Зеркало королевы Мирабель

* * *

Читал Филипп, как Джинджер предполагала изначально, с трудом. Однако же, краткие и точные указания выполнял виртуозно: к вечеру он объявился на чердаке и вытащил из-под плаща толстый том в затертой обложке. Бенжамин пролистал несколько страниц, поморщился и кинул книгу на колени ведьмы. Джинджер поморщилась: том был тяжел.

— Читай.

Ведьма вовремя прикусила язык. Хотя, конечно же, хотелось спросить, неужели же благородный лорд грамоте не обучен? Даже если не обучен, пострадать за свою дерзость Джинджер не хотела, а Бенжамин, сейчас, пожалуй, не стал бы сдерживаться. Погладив пальцами корешок, она раскрыла книгу. Судя по вычурному шрифту, относилась она то ли к правлению Альдасера Доброго, то ли ко времени царствования кого-то из его сыновей. От пергаментных страниц сильно пахло временем и пылью, что заставляло поминутно чихать. Пыль оседала и на щеках, и на пальцах. Препротивное ощущение. К тому же, оглавления у книги не было, составлять их начали немногим больше ста лет назад, так что пришлось тщательно изучать каждую страницу. Некоторые абзацы удались переписчикам отлично, а некоторые невозможно было прочесть из-за выцветших чернил и причудливо переплетенных букв.

— Здесь нет ничего, — сообщила Джинджер, закрывая книгу.

— Как?! — Бенжамин, отличающийся последние сутки редкой несдержанностью, рванул вперед и схватил девушку за ворот платья.

Джинджер закашлялась и с трудом нашла силы оттолкнуть его руку.

— Нет, милорд. Смотрите сами.

— Смотри еще, — приказал лорд-наемник.

«Клятый бастард!» — мрачно подумала ведьма. Не потрудился даже выучиться читать, а туда же — в наследники благородного дома! Сама Джинджер хоть и выращена была сначала повивальной бабкой, а затем ведьмами, выучилась и читать, и писать, и считать. Без этого честной ведьме не прожить. А уж нечестной — тем более. Она еще раз с демонстративным тщанием пролистала книгу.

— Ничего, милорд. Хотя… — ведьма погладила корешок с тисненым, полустершимся названием. — Эти страницы вырезали.

Бенжамин вырвал книгу у нее из рук и швырнул в угол. Джинджер заблаговременно зажала уши, так что брань лорда-наемника их почти не достигла.

— Никогда не стоит верить колдуну, — назидательно сказала она. — Их интересуют только деньги.

— А тебя, ведьма? — вкрадчиво спросил Бенжамин.

Тон его Джинджер очень не понравился. Ничего в том тоне не было хорошего.

— Что вы имеете в виду, милорд?

— Что интересует тебя, ведьма?

— Покой и безопасность, милорд, — боязливо ответила Джинджер. — И, предупреждая ваши вопросы, нет, я не знаю никакой легенды о Аннуэрской пещере, кроме той детской сказки о змее, поедающей сердца. Если хотите знать мое мнение, то этому вашему Фламэ, или кто он там, может быть что-то известно.

Бенжамин ударил кулаком по столу.

— Даже не упоминай его! Проклятый убийца был в моих руках! Кто мог подумать, что этот задохлик…

Джинджер благоразумно воздержалась от упоминания, что час назад лорд жаждал пробраться в темницу и увидеть Адмара Палача, чтобы, вероятно, задушить его собственными руками. Она просто дождалась, пока буря пройдет стороной.

— Почему ты думаешь, что он что-то знает? — подостыв, спросил Бенжамин.

Джинджер пожала плечами.

— О, все просто, милорд. Он сразу же понял, что с вашей сестрой неладно. И он был приближенным королевы.

— И он привел нас в столицу! — с ненавистью проговорил лорд-наемник.

На это Джинджер сказать было нечего: и в самом деле привел. Сказать по правде, прочие ее доводы были довольно-таки беспомощны. Помог ей, что удивительно, выходивший вниз за элем Филипп. Секретарь распахнул дверь, почти повис на ней, отдышался с трудом и выпалил:

— Завтра в полдень Адмар будет сражаться на помосте с лордом Альберихом!

— Я бы не сказала, что он в фаворе, — с королевским достоинством закончила Джинджер и отхлебнула эля (ну и гадость!) — Все это называется «логика», милорд. Это когда на яблоне вырастают яблони. Не вишни.

Хотя про себя Джинджер вынуждена была признать, что порой очень даже вишни. Впрочем, конечно, вслух она ничего говорить не стала.

* * *

— Всегда хотел знать, — проговорил сенешаль, — как спится человеку перед смертью.

Голос его прозвучал ровно, и лицо не дрогнуло. Ничто не говорило о том, что этот странный худой и сухопарый человек шутит. Что ж, возможно он был так убийственно серьезен.

— Никогда не пробовал, так что не знаю, — отмахнулся Фламэ. — Лично я еще собираюсь пожить.

Сенешаль повертел в руках простенький кожаный дублет, даже не беглый взгляд не способный спасти от удара мечом.

— Ты самоуверен. Ты всегда таким был.

Фламэ вскинул брови. Они никогда не были с Кеем сколько-нибудь близки. Никакой дружбы при дворе не заводили, да и сенешаль — чужеземец — никого к себе не подпускал. Кроме того, между ними стояла Мирабель, которую один дурак обожал, а второй — тоже не слишком, выходит, умный, ненавидел. И вот, на тебе, сенешаль переходит на такой доверительный тон.

— Надевай. И стой спокойно, я затяну шнурки.

Тон у него был, как у заботливой мамочки. Впрочем, Эдельхейд Адмар никогда себе подобного тона не позволяла, будучи с одной стороны истинной леди из древнего рода, а с другой — не последней сестрой в круге ведьм. Фламэ послушно замер, позволяя сенешалю затянуть ремешки. Эта забота, надо сказать, дурно пахла.

— Почему ты вернулся? — спросил Кей, отворачиваясь.

— Сапоги надеть поможешь? — с издевкой спросил Фламэ.

— Почему бы и нет? — сенешаль пожал плечами. — Почему ты вернулся?

— Сам же сказал — я самоуверен.

— Мальчишка моложе. Он выше и, возможно, сильнее. И у тебя будет Иртар.

— Я уже держал его в руках, — напомнил Фламэ.

— Ты тогда не был врагом королевы. Возьми.

Сенешаль протянул пару светлых, почти белых перчаток, необычайно тонко выделанных. На секунду Фламэ даже показалось, что сделаны они из человеческой кожи. На ощупь они были гладкими и непривычно холодными.

— Это ненадолго поможет тебе.

Не нужно было обладать колдовскими знаниями, чтобы понять — перчатки зачарованы. К какой же ведьме ходил сенешаль за этим сокровищем? Во сколько оно обошлось? И что сам Фламиан Адмар, бывший Палач, гвардейский капитан, и бывший теперь уже бродяга-музыкант должен будет за них заплатить?

— Почему? — спросил Фламэ.

— Это так важно? — усмехнулся сенешаль. — Какая тебе сейчас разница? Плачу ли я долги, ненавижу ли я Альбериха, перебежавшего мне дорогу, подставляю ли тебя? Все, что ты можешь, это брать или не брать их.

Фламэ молча натянул перчатки и чуть наклонил голову, скорее обозначая кивок, чем действительно кивая.

— Следуй за мной, — отрывисто приказал Кей и спокойно, высоко подняв голову, пошел к выходу.

С таким провожатым заключенному не требовался конвой. И все же он был, больше похожий, впрочем, на почетный караул. Фламэ скрестил руки на груди, расправил плечи и принялся насвистывать себе под нос песню о Палаче, которую полюбили в северных районах Каллада. Эх, еще бы чуть-чуть, и многие княжества сами пошли бы против королевы. Ну, не судьба. Безмятежно улыбнувшись, Фламэ изящно поклонился сенешалю, потом — своему конвою, знакомым черным мундирам, и взлетел по ступеням на помост.