Зажигалка вечности

***

Внутри башни царил полумрак, нарушаемый только болезненным мерцанием искажённых кристаллов, встроенных в стены. Аид поднимался по спиральной лестнице, чувствуя, как каждый шаг приближает его к источнику диссонанса. Воздух здесь был настолько насыщен антигармонией, что дыхание становилось затруднённым.

На самом верху башни его ждал Ксандер Отзвук.

Когда-то он был прекрасным кристаллическим существом, сияющим внутренним светом. Теперь от того существа почти ничего не осталось. Тело Ксандера было изуродовано экспериментами с диссонансом — его кристаллическая структура стала асимметричной, покрытой трещинами, через которые сочился тёмный свет. Но хуже всего были его глаза — в них не было ни света, ни тьмы, только пустота абсолютного одиночества.

— Наконец-то, — сказал Ксандер, и его голос звучал как скрежет камня по стеклу. — Ко мне пришёл ещё один "защитник". Что ты хочешь, агент Совета?

— Остановить тебя, — честно ответил Аид. — Ты планируешь разрушить коллективное сознание своего народа во время фестиваля.

Ксандер рассмеялся — звук получился болезненным и пустым.

— Разрушить? Я собираюсь их освободить! Освободить от тирании коллективного разума, от принуждения быть частью толпы!

Он указал на артефакт в центре комнаты — сложную конструкцию из кристаллов и металла, которая пульсировала тёмной энергией.

— Это Усилитель Диссонанса, — объяснил Ксандер с гордостью. — Двести лет работы. Когда мой народ соберётся для фестиваля, когда их голоса сольются в единую песню, я активирую устройство. Один импульс — и каждый из них обретёт индивидуальность.

— И одиночество, — добавил Аид. — И неспособность любить. И изоляцию, которая медленно сводит с ума.

— Цена свободы! — взорвался Ксандер. — Лучше быть свободным и одиноким, чем счастливым рабом!

Аид посмотрел на изуродованное существо перед собой и почувствовал знакомое эхо. Он сам когда-то говорил похожие слова, оправдывая свои разрушения "высшими целями".

— Ты не предлагаешь им выбор, — сказал он спокойно. — Ты принуждаешь их к тому, что считаешь правильным. Как это отличается от того, в чём ты обвиняешь коллективное сознание?

— Потому что я освобождаю их от иллюзий! — крикнул Ксандер. — Коллективное сознание — это ложь, красивая тюрьма, которая не даёт им увидеть истинную реальность!

— А какова истинная реальность? — спросил Аид. — Такая, как твоя? Двести лет одиночества и ненависти?

Ксандер замолчал, его искажённое тело дрожало от эмоций.

— Ты не понимаешь, — прошептал он. — Никто не понимает. Я видел их истинные лица, когда диссонанс разрывал связи между ними. Видел, какими они становятся, когда никто не принуждает их к гармонии. Эгоистичными, жестокими, алчными. Но зато честными!

— И несчастными, — добавил Аид. — Я встретил Расколотого Резонанса внизу. Он рассказал мне о своей жизни. О том, как просыпается каждое утро, пытаясь услышать песню дома, которую больше никогда не услышит.

В глазах Ксандера мелькнуло что-то — боль? Сожаление?

— Резонанс... он ещё жив? — спросил он тише.

— Жив. И страдает. Каждый день. Это цена твоей "свободы".

Ксандер отвернулся, глядя в окно на серый пейзаж Расколотых Земель.

— Возможно, я ошибался в методах, — сказал он наконец. — Но не в целях. Коллективное сознание действительно подавляет индивидуальность. Должен существовать способ сохранить и то, и другое.

Аид почувствовал проблеск надежды. Возможно, переговоры ещё возможны.

— Есть, — сказал он. — Но не через принуждение. Через выбор. Создай место, где желающие могут жить индивидуально, не разрушая коллектив. Пусть каждый сам решает, что ему подходит.

— Компромисс? — Ксандер повернулся к нему, в его голосе звучало недоверие. — Ты предлагаешь компромисс между гармонией и свободой?

— Я предлагаю баланс, — ответил Аид. — Пограничную зону между мирами, где те, кто выбирает индивидуальность, могут жить по своим правилам. А те, кто предпочитает коллективность, остаются в гармонии.

Ксандер долго молчал, обдумывая предложение.

— А кто будет управлять этой зоной? — спросил он наконец.

— Ты, — ответил Аид. — Кто лучше тебя понимает цену индивидуальности? Ты можешь стать учителем для тех, кто выберет этот путь. Помочь им избежать твоих ошибок.

— И взамен?

— Ты прекращаешь попытки принудительного "освобождения". Даёшь людям право выбора, а не навязываешь свою волю.

Ксандер подошёл к Усилителю Диссонанса, положив на него искажённую руку.

— Я провёл двести лет, создавая это устройство, — сказал он. — Двести лет планирования мести. Трудно отказаться от этого.

— Я знаю, — сказал Аид. — Но месть не принесёт тебе покоя. Только новая цель может это сделать.

Долгая пауза. Диссонанс в комнате казался менее агрессивным, словно даже он ждал решения.

— Хорошо, — сказал Ксандер наконец. — Я согласен на твой компромисс. Но есть условие.

— Какое?

— Ты помогаешь мне создать эту пограничную зону. Используешь свою магию, чтобы сделать её стабильной. И гарантируешь, что коллективное сознание не будет пытаться "вернуть" тех, кто выберет индивидуальность.

Аид кивнул.

— Согласен. Но взамен ты возвращаешь всех, кого похитил. Пусть они сами решают, хотят ли остаться свободными или вернуться к гармонии.

— Справедливо, — согласился Ксандер.

Он начал отключать Усилитель Диссонанса, его движения были медленными и неохотными. Двести лет работы превращались в ничто, но взамен появлялась новая надежда.

— Знаешь, — сказал он, не поднимая глаз от устройства, — я устал от одиночества. Устал быть единственным, кто понимает цену индивидуальности. Возможно, учить других будет... лучше.

— Будет, — заверил его Аид. — Поверь мне.

Когда устройство было окончательно отключено, диссонанс в башне начал рассеиваться. Аид почувствовал, как восстанавливается связь с зажигалкой, как его мысли становятся яснее.

— Идём, — сказал он Ксандеру. — Нам нужно многое обсудить. И у меня есть кое-кто, кого ты должен увидеть.