Зеркало королевы Мирабель

— Хорошо. Мы возьмем его, — кивнул ГэльСиньяк. — Фрида, дай мою сумку, пожалуйста. Там должны лежать инструменты.

Посмотрев на аккуратно завернутые в бархат ювелирные щипчики и пинцеты, Фламэ усмехнулся.

— У вас хоть чего-то нет?

Имперец пожал плечами.

— Золота, бриллиантов, графских титулов. А не помешало бы.

Вооружившись щипчиками, ГэльСиньяк разжал крапаны и извлек кусочек полированного гиацинта. В комнате, несмотря на льющееся через витражи солнце, как-то резко потемнело. Фламэ пришло в голову, что все, происходящее сейчас, здорово напоминает убийство. Если принято на веру, конечно, что у колдовских перстней есть душа, или, по крайней мере — дух.

— Так вы точно уверены, госпожа Элиза?

Джинджер на секунду прикрыла глаза. Ресницы ее дрожали.

— Уверена.

ГэльСиньяк аккуратно взял камень пинцетом, окунул его в розмариновую воду и бросил на блюдо с витрумом. Библиотеку заволокло черным дымом. Фламэ едва успел подхватить Джинджер, вновь потерявшую сознание, и закрыть ей лицо полой своей куртки. Дым заполнил и его легкие, заставляя кашлять так, что разболелись ребра. Быстрее всех среагировала Фрида: метнувшись к окнам, она распахнула скрипучие створки. Порыв ледяного ветра пронесся по комнате, взметнув в воздух бумажные листы. Дым широкой струей утек во дворе, скрыв на полминуты солнце. Прокашлявшись, все перевели дух и поспешили к столу. На истончившемся дубовом подносе, выцветшем до мышасто-серого цвета, лежала аккуратная полусфера, словно выточенная из хрусталя. Солнечные лучи, попав в нее, терялись в загадочном мерцании. ГэльСиньяк осторожно тронул ее пинцетом. Очищенная масса оказалась пластичной.

— Отлично! — имперец перебрал записи. — Дело за малым: смешать нагретый витрум, сердце и…. А где мы возьмем сапфировый порошок?

Фламэ внимательно изучил страницу увесистого тома «Легенд» и вздохнул.

— Моя очередь чем-то жертвовать? Как я уже говорил, у матери были сапфировые украшения. Сейчас принесу.

Джинджер подошла к окну. Из-под неплотно прикрытой створки поддувало. Сквозь рубиново-красное стекло заснеженные болота казались залитыми кровью. Отличные декорации для разворачивающегося абсурда. Зеркала, ядовитые дымы, одна сумасшедшая ведьма отдала свой перстень. Руки дрожали. Да всю Джинджер трясло.

— Возьмите, — ГэльСиньяк укутал ей плечи плащом. — Вам лучше?

— Второй день мне все этот вопрос задают! — проворчала Джинджер.

— Вы просто второй день выглядите бледновато, госпожа Элиза.

— Мне нравится ваша честность, — Джинджер улыбнулась. — Что дальше? С зеркалом, я имею в виду.

— Соединяем витрум, сердце и сапфировый порошок, нагреваем в серебряной посудине, благо этого добра в замке хватает. Затем заливаем получившейся смесью бронзу и смотрим, что получилось.

На взгляд Джинджер в этом плане было многовато изъянов и недочетов, но она промолчала. В алхимии юная ведьма ничего не смыслила, да и в колдовстве на самом деле тоже.

Вернулся Адмар, и мужчины склонились над тиглем, сооруженным из жаровни-треноги, сетки для жарки рыбы и серебряной полоскательницы. Фрида ушла вниз, печь лепешки и «придумывать что-нибудь к обеду». Сев к столу, Джинджер принялась лениво перелистывать плотные пергаментные страницы «Легенд Озерного края». Эта книга была значительно дороже виденной в столице, да и сделана искуснее. На каждой странице — изысканная миниатюра, а поля, весьма широкие, украшены побегами фантастических растений, арабесками и дролери.

Всего в книге было семь «глав», каждая из которых предварялась изящным рисунком на золотом фоне. Помимо уже известных пяти легенд, в книге было вступительное слово автора, длинное и велеречивое, смысл которого сводился к известной присказке: «не любо — не слушай, а врать не мешай». Перелистнув несколько страниц, Джинджер полюбовалась Аннуэрской змеей в изумрудной короне. Оставшиеся легенды также были знакомы ведьме, по крайней мере, в адмаровом пересказе, кроме самой последней.

На заставке нарисована была женщина в пышном старомодном наряде с длинным шлейфом, смотрящаяся в небольшое ручное зеркало. Далее следовал текст, не рифмованный, как в первых легендах, и не такой нелепый и сложный, как в «Диалоге Льва и Быка». Джинджер пробежала его глазами и хмыкнула.

— Мастер Фламиан, что вы можете рассказать о Мартиннесе Ольхе?

— Ну… — Адмар оторвался от растирания сапфира — небольшой подвески, снятой с ожерелья, и пожал плечами. — Величайший рифмоплет из всех, родившихся в Калладе.

— До крайности общая, обтекаемая фраза, — проворчала Джинджер.

Адмар со вздохом выпрямился.

— Придворный поэт короля Лудо, — скучным тоном сказал он. — Его пытались сманить к себе многие правители, в том числе тогдашний император. Но Ольха был по уши влюблен в королеву Марту, так что отказался покидать родину.

— А откуда он родом?

— Из Озерного края, — ответил Адмар и вернулся к тиглю.

— Вам, думаю, интересно будет послушать, — Джинджер уселась поудобнее. — «У графа Иммари была дочь, прекрасная Марианн, которая по красоте и изяществу могла сравниться только с Девой Холмов. Слава о ней разнеслась так далеко, что в глубокой преисподней прослышали о ней таны-бесы…» Что за «таны»?

— Не знаю… — Адмар нахмурился. — В первый раз слышу эту историю. Мэтр?

ГэльСиньяк пожал плечами.

— Мне это слово незнакомо. Как оно пишется? Дайте взглянуть…

Имперец склонился над книгой, потом выпрямился и изумленно посмотрел на Джинджер.

— Что вы читаете, госпожа Элиза?

— Да вот же! — ведьма ткнула в строки.

— Извините, госпожа, но я вижу пустой лист, — ГэльСиньяк покачал головой. — Вы и после этого будете говорить, что самая обыкновенная и ничего из себя не представляете?

— Вот последнее я точно никогда не говорила! — обиделась Джинджер.

— Читайте дальше! — оборвал их Адмар. Оперевшись на высокую спинку кресла, он хмуро смотрел на книгу. — Раз уж нам с мэтром не дано.

Джинджер покосилась на мужчин и со вздохом продолжила.

— «…прослышали о ней таны-бесы Ангэ, Упепо и Сол, и каждый из них пожелал ее в жены. И стали они являться Марианн во снах и соблазнять ее. Посещаемая каждую ночь могучими танами…» Господи, гадость какая! «Посещаемая каждую ночь могучими танами, красавица начала чахнуть и бледнеть. Граф Иммари обеспокоился и созвал со всех краев лекарей и ведуний. И явилась мудрая Грета из Скроу, прозванная Драконьей Дочерью или же Джи…» — юная ведьма запнулась. — Джинджер?

— Я слышал, ведьминских имен не так уж много, — пожал плечами ГэльСиньяк.

— Пять сотен, — кивнула ведьма. — По числу коиньольских трав. Да, не так много, но и не мало. К тому же, когда случаются такие совпадения, я начинаю нервничать. Ох, ладно, дальше. «Твою дочь любят таны — бесы, граф — сказала Грета Драконья Дочь. — Они искусные колдуны. Один из них управляет туманами, и никто не может поймать его; второй ветром, и никто не может одолеть его; а третий солнцем, и никто не может увидеть его. Но горю возможно помочь. Сделайте зеркало…»