Зеркало королевы Мирабель

— За рощей есть старый амбар, — сообщил он, поравнявшись с Бенжамином. — В преж…

— Заткнись, — сухо посоветовал лорд-наемник.

— В прежние времена, — невозмутимо продолжил Фламэ, — там держали зерно и сено для королевских конюшен, но потом сочли, что это неразумно. Половину запаса растаскивали крестьяне, а наказывать их оказалось накладно. На виселицы и так уже ушла половина леса. Там мы сможем передохнуть и дождаться, если желаете, вашего молочного брата. Верните, кстати, мою сумку.

— Не пытайся строить из себя дурачка, Адмар, — посоветовал тем же ледяным тоном Бенжамин. — Знаю я все твои штучки.

— Никаких штучек, — Фламэ примирительно поднял руки, показывая ладони, и в результате чуть не свалился с лошади. — Но сумка мне еще пригодится, как и вам, {милорд}. Свернуть лучше здесь.

Коленями принуждая лошадь свернуть с наезженной дороги на обочину, Фламэ крепче вцепился здоровой рукой ей в гриву. У него кружилась голова, достаточно сильно для того, чтобы в любую минуту сверзиться на землю. Ведьмины травки, которые Элиза положила под бинт, помогали мало. Сама ведьма, держащаяся в седле еще хуже него, ехала сразу за Бенжамином и не сводила со своего «пациента» мрачных ореховых глаз. Фламэ притворно вздохнул: никому-то он не нравится.

Оказавшись среди деревьев, главным образом низкорослых осин и зарослей лещины, он спешился, предпринимая все, чтобы не свалиться как куль с мукой. Прислонившись к весьма удобному переплетению ветвей, он проследил за остальными членами маленькой кавалькады.

— Дальше лучше идти пешком.

Послушалась только ведьма, и с немалой охотой. Из них никогда не выходили искусные всадницы, все ведьмы — прирожденные пешеходы. Рыцари остались в седлах, Филипп ко всему еще придерживал бесчувственную леди Беатрису.

— Как знаете, — пробормотал Фламэ.

Ведя коня в поводу, а больше цепляясь за узду, чтобы не упасть, он направился в чащобу. Огибая рощу, кавалькада непременно наткнулась бы на постоялый двор и там и застряла. Фламэ предпочитал как можно скорее покинуть окрестности столицы и в самом неожиданном направлении. Впрочем, тут можно было разве что под землю провалиться.

За спиной послышалось приглушенное ругательство. Обернувшись, Фламэ с удовольствием посмотрел на Бенжамина, потирающего ушибленную щеку. Ни в чем не повинная ветка орешника упала на снег. Скрывая усмешку, музыкант вежливо уведомил:

— Мы почти дошли.

За десять лет амбар почти не изменился. Как был покосившимся строением, кое-как сколоченным из досок и покрытым соломой, так и остался. Сохранился он только благодаря тому, что здесь ночевали охотники и косцы, выходящие на близлежащие поля. Ну и, согласно легенде, потому что здесь заночевал однажды великий змеемаг из далекой Виттании. Автором этой легенды, весьма живучей и обросшей за годы невероятными подробностями, был сам Фламэ, и он немало ею гордился. Заведя лошадь под крышу, музыкант огляделся. Сенокос, понятное дело, давно прошел, а время охоты еще не пришло. Крыша почти полностью пришла в негодность, и лишь в одном месте, на пятачке в дюжину шагов, еще можно было скрыться от снега и ветра, который поднялся и начал уже рвать кроны деревьев. Привязав лошадь у входа, Фламэ сгреб в кучу солому и накрыл ее плащом.

— Несите леди сюда.

Бенжамин с подозрением заглянул в амбар, обшарил каждый его угол, переворошил солому, изучил низко нависающие стропила, и только после этого кивнул своему «секретарю». Филипп накрыл убогое ложе одеялом, украденным с постоялого двора, бережно уложил леди Беатрису и, укутав ее в собственный плащ, присел рядом.

— Придется пережидать непогоду… — пробормотал Фламэ, с неудовольствием изучая небо сквозь прореху в крыше. Небо было грязно-серого цвета. — Мою сумку, милорд.

— Снегопад будет, — подтвердила ведьма, коснувшись пробивающихся из-под снега тонких былинок.

Она также присела возле леди Беатрисы и принялась рыться в своих мешочках.

— Моя сумка, — напомнил Фламэ.

Бенжамин подошел к нему вплотную, сотрясаясь от с трудом сдерживаемой ярости. Лорд-наемник был более чем на голову выше и гораздо шире в плечах. За поясом его теперь висело два меча — его собственный и зачарованный королевский. Словом, это был потрясающе самоуверенный молодой человек.

— Ты жив, Палач, пока помогаешь нам. Запомни это.

— Ах, — Фламэ едва заметно улыбнулся. — Значит, когда вы перестанете нуждаться в моей помощи…

Он провел пальцем по своей шее.

— Это будет честный поединок! — возмутился Бенжамин.

— При всем уважении, милорд, вы в два раза моложе, а также значительно выше и сильнее, и с руками у вас все в порядке, — Фламэ хмыкнул. — Кроме шуток, моя сумка, юноша.

Вскинув голову, музыкант посмотрел своему противнику в глаза. Побагровев, Бенжамин пробормотал что-то нелестное, потом отстегнул холщовый мешок от своего седла и швырнул музыканту.

— Подавись.

— Очень любезно с вашей стороны, — невозмутимо поблагодарил Фламэ.

Смахнув с соломы снег, он уселся, скрестив ноги, и принялся перебирать содержимое сумки. Не дожидаясь, пока лорд-наемник снова откроет рот — все равно ничего хорошего не услышишь — музыкант заговорил сам.

— Ваша сестра околдована. Ведьмы утверждают, что у таких, как она, похищено сердце, но один бог знает, что они имеют в виду.

— У таких, как она? — мрачно переспросил Бенжамин.

— Вы видели фрейлин королевы, — пожал плечами Фламэ. — Бесчувственные куклы. Они не мертвы, но и живыми их, увы, назвать сложновато. То же будет и с леди Беатрис, если мы не поторопимся.

— В таком случае… — Бенжамин направился к лошадям, сделав знак своему секретарю. Тот подскочил и склонился над леди Беатрис, и только умница-ведьма осталась на месте.

— Сядьте, — спокойно скомандовал Фламэ, вытаскивая из сумки стопку пожелтевших от времени листков. — Живо. Спешка нужна только при ловле блох. Даже кузнечиков так не ловят. Впрочем, не знаю, никогда не пробовал.

Расправив листки, музыкант бодро зашуршал ими, небрежно бросив: «Костер разведите, а то замерзнем».

* * *

Снегопад усилился. Снег теперь валил через дыры в крыше, и Беатрису пришлось накрыть всеми имеющимися плащами. Путники сбились в кучку возле слабого огня, который едва мог обогреть их ноги. Сидящий особняком Палач, казалось, и не обращал внимания на холод. Склонившись над своими листками, он перебирал их, делал ногтем какие-то пометки и бормотал себе под нос таинственные фразы. Движимая любопытством ведьма подошла к нему и заглянула через плечо.

— Это же главы из «Легенд Озерного края»!