Зажигалка вечности

— Ты доволен? — спросила зажигалка.

— Да, — кивнул Аид. — Впервые за очень долгое время я чувствую, что нашёл своё место в мире. Не как разрушитель, не как кающийся грешник, а как... строитель мостов.

Он создал на стене новую руну — символ баланса между противоположностями. Она засияла мягким золотистым светом, присоединяясь к растущей коллекции их совместного творчества.

— Что дальше? — спросила зажигалка.

— Дальше мы продолжаем учиться, — ответил Аид. — Учиться быть теми, кем должны быть. Защитниками не только от внешних угроз, но и от внутренних конфликтов. Теми, кто помогает находить решения вместо того, чтобы навязывать их.

Он сел в центре камеры и закрыл глаза, чувствуя покой и удовлетворение. Первая миссия как официального союзника Совета была завершена. Впереди лежали новые вызовы, новые миры, новые конфликты, которые нужно было разрешить.

Но теперь он знал — у него есть не только сила для борьбы, но и мудрость для поиска мира. И рядом с ним был союзник, который понимал его лучше, чем он сам понимал себя.

— Спасибо, — прошептал он зажигалке.

— За что?

— За то, что показала мне, кем я могу быть. За то, что научила меня любить не разрушение, а созидание.

Пламя вокруг него стало теплее, и в этом тепле Аид почувствовал не только благодарность зажигалки, но и гордость. Гордость за то, кем он стал, за путь, который они прошли вместе.

Трансформация была завершена. Разрушитель стал созидателем. Заключённый стал защитником. А тюремщик стал самым близким другом.

И это было только начало их совместной истории.

**КОНЕЦ ШЕСТОЙ АРКИ**

Глава 7

Время в зажигалке больше не текло — оно застыло, как янтарь, хранящий в себе останки древних эпох. Аид сидел в центре камеры, которая когда-то была наполнена теплом и светом их с зажигалкой союза, а теперь представляла собой лишь пустую оболочку былого величия.

Стены больше не мерцали живым огнём. Они потемнели, покрывшись патиной тысячелетий, и только изредка слабый отблеск пробегал по их поверхности — отголосок магии, которая когда-то делала этот артефакт живым. Руны, которые они создавали вместе, всё ещё украшали стены, но их свет померк. Они стали мемориалом — памятником союзу, который закончился так же внезапно, как и начался.

Зажигалка умерла тысячу лет назад.

Не от болезни, не от насилия — от истощения. В последней великой войне против сил Изначального Хаоса она отдала всю свою сущность, чтобы запечатать разрыв в реальности, через который в мультивселенную просачивалась энтропия в её чистейшем виде. Её последними словами были: "Прости, что оставляю тебя одного. Но это необходимо."

Аид помнил тот момент до мельчайших деталей. Как её пламя становилось всё слабее, как их связь истончалась, пока не оборвалась совсем. Как он остался один в артефакте, который из дома превратился в склеп.

После её смерти он мог покинуть зажигалку навсегда. Печати, которые держали его здесь, исчезли вместе с их создательницей. Но Аид остался. Не из-за привычки, не из-за страха перед внешним миром — из верности памяти. Это место было всем, что у него осталось от тысячелетий счастья.

Внешний мир больше не нуждался в нём.

Система балансов, которую он помог создать, работала безупречно. Новые поколения хранителей научились решать конфликты дипломатическим путём. Пограничные зоны, подобные той, что он создал в мире кристальных существ, появились повсюду, позволяя различным философиям сосуществовать мирно. Войны стали редкостью, а когда они случались, заканчивались быстро и с минимальными жертвами.

Виктор ушёл из жизни три тысячи лет назад — не умер, а просто растворился в потоках времени, когда решил, что его миссия завершена. Совет Хранителей реформировался в нечто более демократичное и эффективное. Старые угрозы были побеждены или трансформированы.

Мультивселенная процветала без Аида.

— Возможно, пора, — прошептал он в тишину камеры.

Его голос эхом отразился от мёртвых стен, но ответа не последовало. Уже тысячу лет он разговаривал только с собой.

Последние века он всё чаще думал о том, чтобы просто... прекратить существование. Не самоубийство — бессмертные не могли покончить с собой традиционными способами. Но растворение, подобное тому, что выбрал Виктор. Добровольное слияние с потоками реальности, отказ от индивидуального сознания в пользу универсального покоя.

Что удерживало его? Гордость? Страх? Или просто нежелание признать, что его история закончена?

Аид встал и подошёл к стене, где когда-то сияла их первая совместная руна — символ единства. Теперь это была просто выемка в камне, едва различимые линии, которые могли быть чем угодно.

— Я скучаю по тебе, — сказал он, прикасаясь к мёртвой руне. — Каждый день. Каждое мгновение этой проклятой вечности.

И тут он почувствовал это.

Едва заметная вибрация в ткани реальности. Что-то приближалось к зажигалке — что-то могущественное, древнее, но не враждебное. Аид отступил от стены, его инстинкты, притуплённые тысячелетиями покоя, внезапно обострились.

Воздух в камере начал искажаться. Не так, как это происходило, когда он сам создавал порталы — это было чужое вмешательство, элегантное и почти невидимое. Кто-то или что-то переписывало законы физики в пространстве зажигалки с такой лёгкостью, словно редактировал текст.

— Интересно, — пробормотал Аид. — У меня гости.

За тысячелетия одиночества он почти забыл, каково это — ожидать неизвестности. Чувство было одновременно тревожным и освежающим.

Реальность вокруг него мерцнула, словно старое изображение на экране, и вдруг стены зажигалки исчезли. Аид обнаружил себя стоящим в просторном зале с высокими сводчатыми потолками. Архитектура была одновременно знакомой и чуждой — классические линии, но выполненные из материалов, которых не существовало ни в одном известном ему мире.

И в центре зала стоял человек.

Точнее, существо в человеческом обличье. Высокий, элегантный мужчина в безупречно сшитом чёрном костюме. Тёмные волосы были аккуратно зачёсаны назад, а зелёные глаза светились внутренним огнём, который выдавал в нём нечто большее, чем просто смертного.

— Добро пожаловать, Аид из Академии Вечных Наук, — сказал незнакомец, и его голос звучал как дорогой виски — мягко, но с обжигающим послевкусием. — Я — Малик, Владыка Инферно. И у меня есть для тебя предложение.