Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.

— Другие же знают меня как Ткача!

Толпа отвечала неровным гудением, в котором слышался и гнев, и любовь, и ожидание, как если бы они пришли посмотреть на соревнование, и вот в кругу появился боец-чемпион.

Глупый толстяк — так описывал его Глокта. Лишенный воображения, но зато абсолютно преданный. Впервые на памяти Вик его преосвященство, похоже, серьезно недооценил противника.

— Несколько недель назад я написал королю письмо, — продолжал Ризинау, — в котором изложил наши претензии. Анонимно, разумеется — мне показалось неуместным использовать собственное имя.

В толпе послышался смех.

— Плата за труд все больше снижается. Цена проживания все больше увеличивается. Отвратительное качество жилищ. Испорченный воздух и вода. Болезни, нищета и голод. Обман рабочих при помощи поддельных средств измерения и тайных вычетов из жалованья. Угнетение со стороны владельцев фабрик.

— Бей фабрикантов! — взвизгнула Судья, брызгая слюной.

Ризинау поднял колышущийся листок бумаги.

— Этим утром я получил ответ. Не от его глупейшего величества, разумеется.

— Петух Агрионта! — презрительно выкрикнула Судья, ухватив себя за промежность к вящей веселости толпы. Детишки запрыгали на стропилах, заставляя кукольного короля плясать на его веревке.

— И не от его стирийской королевы, — продолжал Ризинау.

— Дворцовая шлюха! — завопила Судья.

Кто-то потянул за нитку, поднимавшую юбки у кукольной королевы, открыв приделанную у нее между ног большую ворсистую муфту. Толпа взвыла от восторга.

— И не от их распутного сыночка, принца Орсо.

Ризинау перевел ожидающий взгляд на Судью. Та только пожала костлявыми плечами.

— Об этом никчемном куске гребаного мяса вообще нечего сказать.

По толпе прокатилась волна возгласов, недовольных вперемежку с одобрительными.

— Мне не ответил ни один из номинальных капитанов, — продолжал Ризинау, — но зато ответил кормчий корабля! Сам старик Костлявый, архилектор Глокта!

Ярость, вспыхнувшая при звуках этого имени, превосходила все, что видела Вик за этот вечер. Старик с согнутой спиной, стоявший впереди нее, в отвращении скривил губы и плюнул в скрюченную куклу Глокты.

— Как ни удивительно, он не предлагает нам своей помощи! — Ризинау заглянул в свой листок. — Он лишь предостерегает нас от мятежных настроений и предупреждает о строгих наказаниях за измену.

— Пусть засунет в жопу свои наказания! — рявкнула Судья.

— Он пишет, что рынок должен быть свободным для любых предприятий. Мир должен быть свободным для прогресса. А прогресс, по его словам, невозможно заковать в кандалы. Кто бы подумал, что его преосвященство имеет такое сильное предубеждение против оков?

В толпе опять послышались смешки.

— Когда один человек по своей воле лишает жизни другого, это называют убийством! Но когда общество убивает тысячи человек, они пожимают плечами и называют это жизненной необходимостью! — Под одобрительный гул Ризинау скомкал письмо в кулаке и отшвырнул в сторону. — Время разговоров окончено, друзья мои! Нас никто не слышит. Нам никто не ответит. Пора нам сбросить ярмо и подняться в полный рост, как свободным людям! Если нам не хотят давать то, что нам причитается, мы встанем и возьмем это силой! Мы осуществим Великую Перемену!

— Да! — завопила Судья. Малмер угрюмо кивнул. Люди принялись потрясать оружием.

Ризинау поднял обе ладони, призывая к спокойствию.

— Мы захватим Вальбек! Но не для того, чтобы сжечь город, — он укоризненно покачал пальцем в направлении Судьи, которая в ответ высунула язык и плюнула в толпу, — но для того, чтобы его освободить! Вернуть город его горожанам! Послужим примером для всего остального Союза!

Аудитория одобрительно заревела.

— Хорошо бы это было так просто. — Гуннар медленно покачал головой. — Но я что-то сомневаюсь.

— Да уж, — пробормотала Вик.

Стиснув руку Огарка так сильно, что тот сморщился, она подтащила его к стене и зашипела ему в ухо:

— Выбирайся из города сейчас же, слышишь? Возвращайся в Адую.

— Но…

Она вложила в его безвольную руку кошелек.

— Так быстро, как только сможешь. Найди моего работодателя — ты знаешь, о ком я говорю. Расскажи ему все, что видел сегодня вечером. Скажи ему… — она огляделась, но люди были слишком заняты, выкрикивая свое одобрение безумной речи Ризинау, чтобы обращать на нее внимание. — Скажи ему, кто такой Ткач. Это очень важно! Я во всем полагаюсь на тебя.

Она отпустила его, но парнишка не двигался, продолжая глядеть на нее своими большими круглыми глазами, так похожими на глаза ее брата.

— А ты не поедешь?

— Кто-то должен остаться, чтобы разобраться с этим бардаком. Ступай!

Она пихнула его прочь и проводила взглядом, когда он, спотыкаясь, побрел к двери. Ей хотелось пойти вслед за ним. Ужасно хотелось. Но нужно было как можно скорее подняться на гору и отыскать Савин дан Глокту; может быть, еще было время, чтобы предупредить…

— А это, должно быть, Виктарина дан Тойфель! — Она застыла, услышав этот необычно культурный голос. — Я слышал, что вы где-то здесь, в Вальбеке.

Ризинау, улыбаясь, шел к ней через толпу, промокая блестящее от пота лицо носовым платком, Судья за одним плечом, Малмер за другим.

В животе Вик образовалась сосущая пустота, когда десятки пар суровых глаз повернулись в ее направлении. Совсем как тогда, в шахте, в темноте — в день, когда утонула ее сестра. После того, как она сказала «Тссс!» и услышала вдалеке грохот несущейся воды.

Она попалась. С ней кончено.

Ризинау погрозил ей пухлым пальцем:

— Коллем Сибальт все мне о вас рассказал!

Ее сердце билось так сильно, что она едва могла дышать. Или видеть. Дети стащили вниз куклу Байяза и молотили по ней ее же собственным посохом. В воздухе летала солома. Вик сама не верила, что ее голос может звучать так спокойно. Словно он принадлежал другому человеку. Человеку, который в точности знал, что делает.

— Надеюсь, что-нибудь хорошее?

— Только хорошее! Он говорил, что вы женщина с твердым сердцем и трезвой головой. Женщина, преданная нашему делу больше многих других. Женщина, способная сохранить ясность мысли даже на тонущем корабле!