Жена для непокорного и мама в придачу

Эми не выдержала и залилась смехом.

– Представляю, как здорово можно объяснять в своей постели чужого мужчину.

Мари даже шикнуть не успела на сестру, а старый горгуль смутился.

– Отчасти это правда. Многие пользовались именно этим оправданием. Поэтому дома теперь красят в яркие цвета, которые и в ночном зрении можно отличить. А деревья нужны для того, чтобы восполнять силы. Полеты, как и трансформация, отнимают много сил. Особенно боевым горгульям нужно подкрепиться после дежурства. А многие из нас не обзаводятся семьями, которые оставят на столе фруктовую тарелку.

– Все сделано для удобства горгулей. – Кивнула Мари. – Жаль, что мы не видели этого раньше. Настоящий Дохан лучше того, о котором мы слышали.

– На всю эту милоту можете не обращать особого внимания, – засмеялся молодой горгуль, – вы же едете в Собор, к самой Таморе Тэлай. А вот там все ваши страшилки точно обретут реальность.

Старый горгуль шикнул, заставив замолчать младшего.

– Мне все это не нравится. – Эми протянула руку сестре. – И я дико рада, что поехала сюда не одна.

– Не передумала еще замуж за горгуля выходить?

– Еще чего! – фыркнула Эми, забирая руку обратно. – Конечно, мне не по себе от такого контраста, но я хочу сама увидеть, что из себя представляет эта элитная семейка. Я хочу сама увидеть этого Кхиля, чтобы решить.

– И я бы на него посмотрела, – тихо сказала Мари, чтобы сестра ее не услышала.

Собор встретил их громким хлопаньем крыльев. Со всех сторон опускались крылатые горгульи, охраняющие Собор. Во дворе, куда они въехали, уже стояли кареты с гербовыми знаками нетопырей, летучих мышей, белок-летяг и летающих лисиц.

– Не кажется, что мы лишние на этом празднике кровопийц? – Эми нахмурилась, осматривая подъездную дорожку.

Мари ответить не успела, поскольку из дома вышла она. Ошибиться было невозможно: худощавая, высокая с невероятно прямой спиной и острым, пронизывающим взглядом. Тамора Альбетта Тэлай была точно такая, какой изображали ее на фотографиях и как описывали в детских страшилках.

– Это что еще за грязь на моем дворе? Выкинуть немедленно.

К ним двинулись двое ее сопровождающих, но старый горгуль вышел вперед и, поклонившись, доложил.

– Эмилия Рунн, прибыла на отбор по вашему приглашению. В дороге на девушек напали разбойники и обокрали.

– А, это та самая.

Во взгляде Верховной не было ни сочувствия, ни радости от встречи.

– Пусть служанка соберет вещи и идет за госпожой.

– Служанка ранена, – отрапортовал юный горгуль.

Зря, потому что Тамора, не успев уйти, повернулась и осмотрела Эми с ног до головы.

– Это ее проблемы. Если она не может прислуживать, пусть убирается, калеки здесь не нужны.

– Может, поедешь домой? – с дрожью в голосе спросила Мари сестру. Ей самой хотелось бежать от этой страшной женщины подальше, закрыться в своей родной комнате и читать книгу, не вылезая из-под одеяла.

– Ни за что!

Эми поправила съехавший чепец и вцепилась в ручку чемодана. Мари не сразу заметила, что взгляд сестры прикован к входной двери. И только когда подняла голову, увидела, что мимо матери проходит высокий статный красавец. Сегодня Кхиль выглядел еще более ослепляющим, чем при их встрече ночью: кожаные брюки, заправленные в высокие сапоги, белая рубашка, расстегнутая до середины торса не прикрывала жесткие завитки, выбивающиеся из-под ткани.

– Застегнись! – величественно приказала Тамора, видя, что ее сын направляется к девушкам.

– Я же не могу оставить наших дорогих гостей в затруднительном положении. Тем более, я слышал, что им пришлось пережить встречу с разбойниками.

– Достойно пережить, – хмыкнул юный горгуль из патруля, но тут же сделал вид, что закашлялся.

Кхиль оглядел девушек, лишь мимолетно пробежав взглядом по Мари и более выжидательно по Эми. Он подхватил чемодан, не забыв при этом прикоснуться к ее руке. Мари вспыхнула, сама не поняв от взгляда на нее или на сестру, у нее такая реакция.

– Прошу девушек следовать за мной.

Он жестом пригласил девушек за собой.

– Да, мой сир. – Поклонилась Мари, опуская глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом.

– Сир-кассир. – Эми толкнула сестру под ребра. – Перестань быть собой, ты роль играешь, не забыла?

Играть старшую сестру было нетрудно, так считала Мари. Быть грубой, своенравной, заставлять людей краснеть от ее фраз – все это казалось Мари примитивными речами, которые заложены в фениксов изначально. Но сейчас выдать что-то резкое, остроумное и обидное не получалось.

Тамора остановилась в дверях и с пренебрежением смотрела, как ее сын сам несет чемодан. Это было неподобающе, непозволительно и очень странно. Сначала непонятным образом оказавшееся имя в списке, потом это явление двух девиц, вымазанных в грязи, что не отличить, где хозяйка, где служанка, теперь сын тащит чемодан этим замарашкам, как заправский лакей.

Заводить скандал прилюдно было рано. Ненужные девицы должны уйти первыми и не привлекая внимания. Кажется, эти будут первыми.

Чем ближе оказывалась Тамора, тем сильнее билось сердце у Мари. «Я сильная, наглая и эгоистичная», – повторяла она как мантру. И ровно за шаг до Таморы, она подняла голову и с полными восхищения глазами заявила:

– Вы такая стильная! Я думала, что все мамы похожи на наседок: ходят в фартуках и пушистых тапочках!

***

Кхиль споткнулся и чуть не упал, чудом успев ухватиться хвостом за перила лестницы. Слуги, не в добрый час оказавшиеся рядом, притихли и побелели, стараясь стать невидимыми. Патрульные и вовсе вытянулись по струнке, устремив взгляды в небо.

– В фартуках и тапочках?

Тамора нависла над Мари темной тучей. Поняв, что ляпнула совсем не то, что собиралась, Мари опустила голову, замерев взглядом на красных лакированных туфлях Таморы.

– Вы очень стильная, – повторила она, в надежде, что остальная фраза сгладится из памяти. Но Тамора и не собиралась изображать амнезию.

– Ты кто? – Ткнула она пальцем в ее сторону. – Невеста или служанка? Если судить по уровню грязи, на той, на ком ее больше, та и хозяйка?

Кхиль замер на ступени выше. Спасать девицу ему не было никакого резона, а вот посмотреть, что выйдет из этой ситуации, было очень интересно.

Тамора прошла еще один круг, разглядывая девушек. Эмилия стояла, боясь пошевелиться, благословя Ярчайшего, что чепец снова съехал ей на лоб, закрыв все лицо. Но даже из-под ажура, она видела, с каким интересом разглядывает ее Кхиль.