаточно часто, чтобы заметить, что на ореховом столике ничего не лежит.
Но могу дать руку на отсечение, что сейчас невероятным образом завещание уже там.
На стенах задвигались смутные тени.
Я почувствовала, как у меня холодеют руки. Захлестывающее счастье перестало бить через край.
Я невольно сжала трубку так, что костяшки пальцев побелели. Чашка в другой руке мелко затряслась.
— А что случится, если, невзирая на волю наследодателя, гость переночует у меня? — твердо задала я вопрос.
— Тогда все ваши труды и ваше терпение насмарку. Вы не получите никакого наследства.
Мне вспомнилось недавнее решение. Я облегченно вздохнула.
— Ну и черт с ним, с наследством!
Трубка в руке вдруг начала резко холодеть, и в ухо словно кто-то подул мертвенным ледяным дыханием. Я на миг отняла трубку от уха и в раздумье посмотрела на нее.
— Фройлейн Марта, бросьте поминать чертей, — донеслось оттуда. — Не изволите припомнить, чем это закончилось в прошлый раз?
Изнутри вдруг нахлынул прилив тошноты. Я закашлялась.
— Прошу прощения, что вы только что сказали?