Завтрашний ветер

ДСП, впервые поднявшуюся, как перископ, белоку-

рую головку нашего млалшего сына с уже полусмыш-

леными глазами.

Цитомегаловирус сделал свое дело — он успел

разрушить часть мозговых клеток. Но неистовая

Джан с викторианским упорством раскопала новей-

шую программу физических упражнений, когда три

человека не дают ребенку отдыхать, двигают его ру-

ками и ногами и заставляют его самого двигаться.

Непрерывный труд. Восемьдесят упражнений с деся-

ти утра до шести вечера. Тогда другие клетки акти-

визируются и принимают на себя функции разру-

шенных.

Появились помощники. Некоторые оказались спо-

собными лишь на помощь всплесками и быстро ис-

парялись, исполнив разовый гуманистический долг.

Я заметил, что многие могут быть добровольцами

лишь по общественному поручению, а добровольное

добровольчество им неведомо. Но были и те, кто ра-

ботали, как волы.

Конечно, сама Джан. Ангел-хранитель нашей

семьи, бывшая калужская медсестра Зина, которой

Тоша сказал свое самое первое в жизни «Зн».

Геодезистка-татарка Валентина Карнмовна с

вкрадчивой кочевничьей походкой и черносливнымн

глазами — «Ки». Украинка Вера, защитившая дис-

сертацию о воспитании детей у японцев, хотя она ни

разу не побывала в Стране восходящего солнца по

причинам, от нее не зависящим, — «Ве». Аспирантка-

психолог, сибирячка, по происхождению из ссыльных

поляков, Марина—«Ряэ. Знаменитый ватерполист, а

ныне просто хороший человек — Игорь. Студент-аб-

хазец Валера, тайно пишущий стихи, из которого

никогда не получится поэт, но зато получится пре-

красный отец — «Ле». Похожий на Илью Муромца

и одновременно на миллионера Савву Морозова,

поддерживавшего большевистскую подпольную орга-

низацию, шофер и бильярдист Вадим, приносящий

в подарок то выигранные им бронзовые подсвечники,

|| банку маринованных белых грибов из тоскующего

ПО нему родного Ярославля — «Ди». Мой старший

• ми Петя — «Пе». Самые дисциплинированные по-

мощники — английские студенты из института рус-

ского языка для иностранцев, напевающие Тоше во

Время упражнений его любимую песенку сВ1аск

1Пеер», соперничающую только с «Крокодилом Ге-

ний». Тоша их называл так: «Дж», «Э», «Ру»,

\ -«>. А трудное имя Джупа он как по волшебству

произнес сразу.

Образовался целый интернационал, поднима-

ющий на ноги ребенка. Этот интернационал разми-

нал его, мял, как скульптор мнет глину. Этот интер-

национал лепил из него человека. И благодарный

за это маленький человек прилежно ползал по полу,

дуя на маячащие перед ним зажженные спички, со-

ня, взбирался и спускался по лестнице, переверты-

вался с боку на бок, взлетал к потолку на веревоч-

ных качелях, пыхтел в прозрачной воздушной маске,

и его фиалковые мамины глаза стали потихонечку

думать, а ноги, раньше такие неловкие, как у дере-

вянненького бычка, стали все крепче и крепче ходить

по земле.

Но в нашем доме появлялись и наблюдатель-

ствующие поучителн.

Ужас вызывало то, что с ребенком играют спич-

ми. Настежь открытые форточки бросали в дрожь,

как потрясение основ. А одна дама, бывшая заведу-

ющая отделом знамен в магазине «Культтовары» на

улице 25го Октября, пришедшая узнать, не нужна

ЛЯ нам «домоправительница» — она именно так и

сказала, избегая унизительного, по ее мнению, слова

"домработница», — трагически воздела руки, увиден

Тошины гимнастические сооружения и кольца, ввин-

ченные в потолок:

— Простите меня, но это же средневековая ка-

мера пыток. Ребенку прежде всего нужен покой и

калорийная пиша!

А с Тошей продолжали работать, и врач-логопед,

с библейскими печальными глазами, Лариса, до-

ставала один за другим по новому звуку из его губ

волшебным металлическим прутиком с шариком на

конце.

А позавчера Тоша, когда мы, незаметно для не-

го, перестали поддерживать его за локти, впервые

начал подпрыгивать сам на старой раскладушке, как

на батуте, и сказал трудное полуслово «пры».

Поднять бы и Пегю,

и Сашу,

и Тошу,

на мам не свалив,

но если чужих, неизвестных, мне брошу,

я брошу своих.

Поднять бы сирот Кампучии,

Найроби,

спасти от ракет.

Детишек чужих,

как чужого народа,

нет.

Поднять бы мальцов из Аддис-Абебы.

всем дать им поесть,

шепнуть зулусенку:

«Хотелось тебе бы

Шекспира прочесть?»

И может, от голода в Бангладеше

тот хлопчик умрет,

который привел бы к единой надежде

всемирный наш род.

Заманчив проект социального рая,

но полная стыдь,

всех в мире детишек усыновляя,

своих запустить.

Глобальность порой шовинизма спесивей-

Я так ли живу?

Обнять человечество —

это красивей,

чем просто жену.

Я занят планетой,

раздрызгай,

раскрошен.

Не муж —

срамота.

Свой сын,

если он позаброшен, —

он брошен.

Он-г

как сирота.

Должны мы бороться за детские души,

должны,

должны...

По что, если под поучительской чушью

в нас нету души?

Учитель —он доктор,

а не поучи гель,

и школа —

роддом.

Сначала вы право учить получите —