Зажигалка вечности

— Тогда тебе нужно в Храм Памяти, — ответил Звенящий Камень. — Там хранятся все воспоминания нашего народа. Но будь осторожен — некоторые воспоминания болезненны даже для просмотра.

Аид кивнул и направился к центру города, где возвышался самый большой кристалл — Храм Памяти. Впереди его ждали ответы, но он подозревал, что эти ответы ему не понравятся.

***

Храм Памяти возвышался в центре кристального города как гигантский аметист, чьи грани отражали не только свет, но и время. Аид поднимался по спиральной дорожке, высеченной в склоне кристаллического холма, чувствуя, как воздух вокруг него наполняется едва слышными мелодиями — отголосками тысячелетий истории.

У входа в храм его встретила группа кристаллических существ, чьи тела сияли более ярко, чем у обычных жителей. Жрецы-хранители памяти.

— Чужак желает прикоснуться к нашим воспоминаниям, — сказал главный жрец, его голос звучал как орган в пустом соборе. — Это опасно. Для тебя и для нас.

— Почему опасно? — спросил Аид.

— Потому что наши воспоминания живые. Они не просто показывают прошлое — они заставляют его переживать. А некоторые переживания могут сломать разум, не приспособленный к коллективному сознанию.

Аид задумался. Он привык к слиянию сознаний — симбиоз с зажигалкой научил его этому. Но кристаллические существа были другими. Их коллективная память была не союзом двух разумов, а океаном тысяч.

— Я готов рискнуть, — сказал он. — Без понимания прошлого я не смогу защитить ваше будущее.

Жрецы обменялись мелодичными фразами — их версией тайного совещания.

— Есть условие, — сказал главный жрец наконец. — Ты должен показать нам свои воспоминания взамен. Мы должны понять, кто ты, прежде чем пустить тебя в святая святых нашей истории.

Аид колебался. Показать им свои воспоминания означало открыть все свои грехи, все ошибки, всю боль своего пути от разрушителя к защитнику. Но выбора не было.

— Согласен, — сказал он.

Главный жрец коснулся его лба кристаллическим пальцем, и мир вокруг Аида исчез.

Он снова стоял в лабораториях академии, молодой и полный амбиций. Кристаллические существа переживали его воспоминания вместе с ним — его первые эксперименты, встречу с голосами из Пустоты, постепенное падение во тьму.

Их ужас был почти физически ощутимым, когда они видели разрушенные им миры. Но потом пришли другие воспоминания — заточение, встреча с зажигалкой, медленная трансформация, обретение мудрости через страдание.

Когда видение закончилось, жрецы молчали долгое время.

— Мы видели твою тьму, — сказал главный жрец наконец. — Но также видели твой свет. Ты действительно изменился. Немногие способны на такую трансформацию.

— Теперь моя очередь, — сказал Аид.

Жрец кивнул и повёл его в глубины храма, к центральному кристаллу памяти. Это было чудо природы и магии — кристалл размером с небольшой дом, в глубинах которого плясали световые узоры, каждый из которых был чьим-то воспоминанием.

— Найди Ксандера Отзвука, — сказал жрец. — Но помни — его воспоминания болезненны. Он был нашим, но стал чужим.

Аид приложил руки к поверхности кристалла и почувствовал, как его сознание погружается в океан чужой памяти.

Сначала он увидел Ксандера таким, каким тот был когда-то — молодым кристаллическим существом, чьё тело сияло ярче всех остальных. Блестящий исследователь, одержимый тайнами индивидуального сознания.

Кристаллические существа жили в постоянной гармонии, их мысли и эмоции перетекали от одного к другому, создавая симфонию коллективного разума. Но Ксандер задавался вопросом: а что, если каждый из них мог бы быть отдельной мелодией, а не просто нотой в общем произведении?

Аид пережил его эксперименты — попытки создать "диссонансные поля", которые нарушали бы эмпатическую связь между кристаллическими существами. Сначала это были короткие опыты, безвредные и даже интересные. Но постепенно Ксандер становился одержим идеей полного освобождения от коллективного сознания.

Воспоминания становились болезненнее. Аид видел, как эксперименты Ксандера начали причинять вред. Кристаллические существа, отрезанные от коллективной гармонии, становились агрессивными, одинокими, полными ненависти к своим бывшим братьям.

А потом пришёл последний эксперимент.

Ксандер попытался создать постоянное диссонансное поле, которое охватило бы весь мир, "освободив" всех кристаллических существ разом. Результат был катастрофическим. Половина континента превратилась в безжизненную пустошь, где кристаллы теряли свой свет и рассыпались в прах.

Ксандера изгнали в Расколотые Земли — место, где ещё сохранялись отголоски той катастрофы. Считалось, что он погиб там в первый же год.

Но Аид видел в воспоминаниях больше, чем ожидали жрецы. В глубине кристалла памяти скрывались более свежие образы — следы недавних событий.

Ксандер был жив. Более того, он вернулся.

За двести лет изгнания он не умер и не раскаялся. Он эволюционировал. Научился использовать диссонанс тоньше, точнее. И теперь он похищал самых гармоничных жителей города, "освобождая" их от коллективного сознания по одному.

Аид вынырнул из океана памяти, задыхаясь от ужаса увиденного.

— Он жив, — прошептал он. — Ксандер жив, и он совершенствовал свои методы.

Жрецы ужаснулись.

— Это невозможно! — воскликнул главный жрец. — Расколотые Земли смертельны для нашего народа!

— Не для того, кто научился существовать без гармонии, — мрачно ответил Аид. — Он превратил изгнание в преимущество.

Он создал руну срочности.

— Где сейчас самые гармоничные из ваших жителей? — спросил он. — Кто может стать следующей целью?