Жестокое наследие
Шрифт:
Я нахмурилась, когда он отступил назад и начал копаться в ящике стола. Он что-то искал.
Затем он повернулся и показал то, что выглядело как обрезок ткани и веревка.
— Лучше бы это было не для меня, — предупредила я, паника подступила к горлу.
Я попятилась, и он последовал за мной.
— Я не могу допустить, чтобы ты пыталась убить меня ночью.
— Я не буду пытаться. Обещаю.
Я добьюсь успеха, — поклялась я.
Он просто покачал головой и двинулся вперед.
То, что произошло дальше, было, мягко говоря, недостойно. Мы боролись, я – с остервенением,
Он попытался натянуть ткань мне на рот, чтобы заставить замолчать, но я попятилась, замотав головой.
— Подожди! Подожди... пожалуйста… Прежде чем наступит завтра, мне нужна хоть какая-то поддержка. — Я посмотрела ему прямо в глаза. — Мне страшно.
Он встретил мою панику с невозмутимостью:
— Бояться — нормально. Это умно. Но это ничего не меняет.
Я снова покачала головой, и по моему лицу скатилась слеза.
— Клянусь, я не знаю, что случилось с моей жизнью. Ничего из этого не должно было случиться.
Упала новая слеза.
Он молча наблюдал. Его рука сжалась на боку, словно он боролся за самоконтроль. В конце концов дисциплина победила, и он смотрел, как я плачу, не прикасаясь ко мне.
— Мне знакомо это чувство. — Затем он натянул кляп мне на подбородок и заставил меня замолчать.
Я злобно сверлила его взглядом. Он дернул за петлю из веревки между моими руками. Конечно, он отлично справился с завязками на корсете свадебного платья. Он явно был экспертом по связыванию.
От этой мысли меня бросило в жар, и я еще больше разозлилась на себя. Я явно зациклилась на всякой ерунде — вроде неуместного влечения к моему буквальному похитителю — как на психологическом трюке, чтобы меньше бояться будущего. Таким образом мой мозг пытался защитить себя. Я должна была в это верить, иначе сошла бы с ума.
— Ложись, — резко приказал он, подталкивая меня к огромной кровати.
Я покачала головой и указала на пол.
— Я. Сказал. Ложись. — Он бросил на меня взгляд, от которого любая более здравомыслящая женщина разрыдалась бы. — С меня хватит на сегодня. Перестать испытывать мое терпение.
На что способен этот мужчина, если его стальной контроль даст трещину? Я уперлась пятками и оттолкнулась, когда он попытался потянуть меня.
— Джорджия, — прорычал наемник мне в ухо.
Он поднял меня и отнес к кровати, бросив на матрас с такой силой, что я подпрыгнула. Прежде чем я успела сесть, он оседлал меня, двигаясь со свойственной ему хищной грацией.
Нависнув надо мной, мужчина схватил мои связанные руки и завязал петлю вокруг металлических прутьев изголовья кровати. Я извивалась и выгибалась, дергая бедрами, пытаясь сбросить его с себя. Он возился с веревкой, и наклонился вперед, чтобы дотянуться до изголовья. Его тело полностью прижалось к моему, и мой разум отключился. Вес его тела вдавливал меня в кровать, бедра были на одном уровне с моими, и его запах заполнил все пространство. Если бы я закрыла глаза, то могла бы притвориться, что мне девятнадцать, и я прячу парня в своей комнате, выжидая момента, когда уснет отец, чтобы тайком затащить его к себе в постель.
Те украденные ночи с Элио были для меня одновременно самыми счастливыми воспоминаниями и самой глубокой болью. Он научил меня, что значит любить и ненавидеть одновременно. Хотела бы я снова оказаться там, в постели со своим cittaiolo. Единственным мужчиной, которого я когда-либо любила.Наемник замер, как только мои руки оказались связаны, но не сдвинулся с места. Я все еще пыталась сбросить его: толкалась в него, пытаясь перевернуться на бок, приподнимала и опускала бедра.
Затем я почувствовала его. Он расположился прямо между моих бедер и выше, на лобковой кости. Длинный, твердый и толстый.
Мой наемник возбудился. Он прижал меня к кровати, связал и заткнул рот кляпом, и теперь лежал на мне твердый, слегка покачиваясь. И, черт побери, самолет был не так давно — совсем недостаточно времени прошло, чтобы огонь, который он зажег во мне, успел угаснуть. Желание вспыхнуло с новой силой, разгораясь в моих венах.
Я не знала, что такого было в этом мужчине, что заставляло меня одновременно хотеть причинить ему боль и трахнуть его.
— Достаточно, синьора Конти, — хрипло произнес он.
Мое сердце бешено колотилось. Я нервничала. Я была взволнована. Сегодня ночью я хотела раствориться в других ощущениях — в чем-то, кроме страха и паники. Я хотела быть поглощенной чувствами, настолько сильными, чтобы ни одна другая мысль не смогла пробиться сквозь них.
— Я сказал, достаточно, — прорычал он мне.
Его выдержка подвергалась испытанию. Мужчина был опасно близок к потере контроля, и я хотела это увидеть. Запах дорогого виски обдал мое лицо. Он стянул с меня кляп, и я судорожно вдохнула.
— Ты пьян? — пробормотала я.
— А что? Думаешь воспользоваться мной? — усмехнулся он.
Я снова приподняла бедра, надавливая на его твердый член. Бросая ему вызов.
— Почему ты пил? Топил свои печали?
Я не знала, откуда взялись эти слова, возможно, какая-то инстинктивная часть меня понимала его на примитивном уровне. Он был расстроен, утратил привычный холодный контроль. Держу пари, он ненавидел это. Хорошо.
— Может, я просто начал праздновать раньше времени… пополнение в семье Де Санктис. Невесту Де Луки. Может, внизу у него мальчишник, а я только что получил приватный танец, — пробормотал он, подначивая меня.
Я хмыкнула.
— Конечно. Я видела картонные фигурки, которые с большей вероятностью получат удовольствие от голой женщины, извивающейся на них. Я начинаю думать, что ты ничего не чувствуешь ниже пояса.
— Попробуй шею, — возразил он.
Я проглотила тяжелый комок в горле.
— Логично… как еще можно быть таким бездушным? Ты родился без сердца, или потерял его где-то по пути?
На его сильной челюсти дрогнул мускул. Он опустил лицо ко мне, а одна его рука погрузилась в мои волосы, откидывая назад голову. Его губы коснулись моих.
— Ни то, ни другое. Его забрали, — пробормотал он. — Кое-кто украл его, и так и не вернул.
Его лицо заполнило все мое поле зрения. Я могла видеть только его. В моей крови вспыхнуло что-то темное и извращенное. Это была ревность? К любовнице моего похитителя… Я сошла с ума. Это наконец случилось.