Зелёная земля

справившись загодя,

что Малиновая Птица – из малинника,

и сама она – ягода.

А Малиновая Птица клевала

крошки от пряников,

и Малиновая Птица плевала

на всех поклонников,

и пила водицу из лужицы, -

там всегда свежая, -

и твердила, что земля кружится

и на всё – воля Божия,

и махала музыкой хвостика,

почти круглосуточно

распевая: «В том-то и мистика,

что всего на свете достаточно!»

И, поклонникам оставив по полтиннику -

так сказать, с выгодой!

–

улетала к далёкому малиннику,

становясь – ягодой.

Лиловая Птица

Лиловой Птицы колокольчик

сзывает весь честной народ -

и ты возьми лилового на пальчик -

пришел его черёд.

Блажен, кто слышит – и поймёт,

зачем народ… народы

идут со всех честных широт -

под колокольчиковы своды.

Смотри, они идут и плачут,

и слёз не прячут,

они не знают ничего:

их этот колокольчик вечевой

влечёт своей музыкой -

прекрасной, безъязыкой.

Он обещает: всё минует,

раз жизнь, какой бы ни была,

гремит в свои колокола -

и в ус не дует,

и никому конец неведом,

но все мы встретимся когда-нибудь потом

на облачке на золотом

под колокольчиковым сводом.

Светло-зелёная Птица

Светло-зелёная Птица из дальнего сада -

явно что не отсюда:

мы, на самом-то деле,

таких никогда не видали

в наших северных скучных краях,

полных проса и хлебных краюх:

толстенький гневный ангел -

ректангель.

Ничего ему здесь не надо,

он исчезнет прямо сейчас:

улетит в направлении дальнего сада,

где нету нас.

Мы не нравимся гневному ангелу -

ректангелю,

и он смотрит на нас косо,

вообще не клюет проса,

не хочет поддерживать разговора,

и совсем скоро

от него не останется даже гнева -

только небо.

Тёмно-зелёная Птица

Тёмно-зелёная Птица травы,

птица мокрого лета,

высокой осоки, птица увы,

птица болота,

тихо прогуливалась в камыше,

вызывая жалость:

зелено было у ней на душе,

но она мужалась.

И она сказала: «Мне наплевать!» -

А потом подумала вяло:

«Буду ходить свою жизнь напевать», -

и она её напевала!

И жизнь, благодарная ей, пошла

цвести и смеяться:

ни с того ни с сего зацвела мушмула

и упала жасмину в объятья,

и другие птицы – птицы небес -

стали судачить в полёте

о том, как хороша, небось, -

жизнь на болоте.

Коричневая Птица

Коричневой Птице далеко до павлина -

и не та у неё стать,

но Коричневая Птица – свистулька из глины:

в неё можно свистеть!

В неё можно свистеть простые напевы,

без особенных этаких чудес,

но зато – на все буйные заросли крапивы

и даже на весь лес.

Потому что у глины – большое благородство

и очень большая глубина,

и когда в неё свистишь, то очень даже просто

досвистываешь до дна.

А на дне обитает великая тайна

(узнать её можно, по небу летая,

но можно узнать и внизу):

что наши высоты и наши низины -

ничто перед этой свистулькой из глины,

содержащей слезу.

Серая Птица

У Серой Птицы блик на боку

и тень во весь живот,

но Серая Птица сидит на суку

и не знает, зачем живёт.

А ей говорят: живи для себя,

пока ещё не стара…

но она говорит сердце скрепя:

Боже, какая мура!

А ей говорят: живи для детей,

помогут – придёт пора…

но она говорит, ускользнув из сетей:

Боже, какая мура!

А ей говорят: живи для идей

и будь наконец мудра…

но она говорит, ускользнув от людей:

Боже, какая мура!

А ей говорят: тогда будь добра

и живи хотя б для добра!

Но она говорит: тарарам-тара,

тарарам-тарам-тара,

тарарам-тарам-тара…

Чёрная Птица

Чёрная Птица плачется,

что ни в чём, дескать, не виновата,

но она ведь у нас ключница -

с ключами от всего света.

Значит, душенька, плачь не плачь,

а тебе запирать на ключ,

связкой своей золотой звеня,

светлое время дня.

И она запирает все хижины,

все дворцы и так далее -

и в замочные скважины

говорит до свидания,

запирает все крепости,

все шалости и все глупости,

все игрушки, все денежки,

все кадушки, все ладушки,

запирает все да, все нет,

и все междусобицы…

И тогда уже белый свет

на ней клином сходится.

Пятнистая Птица

Пятнистая Птица, понятно, пятниста

и чуть-чуть золотится:

это кто-то рассыпал мониста -

получилась Пятнистая Птица:

южный бог поблизости танцевал -

соблюдая нежный свой ритуал,

но взмахнула хвостиком нотка -

и порвалась нитка.

Ах, такое бывает на каждом шагу,

и ещё не такое бывает,

когда Бог обо всём забывает -

Бог на зелёном лугу:

среди них, богов, тоже всякий люд:

иные танцуют себе да поют,

а потом вдруг… вот, полюбуйся:

крошатся бусы

или рушатся все мосты -