Зеркало королевы Мирабель

— Альбер, сбегай бабе за сапогами.

— Чтоб подкованные были, — сладким голосом добавила Джинджер, улыбаясь. Что бы это ни было за дело, Бенжаминчик на него денег не жалел.

Завернувшись в подбитый лисьим мехом плащ и натянув новые сапоги, увы, черные, а не красные, ведьма нехотя рассталась с семью золотыми монетами. Хотя, грешно жаловаться, за сапоги-то заплатил Бенжамин. Стоило подняться с лавки, лорд-наемник схватил ее за локоть и потащил к дверям.

— Да объясни ты толком, что за дело! — разозлилась Джинджер, когда в третий раз чуть не рухнула в сугроб. — Вот куда ты тащишь честную ведьму? Честную ведьму обижают, люди добрые!

Наемничек зажал ей рот, огляделся и свернул в первую попавшуюся подворотню. Прижатая к стене, Джинджер смогла издать только тот же испуганный, жалкий писк. Бежать было некуда. Улизнуть от троицы наемников, которые хоть и выглядели как деревенские увальни, таковыми не были, не представлялось возможным.

— Толком объясни, — выдавила ведьма и кое-как избавилась от стальной хватки Бенжамина.

Лорд-наемник устало привалился к стене.

— В королевский замок пробраться надо, — сказал он.

Джинджер раскрыла рот, да так и позабыла его закрыть. А алмазы салегов из короны королевы Мирабель украсть не требуется? Или там, куритского принца из жениной опочивальни?

— Проведешь нас в замок, и я забуду о твоем проступке, — важно сказал Бенжамин.

Джинджер хрюкнула самым неприличным образом, а потом расхохоталась в голос, размазывая по лицу слезы.

— Ва-вас? Что, всех?

— В противном случае, — процедил лорд-наемник, — окажешься у городской стражи.

— А невелика разница, — отмахнулась ведьма, — за что я там окажусь. За кражу ли кошелька, или за попытку пролезть в опочивальню королевы.

Филипп, гневно сверкнув глазами, отстранил своего господина и приставил к горлу Джинджер остро заточенный клинок.

— А если так?

— Нервные все какие-то, — пробормотала девушка. Филипп надавил чуть сильнее.

Секретарь стоял так близко, что Джинджер чувствовала биение его сердца, и сулило оно только дурное. И ей, и самому «секретарю», и всем остальным. Где-то над крышами послышался кошачий рев, шипение, сверху посыпались перья и клочья шерсти. Рыжей. Капля крови скользнула за шиворот.

— Хорошо, — сказала Джинджер. — Я проведу вас. Есть одна дорога.

— Тогда идем сейчас же, — распорядился Бенжамин. — Ты тоже, музыкант.

Возможно, это были только шутки неверного освещения, но Джинджер показалось, что музыкант смертельно побледнел. Славно. Не одна она страдает в этой ситуации. В этом было нечто, отдающее справедливостью. У справедливости, насколько могла судить молодая ведьма, всегда был такой неприятный душок. Отклонив острие кинжала, она поправила сползший с плеча плащ и указала налево.

— Нам туда.

* * *

Вход в королевские подземелья располагался возле моста, и со стороны выглядел как обычный колодец, каких в городе хватало. Он был необычайно глубок, сух, и самый нижний венец украшала причудливая резьба. Ведьма, весьма ловко спустившаяся по металлическим скобам, надавила какой-то неотличимый от соседних камень и шмыгнула в темноту открывшегося дверного проема. Бенжамин шел сразу за ней, стискивая рукоять меча. Третьим шел Фламэ, и Филипп дышал ему в спину. Фламэ почти физически ощущал, как дрожит нож в руке секретаря. Замыкал шествие невозмутимый Альбер.

Бенжамин рассчитывал, что ведьма-воровка сможет пробраться в замок, и получил явно больше, чем ожидал. Фламэ не представлял, откуда девчонка узнала об этом месте, но вперед она шла вполне уверенно: то ли знала дорогу, то ли полагалась на колдовское чутье. Света было немного, но ей он словно и не требовался. Ведьма спокойно прошла мимо нескольких проемов, полных чернотой, а потом свернула в левый коридор. «Нам вперед», едва не сказал Фламэ, но вовремя прикусил язык. Он и так был в руках у лорда и его горе-дружинников, бедная гитара-заложница осталась в гостинице, вместе со всеми скудными пожитками музыканта. Лучше было лишний раз промолчать.

— И что вы собираетесь делать в замке, милорд? Обшаривать комнаты, вознеся над головой меч? — спросила ведьма.

Похоже, именно этим Бенжамин и планировал заняться. Он замялся.

— Скорее всего, Беатриса среди фрейлин, — решил он.

— Почему не среди слуг? — поинтересовался Фламэ. — Только из-за дорогого платья?

Лорд-наемник обернулся через плечо и окинул музыканта холодным взглядом. Эх, хороший бы из юнца вышел правитель Шеллоу-тона, да не сложилось.

— Ведьма разыщет Беатрису и приведет к нам, — решил Бенжамин.

Гадалка издала полузадушенный писк. Ничего из вышеперечисленного в ее планы явно не входило. Однако она тоже благоразумно промолчала. Буркнула только: «Тут лестница», — и внезапно пропала в темноте.

Часть коридоров, сетью оплетающих плато, над которым высился замок, обвалилась. О большей их части не слышали и предки нынешней королевы, сама же Мирабель изучила только прямой ход, выводящий за стены Каэлэда. Его она всегда поддерживала в порядке на тот случай, если придется бежать из замка. Остальные коридоры, ходы и лазы потихоньку разрушались, и дорогу в этом лабиринте смогла бы найти разве что настоящая ведьма. По легендам, имеющим под собой самую реальную основу, Мирабель выпускала сюда особенно неугодных ей пленников, и те сходили с ума и погибали голодной смертью. Покосившись на чьи-то кости, кучкой сложенные у стены, Фламэ проклял все легенды разом, и королеву заодно.

— Решетка, — шепотом сообщила ведьма. — Прямо над нами какой-то зал, вроде бы пустой… Лампу погасите.

Подоспевший с фонарем Альбер незамедлительно задул пламя. Неприятный полумрак сменился кромешной темнотой. Фламэ ощупью нашел влажную, холодную стену и выдохнул.

— Это кухня, — шепотом сообщила ведьма, аккуратно приподняв решетку. — Никого. Помогите мне вылезти, милорд.

Бенжамин подставил девушке колено, подкинул ее наверх, а после секундного размышления и сам протиснулся в узкий лаз. Разумная предосторожность, учитывая, что ведьма в любой момент могла сбежать, и поминай, как звали. Филипп подтолкнул Фламэ в спину.

— Может быть, я лучше тут останусь? — предложил музыкант, и получил еще один тычок, на этот раз в ребра.

Вяло поругиваясь, он подтянулся и без посторонней помощи выбрался наружу. Поднявшись на ноги, Фламэ деловито отряхнулся и замер. Звук, знакомый стук подкованных каблучков, едва слышное шипение горящего фитиля. Чуткое ухо музыканта улавливало все это. Не требовалось никаких талантов в предсказаниях, чтобы знать, и твердо — неприятности уже близко.

Вспыхнувшие лампы, мерцающие неприятным зеленоватым магическим огнем, осветили вылезающего из люка в грязном полу Альбера, поднимающего его Филиппа, ведьму с лордом, а еще — десять девушек в красных платьях.