Золотое дно (сборник)

бя. — Недаром Кукушкины слезы прозвалл, на той тоне

всегда черт свои грехи кроет. Вот и Санаха же там си­

дел — какой год был, дай-ко вспомнить, — а что-то стро­

нулось у него в голове, да с ружьем ушел в лес и боле

не вернулся. Месяц искали и не нашли — как в воду

канул. Это уж я другой весной отправился на охоту,

напрямь тони в березнячок зашел, светлый такой бе­

резнячок. Слышу, рябцы завозились, пипикают. Одного

и положил... Нагнулся, чтобы поднять, а Санаха-то,

будто меня дожидался тут, под березкой и лежит, гля­

нуть страшно — лица уже нет и ружье возле. Вот как

блазнит на той тоне, истинно слово — блазнит.

Осторожно, чтобы не потревожить Зинку, сполз с

кровати, в одних трусах вышел на взвоз; не видел, что

жена (жена, конечно, не минутная забава, иначе как

назовешь?) открыла глаза, будто и не спала вовсе, и

тревожно взглянула в спину. Хотела окликнуть, да по­

стеснялась: мало ли человек по какой нужде во двор

пошел, не провожать же его каждый раз, но снова те­

перь заснуть не могла. Лежала с закрытыми глазами

и ждала, когда заново скрипнет дверь и, крадучись, про­

берется до кровати Коля; а когда начнет уползать к

стенке и нависнет лицом, тут и охнет она тихонько,

испугает желанного, и станут они потом долго смеяться

вместе и радоваться любви.

Но Коля База стоял на взвозе в одних трусах: до

утра было еще далеко, деревенька осела в дреме и

влажно почернела. А море угрозливо гнало грязные

лохматые валы, и белые космы грив мчались впереди

волн, выметывались на берег и громово рассыпались,

оставляя после себя студенистые озера пены.

«...Упырь, Герка, ох и упырь. Нет бы, как все. Стя­

нули бы ловушки на берег и в деревне переждали непо-

I

Золотое дно

97

году. Ведь не пехом тащиться двадцать километров,

нынче, слава богу, механизация вмиг отвезет под самые

окна. Д ак тоже такой пень краснорожий, уж вагой не

сдвинешь с места, только чтобы все по-евонному, чтобы

по одной струнке ходили, — раздражаясь, думал Коля

База, уже во всем виня звеньевого и этим пытаясь снять

с души тягость. — Вечно ему больше всех надо. Еще

будет рыбы, слава богу, сколько спокойных дней впере­

ди. Пойдет ильинская семга — только лови. Показать

себя е.му надо, чтобы народ его видел. Ну и пускай уро­

дуется, килу наживает. Только Сашку Таранина ж ал­

ко — совсем мальчишка. Хоть бы до осени досидеть на

тоне, а больше из одной чашки ухи не хлебаем, не-е,

тут ты, Герка, как хочешь».

В реке вода шла на убыль, часа через два проступят

мели и выстанут наружу тупорылые головни топляков,

тогда и лодкой не выйти в море до нового прилива.

Рыбозаводская дора рядом с берегом вихлясто поматы­

вала кормой, как блудная сука, причальный конец туго

натянулся, и казалось, тюкни тихонько канат — и дору

даже без мотора стремительно выбросит в море. Высо­

кая будка, крашенная голубым суриком, торчала на су-

денке, и оно походило сейчас на те корабли, которые

рисуют малыши, воображая себя моряками. В обычное

время Коля База и глядеть бы не стал на шаланду,

которая бродила до Нижи и подбирала на тонях семгу,

а нынче эта посудина заинтересовала и приковала к се­

бе, и до рези в глазах парень вглядывался в черный

провал окна в рубке: не замаячит ли там рулевой, а

вдруг эта братия решила на ночной воде сняться с яко­

ря, кто их знает, они тут от своего начальства в сторо­

не. Когда-то, еще до армии, Коля База ходил на такой

доре помощником механика, колхоз тогда не имел ко­

лесного трактора, и два года отстоял парень за штурва­

лом. Среди ночи подыми, попроси только: «Коля, мил

друг, пособи до Золотицы сходить, позарез нужно», —

как штык встанет. И в любой туман не споткнется, все

подводные корги, каменистые отмели обойдет, а по об­

становке и в голомень, открытое море, ударится, потому

как эта каботажка, словно тропинка от крыльца до ка­

литки, протоптана с пацаньих лет: сначала ходил в ка­

честве нахлебника, а потом и за старшего на весельном

карбасе. Ладони-то поначалу подушками распухнут,

98

кожа лафтаками слезет, а уж потом только задубеют,

тверже доски еловой станут...

И тут представил: «Вот смеху-то будет, когда средь

ночи к тоне заверну, скаж у :— Здравствуйте, я ваша

тетя, Николай Малыгин из увольнения прибыл, замеча­

ний никаких не имел. Айн секунд, — скажу, — личный

корабель подан, пра-шу всех занять свои места согласно

купленных билетов, и под вашим командованием, това­

рищ Герман Селиверстов, выруливаем на норд-ост без

опознавательных знаков...— А что? Вдруг трактор к

утру на колеса не поставят? Ждут ведь ребята. А если

пешком двадцать километров — не раньше вечера яв­

люсь».

Сутолока мыслей была в голове Коли Базы, но бес­

причинное волнение рассеялось, уступив место бесша­

башному веселью, которому с необыкновенной легкостью

и отдался тут же парень, не затрудняя себя сомнения­

ми, широко поставленные зеленые глаза налились озор­

ной придурью, и, высоко взлягивая мосластыми ногами,

он побежал через поветь, ворвался в горницу и с поро­

га свистящим шепотом доложил спящей Зинке:

— Едем, едем, сей же миг...