Зелёная земля

там всё на свете смещено…

там, может, вовсе и не Дания,

а только область Досвидания

да опустевшее окно.

Но штрих изнеженного рта

свидетельствует об иронии,

которая уже заранее

сама собой не понята

и направляется в чубук.

И дым густого недоверя,

как неприкаянная глория,

всё время ускользает вбок.

И некий сизый голубок,

как сизый Бог, клянется в вечности,

качаясь на одной конечности

и вечность зная назубок…

А святость – это баловство

того, кому судьба-насмешница

дала и чем ему утешиться,

и отказаться от чего.

Пожилые дамы в Cafe

Charlottenborg

(роспись по фарфору)

Два зонта, два белых шарфа,

два берета сложной вязки,

два костюма сложной кройки,

две салфетки на столе.

Два сомнительные завтра

обсуждают как две сказки

две седые канарейки

за двумя cafe au lait.

Их смешное щебетанье,

милый «королевский датский» -

без малейшего оттенка

нынешнего языка -

проплывает блёклой тенью

над столицей, как над детской,

и позванивает тонко,

уносясь за облака.

Там – по мнению двух пташек

в двух костюмах сложной кройки -

и поймут, и подытожат

жизнь их, общую пока…

И, слетев со всех катушек,

две седые канарейки

на два голоса закажут

два напёрстка коньяка.

Langelinie

(полотно, вода)

А вот тут у нас Длинная Линия

в направленьи того направления,

где кончается всякая Дания,

исчезаючи в область предания.

С капитанского, стало быть, мостика

наблюдается некая мистика -

превращение сумрачной местности

в полосу ослепительной ясности.

На твоей на скорлупке ореховой

ты в ту сторону и поплыви -

и, плывя, потихоньку вытряхивай

из карманов остатки любви:

то звезду, то волшебную палочку,

то фонарик, то узкую улочку,

то свалявшиеся облака -

без раскаянья, без сожаления,

а не то твоя длинная линия

оборвётся – лишь дрогнет рука.

Церковь Александра Невского

накануне Пасхи

(кирпичная кладка, тень)

Ни души нигде, тишина черна

и растёт, словно сталактит, -

и одна лишь луковка, лишь одна,

золотая, сквозь тьму летит.

Она тихо горит, она говорит:

«Ничего не бывает зря» -

она речь, она меч, она всё подряд:

прямизна, кривизна, заря.

Она сердце твоё, и оно – болит,

оттого оно и горит,

совершая свой пламенный перелёт

через каменный лабиринт.

Где другим устав, мне – полуустав,

ибо я-то давно готов

к двум страстным неделям, где двух Христов

снимут вскорости с двух крестов

и где жизнь, пугаючись и двоясь,

вдоль своих крадётся небес,

ибо машет с небес православный князь,

а с земли – кривославный бес.

PantomimeTeater, Тиволи

(парусина, красная охра)

Две развеселые завязки,

в крови манишка -

душа-то есть у этой маски,

да нет умишка:

она, как розовая фея

с глазами лани,

порхает – недругов штрафуя

без промедленья.

Какая острая игрушка

в бумажных латах,

какая вкусная окрошка

из виноватых!

И надо быть последним снобом,

чтоб не прельститься

театром под открытым небом -

виват, артисты!

Там побеждает добродетель

в борьбе со скверной

и счастлив тайный наблюдатель -

со спичкой серной.

Танцующий дурачок

(зеркало, губная помада)

Тут собираются навеки

малоподвижные зеваки

смотреть на трудные подскоки

танцующего дурачка,

который – вижу по лицу я:

чуть опасаясь полицая, -

перемогает жизнь, танцуя,

дитя Господнего смычка.

На маленькой своей планете

он служит прихоти, минуте -

и он на ней, как на канате:

чуть жив, но дерзок и крылат!

И хочет вовсе не оваций,

но от асфальта оторваться

и чтобы рыжая девица,

в окошке, крикнула: «Виват!»

И ангел, слёзы собирая

в хитон нездешнего покроя,

пешком спускается из рая,

запоминая по пути:

вон там бывает обыватель,

вон там горюет гореватель,

а тут – танцует танцеватель

с полпятого до без пяти.

2005

РУССКИЙ ЛУБОК

Три стихотворения

Поездка

Мы давай поедем в бричке -

две продрогнувшие птички,

две простуженные свечки,

не успевшие сгореть:

на две трети и на треть.

Мы отправимся на юг

догорать, лечиться -

жизни учиться

мы отправимся на юг.

А на юге, как мы знаем назубок,

проживает добрый Бог.

Белоснежные у Бога волоса

и сердечные у Бога небеса -

для любого, кто убог,

для любого, кто продрог,

для любого, кто случился

жизни поперёк:

для каждой птички

и для каждой свечки

горят сердечки

на синем крылечке.

Клубок

Покатился, покатился

шёлковый клубок -

покатился, покатился не вперёд, а вбок:

побежал клубок по младости, по зрелости,

по долинам, по равнинам, по лесам

да по горним небесам -