Жертвенный лицедей

– Машину может вести каждый, - заявил Гроуфилд. Она покачала головой.

– Мой отец не верит в некоторые вещи. Например, в телевидение, автомобили.

– Как же вы путешествуете?

– На такси. Или пешком. Гроуфилд покачал головой.

– Ну что ж, - сказал он.
– Всякое бывает. Значит, вам нужен шофер.

– Да, - ответила она.
– А вам нужно выбраться отсюда. Вы знаете, мистера Данамато не одурачили. Он по-прежнему считает, что его жену убили вы.

– Я ее не убивал.

– Разумеется, убили, - заявила она.
– Но мне все равно.

Нам надо уехать отсюда, вам тоже, так что мы на какое-то время объединим усилия.

Гроуфилд внимательно разглядывал ее.

– А почему вам нужно убраться отсюда?

– Рою нужно. Из-за мистера Данамато.

– Почему?

– Вы же не думаете, что мистер Данамато позволит Рою уехать отсюда живым, правда?

– Думаю, - ответил Гроуфилд.

– Ну, вы ошибаетесь, - сказала она.
– Рой увел у него жену. Кроме того, мы будем знать, что он убил вас, и станем опасными свидетелями, слишком осведомленными.

Гроуфилд был уверен, что эту роль для нее написал Данамато и что он не преисполнен жаждой мщения влюбленному, который хранил целомудрие. Но, с другой стороны, именно ошибочное мнение Патриции Челм по этому вопросу привело ее сюда с серебряным подносом, на котором лежала жизнь Гроуфилда, так что не имело смысла спорить с ней и объяснять истинное положение дел. Поэтому Гроуфилд сказал:

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Стало быть, вы хотите, чтобы я помог вам двоим убраться отсюда.

– Мы поможем друг другу, - сказала она.
– Я выпущу вас из этой комнаты, а вы поведете машину.

– Договорились, - согласился он.
– Какую машину?

– У меня есть ключи от машины мистера Милфорда.

– От "понтиака"?

– От бирюзово-белой, да.

– Это "понтиак", - объяснил Гроуфилд.

– В самом деле? Как бы там ни было, нам пора в путь, да?
– Где Рой?

– Прячется в машине, - ответила она. Потом прохладно улыбнулась и добавила: - Нет, мистер Гроуфилд, вам не удастся силой отобрать у меня ключи и уехать одному.

Такие мысли у Гроуфилда были. Он ухмыльнулся, пожал плечами и сказал:

– Ладно. Что-то теряешь, что-то находишь. Позвольте только закрыть мой чемодан, и я с вами.

– Вы собираетесь взять чемодан?

– Там моя зубная паста. Вы что, хотите, чтобы у меня были дырки в зубах?

Гроуфилд закрыл чемодан и подхватил его. Потом подошел к двери, открыл ее и выглянул в коридор. Там было пусто. Он сделал знак Патриции Челм, и она последовала за ним.

Лестница была в конце коридора, у поворота направо. Ни в коридоре, ни на лестнице они никого не встретили, но уже почти в самом низу услышали приближающиеся голоса.

– Сюда!
– сказал Гроуфилд, направляясь к ближайшей закрытой двери.

Это оказалась подсобка, где хранились швабры и плащи. Они втиснулись туда вдвоем, да еще кое-как втиснули чемодан, и прикрыли за собой дверь.

В темноте как-то забывалось, что Патриция Челм была бесполым существом. Когда она прильнула к Гроуфилду плечом, боком и бедром, то показалась ему обыкновенной девушкой; пахло от нее, как от девушки, дыхание звучало как девичье. Гроуфилд поймал себя на том, что помимо воли начинает испытывать интерес к Патриции Челм, и ему пришлось одернуть себя, вспомнив, что эта обманчивая девушка - на самом деле чопорная девственница, считавшая его жестоким убийцей, а кроме того, они оба оказались в отчаянном положении, и сейчас не время заниматься глупостями.

Думай о деле, Гроуфилд. Тут негде, и сейчас некогда. Да и не стоит она того.

Голоса за дверью затихали и, наконец, замерли. Гроуфилд прошептал:

– Ладно. Я не могу дотянуться до ручки.

– Я ее держу.

Стало светло, и Гроуфилд перестал испытывать к ней интерес; Патриция Челм снова превратилась в бесполое существо с плотно сжатыми губами - то самое, которое вошло с ним в кладовку.

У двери им пришлось с минуту подождать: вдоль дома лениво прохаживались двое людей Данамато. Наконец они свернули за дальний угол.

На этот раз Гроуфилд пошел впереди; он пригнулся и затрусил вперед, надеясь, что никто не выглядывает из окна наверху. Ему хотелось бы иметь немного времени, чтобы вывести из строя "мерседес", но это было невозможно. Надо поскорее убраться отсюда к чертям и положиться на судьбу.

Гроуфилд открыл дверцу "понтиака" с пассажирской стороны, швырнул чемодан через спинку переднего сиденья назад, скользнул за баранку. Девушка влезла вслед за ним и захлопнула дверцу. С грохотом.

– Иисусе Христе!
– воскликнул Гроуфилд.
– Нельзя ли потише?

– Простите.

Он щелкнул пальцами.

– Дайте мне ключ.

Она долго рылась в кармане юбки и наконец вытащила связку ключей.

– Это...

– Я знаю, который, - сказал Гроуфилд, схватил связку, нашел ключ с шестиугольной головкой и сунул его в замок зажигания.
– Где ваш брат?

– Рой?
– позвала она, оглянувшись назад. С пола донеслось:

– Тут я.

– Умница, - сказал Гроуфилд и повернул ключ в замке.

"Понтиак" был простенький. Он завелся с первого раза. Гроуфилд включил передатчик, нажал на педаль газа, и они помчались по подъездной аллее к джунглям.

В зеркале заднего обзора Гроуфилд видел, как из парадной двери дома выбегали люди. Но джунгли сразу поглотили беглецов, машина подпрыгивала и кренилась на проселке. В зеркале заднего обзора появился Рой Челм.

– Я попытаюсь добраться до Сан-Хуана, - сказал Гроуфилд.
– В этом случае, если мы попадем на шоссе...

– Нет, - возразил Рой Челм.
– Когда доберетесь до асфальта, сверните направо.

– Эта дорога приведет нас в горы, где мы сразу же попадемся.

– Едем туда, - решил Челм.

– Тот "мерседес" гораздо быстроходнее нашей машины, сказал Гроуфилд.
– Они нас догонят.

– Делайте, что я говорю, - настаивал Челм.

– Идите вы к черту, - отмахнулся от него Гроуфилд.

– Делайте, как я говорю, - повторил Челм. И чем могла быть эта холодная штуковина, которую он приставил сбоку к шее Гроуфилда, если не дулом пистолета?

– Проклятье, - устало сказал Гроуфилд.

Глава 16

На повороте Гроуфилд не стал сбрасывать скорость. Держа ногу на педали газа, он резко крутанул баранку, и "понтиак" с ревом выскочил на 185-е шоссе и пошел юзом, как торпедный катер над водопадом. Пожилой "Шевроле", ехавший навстречу, вильнул в кювет, чтобы избежать столкновения, а Гроуфилд знай себе крутил баранку туда-сюда, не давая "понтиаку" лечь на бок, как ему того ни хотелось. Наконец машина снова обрела остойчивость и решила катить по дороге на всех четырех колесах. Гроуфилд угрюмо склонился над рулем, вцепившись в него сверху обеими руками, и с ненавистью уставился сквозь лобовое стекло на узкую извилистую асфальтовую дорогу, по обеим сторонам которой тянулись джунгли.