Женщина приручает лаской, мужчина - терпением
Шрифт:
— Целый день?! — я аж подскочил. Все тело заныло от такого резкого движения, но мне было плевать.
Странно, что в мой дом еще не наведался Волан-де-Морт… А может, Повстанцы победили, что, конечно, вряд ли, и Темному Лорду не понадобились мои услуги по умерщвлению предателей?!
— Сэр, вам еще нельзя вставать… — попыталась вразумить меня Грейнджер.
— Мне срочно нужно к Темному Лорду, — прохрипел я, пытаясь высвободиться из одеяла.
Гермиона вдруг мягко надавила на плечи, вынуждая меня откинуться на подушку. Кажется, она даже забыла о наготе: одеяло соскользнуло, открывая высокую, упругую
— Все хорошо, сэр, вам никуда не нужно…
— Что вы хотите этим сказать? — я заставил себя оторваться от созерцания ее тела и сосредоточиться на диалоге.
Гермиона замялась и побледнела, но тут в комнате материализовалась Тинки:
— Хозяин, Тинки так рада, что вам уже лучше! Тинки так переживала… — запищала домовая, но, перехватив мой хмурый взгляд, тут же объяснила причину своего внезапного вторжения. — Люциус Малфой внизу. Он хочет встретиться с вами, хозяин.
— Что ж, теперь мне в любом случае придется встать, — заметил я, поворачивая голову в сторону Грейнджер: она уже выскользнула из-под одеяла и натягивала платье.
Пришлось оторваться от этой увлекательной картины: девушка одевалась так же соблазнительно, как и раздевалась…
— Тинки, предложи гостю что-нибудь… чай или кофе, — добавил я, вспоминая, что сейчас ранее утро.
Я откинул одеяло и, опираясь на локти, сел: тело тут же отозвалось болью в каждой мышце. А еще необходимо встать и спуститься вниз.
Люциусу, конечно, терпения не занимать, но и оно не безгранично.
Так, где палочка. Может, трансгрессировать прямо в гостиную?
Ах, еще ж одежда… Люциус, конечно, во время многих мероприятий видел меня и так, но что-то сегодня я не настроен щеголять своим обнаженным достоинством.
Мои размышления прервали теплые ладони и ощущения прохладной ткани где-то в районе щиколоток: Гермиона уже вовсю принялась за мое одевание.
Проворные пальчики двигались, мы молчали, и мне почему-то было неловко даже на нее взглянуть.
Чувствовать себя беспомощным было… стыдно. А принимать ее помощь вот так… тяжело.
Справившись с нижней частью, Грейнджер тут же начала аккуратно набрасывать рубашку. Я как-то очень грубо убрал ее ручки и постарался справиться сам хотя бы с пуговицами.
Негласно было решено обойтись без сюртука.
Я уже потянулся к палочке, когда неловкую тишину все же прорезал звук голоса Гермионы.
— Я надеюсь, вы не собираетесь трансгрессировать?
Злобно зыркнул не нее. Раскусила.
А девушка лишь подошла ближе, перекинула мою руку себе через плечо и помогла подняться.
— Я не могу в таком виде выйти к Люциусу. Это слишком…
Беспомощно. Добавил про себя это ненавистное слово. Это жалко.
Гермиона выдохнула.
— Тогда обнимите меня за талию.
Да, так мы определенно смотрелись лучше.
Пока доковыляли до лестницы, ноги уже еле слушались. Путь вниз вообще прошел со сжатыми от усердия зубами, а впереди еще самое главное испытание — войти, как ни в чем не бывало в гостиную и добраться твердой походкой
до кресла…Судя по руке Грейнджер, она меня покидать не собиралась…
Я старался не думать пока, чем вызвана такая ее… преданность, что ли… Сейчас нужно все выяснить с Малфоем.
Люциус спокойно сидел на диване, потягивая кофе, и с ухмылкой наблюдал, как я, при помощи Грейнджер, усаживаюсь напротив.
Даже будучи в таком состоянии, я обратил внимание, как они переглянулись. Как будто у них есть общая тайна. Я заметил, как Малфой оценивающе скользнул взглядом по ней, а девушка тут же опустила глаза.
Болезненно засосало под ложечкой: интересно, сколько раз Люциус наведывался к ней после той совместной ночи?
— Гермиона, ты свободна, — ревность. Да, вот то, что сейчас мной руководило. Пусть уйдет подальше. Не хочу, чтобы он на нее смотрел…
— Сэр… — она еще собирается возражать?
Злоба всколыхнулась внутри меня.
— Пошла вон, — холодно бросил я.
Гермиона посмотрела на меня с такой обидой. А я ощутил себя предателем. Если бы не Люциус, точно извинился бы. Скорее всего. Но перед Малфоем не стоило давать слабину.
Когда мы остались одни, блондин широко улыбнулся:
— Неважно выглядишь, дружище!
Да, только наедине мы могли быть настоящими, бескорыстными друзьями.
— Судя по твоему счастливому лицу, во внешнем мире все в порядке, — ухмыльнулся я, стараясь сосредоточиться на разговоре и не думать об обиженной девушке. — Ты меня прикрыл, да?
Понимал, что по-другому и быть не может. Иначе я бы уже подох. Но спросить обязан.
Люциус перестал улыбаться и стал серьезным. Все. Шутки в сторону.
— Я так понимаю, девчонка еще ничего тебе не рассказала?
Я весь напрягся. Черт! Что она должна была рассказать?!
— Например? — я сохранял спокойствие, хотя весь аж задохнулся от нетерпения.
Люциус откинулся на спинку дивана и с интересом посмотрел прямо мне в глаза:
— Северус, ты выбрал себе самую умную и преданную женщину. Не знаю, что вас связывает, кроме секса, но… почему-то мне кажется, что девчонка к тебе неровно дышит.
Если кто и дышит неровно, так это я.
— Какое это имеет отношение к моей проблеме? — я старался оставаться бесстрастным.
А Люциус, усмехнувшись, начал говорить…
***
Северус, я видел, как эти придурки попали в тебя заклятием. Признаться, я удивился, когда понял, что ты его не отразил: раньше ты всегда был практически неуязвимым, очень внимательным. Но я не мог сразу рвануть на помощь: еще отбивался от этих самоубийц.
Когда мы их повязали, я вернулся туда, а тебя уже и след простыл. Точнее осталось яркое алое пятно. Понял, что ты трансгрессировал. Думал, сразу направиться сюда, но потом решил разведать обстановку.
Всех Повстанцев доставили к Волан-де-Морту. Да, давненько я не видел повелителя в таком плохом настроении. Или чересчур хорошем. Он мучил бедняг так рьяно: некоторые сдохли после первых заклинаний.
Тогда Темный Лорд спросил о тебе: мол, Северус приготовил для предателей мучительно-красивую смерть.
И вот все бы хорошо, да кто-то из молодежи вдруг пикнул, что тебя ранили…
Тогда я вступился и сказал, что все это чушь, тебя лишь слегка задело… И сейчас Снейп отправился за своими склянками.