Жаркие ночи - Холодные дни

— Валиде, я что-то не понимаю…

— И я не понимаю, Эсмахан… — разочарованно покачала головой Шах Султан. — Возвращайся в свои покои.

— Но…

— Я сказала, иди.

Поклонившись, Эсмахан Султан направилась к лестнице, бросив испуганный и озадаченный взгляд на супругов.

— Не ожидала, Михримах, что ты способна на такое… — подойдя ближе к племяннице, проговорила султанша.

— Вы даже не подозреваете, султанша, на что я способна, — улыбнулась в ответ Михримах Султан, начиная чувствовать внутреннею силу. — Я обещала Вам, что мой ответ на Ваши действия последует незамедлительно, и такой силы, что Вы вместе со своими подданными на ногах не устоите. Как видите, свои обещания я сдерживаю. Повелитель отвернулся от Вас, увидев Ваше истинное лицо, султанша.

— Видел бы он истинное лицо тех, кого так приблизил.

— Вы, наверное, не понимаете… Эти приближенные к нему люди потому являются таковыми, поскольку поистине любят повелителя. А с теми, кто пытается разрушить эти основанные на любви отношения, они готовы бороться до конца.

Ухмыльнувшись, Михримах Султан поклонилась, смотря тётушке в глаза, и, развернувшись, вышла из холла. Рустем-паша, скрывая ухмылку, тоже поклонился и вышел из холла.

Когда Михримах Султан подошла к карете, Малкочоглу и повелитель уже сидели верхом на конях.

— Рустем-паша, поедешь со мной. Нужно всё обсудить.

— Как прикажете, повелитель, — ответил тот, взглянув на супругу. — Султанша, Вы тоже отправитесь в Топкапы?

— Да, хочу вновь навестить валиде. К тому же, я давно не навещала братьев. Повелитель, Вы не против?

— Нет, конечно.

Сев в карету, султанша наконец, смогла перевести дух и выпустить на волю истинные эмоции. Следом за ней сели служанки. Хюнерли улыбнулась уголками губ.

— Султанша, Вы выглядите довольной…

— Так оно и есть, Хюнерли.

По прибытии в Топкапы распрощавшись с отцом и супругом, султанша направилась в покои своей валиде. Та встретила её с тем же горящим нетерпением.

— Выйдите, — немедленно приказала она служанкам, увидев зашедшую дочь.

Поцеловав руку матери, Михримах Султан села рядом с ней на тахту.

— Рассказывай, Михримах!

— Всё получилось, валиде. Письмо было найдено. Отныне повелитель не желает даже видеть Шах Султан.

Хюррем Султан расплылась в довольной улыбке, больше походившей на оскал.

— Нужно было видеть лицо султанши в этот момент, — девушка разделяла чувства матери. — Как Вы и говорили, все наши враги постепенно расплачиваются за свои деяния, валиде.

— Моя луноликая, наконец, ты стала такой дочерью, о которой я мечтала. Как я могла об этом не подумать?

— О чём Вы? — не поняла последних слов Михримах Султан.

Хасеки Султан вновь улыбнулась.

— Когда ты родилась…

— Я знаю, валиде. Вы огорчились, что я оказалась не шехзаде.

— Верно, — согласилась султанша. — Но тогда я и подумать не могла, как важно иметь дочь, султаншу. Мою опору, которая сможет сделать то, чего я не могу сделать. Сейчас я благодарна Аллаху за то, что он даровал мне тебя, Михримах.

Та польщенно улыбнулась словам матери. Чувствуя свою важность и значимость, девушка становилась счастливее.

— Валиде, с Вашего позволения я навещу Мехмета?

— Конечно, иди.

Поклонившись, Михримах Султан вышла из покоев матери. Оказавшись в покоях у старшего брата, она поспешила обнять его за плечи.

— Михримах? Давно тебя не видел, — приятно изумился шехзаде.

— Прости, Мехмет. Увлеклась своей новой жизнью.

— Как ты?

— Хорошо, брат. А как ты себя чувствуешь?

— У меня всё прекрасно.

После недолго разговора султанша, распрощавшись с шехзаде Мехметом, отправилась по коридору в султанские покои. Подняв голову у дверей, девушка заметила выходящих из покоев Рустема-пашу и Малкочоглу. Оба выглядели уставшимии серьезными. Заметив приближение султанши, мужчины выстроились у стены в поклоне.

— Султанша, — проговорил Малкочоглу и, чинно улыбнувшись, прошёл в свой кабинет.

Рустем-паша проводил его ненавидящим взглядом. Закатив на это его мальчишеское поведение глаза, султанша сложила руки перед собой.

— О чём Вы разговаривали с повелителем?

— Все, кто присутствовал при обыске, должны хранить молчание. Будто ничего и не было, моя султанша. Но повелитель действительно зол. Он велел оставить его одного. Лучше его пока не беспокоить.

Поджав губы, Михримах Султан почувствовала, как эйфория от победы понемногу угасает.

— Раз так… Возвращаемся в Зимний дворец.

По дороге в свой дворец Рустем-паша пожелал ехать в карете супругой.

— Как думаешь, Рустем, чего можно ожидать от Шах Султан далее? Что она предпримет? — спросила султанша.

Покосившись на служанок, мужчина всё же ответил:

— Как знать, султанша. Остается только ждать.

Поняв, что ничего более конкретного от супруга в данной ситуации не дождешься, девушка молча отвернулась к окну.

Незаметно на Стамбул опустилась тёмная ясная ночь… Уже подготовившись ко сну, МихримахСултан в нежно-розовой ночной шелковой рубашке в пол сидела на тахте у окна. В руках у неё лежала книга, открытая почти на половине. Она сосредоточенно и увлеченно читала ее. Момент её единения прервал приход Рустема-паши. Он вернулся из хамама, уже переодетый ко сну и с влажными волосами. Встретив взгляд мужа, султанша из вежливости отложила книгу в сторону.

— Я думала, ты останешься допоздна работать в кабинете. Как всегда.

— Нет сил для работы, Михримах. Сегодняшний день был долог утомителен.

— Это верно.

Мужчина сел рядом с женой.

— Позволь узнать, что за книгу ты так увлеченно читала?

— «Божественная комедия» Данте Алигьери.

Нахмурившись, паша лишь покачал головой, дивясь вкусам супруги.

— И все-таки, что ты думаешь насчёт Шах Султан? Что она предпримет? — поинтересовалась Михримах Султан.

— Думаю, она временно затихнет. Сейчас не лучшее время для нее, чтобы действовать. Она, как умная женщина, понимает, что повелителю нужно остыть.

Михримах Султан замолчала в задумчивости.

— Не переживай, — выдохнул паша, проведя ладонью по ее щеке. — Забудь пока об этом.

— О чём же мне тогда думать?

Промолчав, Рустем-паша медленно провел рукой вниз, по шее девушки. Вздрогнув от его прикосновений, Михримах Султан поспешила отстраниться.

— День, действительно, был утомительным. Хочется спать.