Жертвенный лицедей

– Мы в состоянии о себе позаботиться, - с негодованием ответила она. Просто сложились необычные обстоятельства. Ни от кого нельзя ожидать, чтобы... Вы и сами, если на то пошло, не очень-то блеснули.

– Пожалуй, да, - согласился Гроуфилд. Он вытянул ноги между педалями, а голову положил на спинку сиденья. Закрыв глаза, он сказал: - Я устал. Денек выдался тяжелый, а прошлой ночью мне не удалось урвать мои восемь часов сна.

Оба с минуту помолчали, и Гроуфилда уже начал смаривать сон, когда Патриция Челм сказала:

– А вы действительно убили Белл Данамато? Мне вы можете сказать правду.

Не пошевельнувшись, даже не открывая глаз, он ответил:

– Нет, правда в том, что Белл Данамато я не убивал.

– Я верю вам, - сказала она.
– Не знаю уж, почему, но верю.

Гроуфилд повернул голову, открыл один глаз и посмотрел на нее.

– А вы?

Она его не поняла.

– Я?!

– Вы не убивали ее?

Лицо Патриции Челм сделалось очень холодным и очень злым.
– Опять вы за свое? Холодная девственница, которая прячется в штанах своего брата?

– Прекрасный образ, - заметил Гроуфилд.
– Оставайтесь в Нем.
– Я не играю!

– Но вопрос в том, вы ли убили Белл Данамато.

Когда она отвернулась и, не ответив, горящими глазами уставилась в ветровое стекло, Гроуфилд снова прикрыл глаз, устроил голову поудобнее на спинке сиденья и сказал:

– Естественно, там, в доме, я в какой-то мере норовил ослепить Данамато. Но мне хотелось заодно снять ярмо, которое на меня набросили, и я пытался додуматься, кто же подлинный убийца. Это должен был быть один из нас, братцев-кроликов, находившихся на втором этаже, и, насколько я понимаю, любому из нас можно приписать тот или иной мотив.
– Только не мне, - неуверенно сказала Патриция.
– Может, я и недолюбливала Белл Данамато, но это не означает, что я...
– Ха-ха-ха!
– Он снова открыл глаз и улыбнулся ей. Мгновение она твердо смотрела на Гроуфилда, потом вдруг усмехнулась, отвернулась и сказала:

– А-а, да какого черта.

Он поднял голову, открыл второй глаз и спросил:

– Простите, не понял?

– Возможно, я не такая уж гипсовая святая, как думает Рой, - сказала Патриция, не глядя на Гроуфилда.
– Или как он того хочет.
– Она снова повернулась, встретилась с ним глазами, и выражение ее лица стало гораздо более открытым и решительным.
– Бога ради, вы же видели Белл Данамато. Бы можете себе представить, чтобы она была помолвлена с человеком, с которым не спала?

– Нет.

– Она думала, что дело в долларах, поверьте мне. Такое уж воздействие Рой оказывает на людей. Он заставляет их самосовершенствоваться, выглядеть хорошими в его глазах.

– Что-то не заметил, чтобы он подействовал на меня подобным образом, заметил Гроуфилд.

– Возможно, это касается только женщин, - сказала она.
– Я видела, что это случалось не раз. Рой хороший, я хочу сказать, чист душой, и неважно, слаб он телом, труслив или нет. Это уже другое дело. Но нравственно он хороший, гораздо лучше меня, и он заставляет меня хотеть быть хорошей.
– Она криво улыбнулась, оглянувшись на братца через заднее стекло.
– Я провожу с ним большую часть времени, - добавила она, - так что, естественно, именно за мной он лучше всего ухаживает, но... Она замолчала. Гроуфилд взглянул на Патрицию и увидел, что зрачки ее расширились от ужаса. Она по-прежнему смотрела на дорогу.

Гроуфилд резко повернулся и увидел сквозь заднее стекло, как Рои отбивается от двух человек, бородача и еще одного члена команды Данамато. На заднем плане виднелся белый "вольво" с распахнутыми дверцами.

Краем глаза Гроуфилд уловил движение и перехватил руку девушки, прежде чем она дотянулась до дверной ручки. Он хрипло прошептал:

– Какого черта вы делаете?

– Рой! Мы должны остановить их!

– Вы с ума сошли? В машине еще двое. Идемте.

– Разве мы не поможем Рою?
– Она не могла в это поверить.
– Нет, если позволим себя убить.

Он нажал кнопку на приборном щитке "понтиака", чтобы не загорелся внутренний свет, когда откроются дверцы, затем легонько толкнул свою дверь и выскользнул. Он сделал девушке знак следовать за ним, и она неохотно подчинилась, по-прежнему глядя на дорогу, где Рой отбивался от людей Данамато.

Теперь его держали трое, в машине оставался только водитель. Он рявкал, вопил, бесился, и Гроуфилд с девушкой сумели под шумок удалиться от машины и, преодолев крутой склон, забиться в джунгли.

Тут было холодно, сыро и темно, кругом капало. Земля была скользкой от влаги, ветки и стволы, которых они касались, были холодными и противно осклизлыми на ощупь. Гроуфилд и Патриция с трудом поднялись футов на двадцать, и Гроуфилд объявил привал. Они сели на сырую землю, лианы и листья стегали их по плечам и рукам; протянув ноги в кусты, Гроуфилд и Патриция привалились к скользким стволам деревьев и смотрели.

Во внешнем мире по-прежнему был полдень, но здесь уже стояла ночь, и ориентировались они только по фарам "вольво". "Понтиак" казался бледным пятном, смутно различимым сквозь зелень внизу, а борьба на дороге превратилась в беспорядочную возню, да и та вскоре прекратилась.

– Тихо, - прошептал Гроуфилд, и дрожавшая рядом с ним Патриция кивнула.

Они услышали, как обыскивают "понтиак", как открываются и закрываются дверцы, потом шарканье ног в кустах неподалеку. Люди Данамато удалились на несколько шагов от прогалины: однако джунгли были слишком густые, а удрать беглецы могли в любом направлении, поэтому хруст подошв вскоре прекратился. Несколько минут царила тишина, наконец хлопнули дверцы "вольво", и машина уехала.

Девушка зашевелилась, но Гроуфилд удержал ее за руку.

– Переждем немного, - прошептал он. Она посмотрела на него, глаза ее белели в почти кромешной тьме.

– Вы думаете, они могли?..
– прошептала она.

– Я бы это сделал, - прошептал в ответ Гроуфилд.
– А насчет них я не знаю.

Они прождали десять минут, но ничего больше не услышали.
– Ну что ж, прошептал, наконец, Гроуфилд.
– РискНем. Позвольте мне пойти одному.

– Разумеется, - шепнула она в ответ, и, с легким удивлением взглянув на Патрицию, он увидел слабую улыбку у нее на устах.

Он решил, что Патриции Челм полезно иногда расставаться со своим братцем.

От долгого неподвижного сидения в холоде и сырости оба окоченели. Гроуфилд первым стал спускаться вниз дюйм за дюймом, сжимая в руке пистолет Роя Челма. Это была еще та пушечка, девятимиллиметровый автоматический "стар-супер" модели А, почти такой же, как казенные автоматические "кольты". Попади в человека пуля из такого пистолета, он пять раз перевернется в воздухе, прежде чем упасть. А упав, уже не встанет.