Золотые мятежники

— И нас гораздо больше, чем вас, — продолжала она. — Мы превосходим вас числом. Именно поэтому ты регулировал наше размножение, убивали нас.

— Глупая Фентри. Ты регулировала свое размножение задолго до меня, — прорычал он. — Я спасал вас, регулируя ваши нелепые траты ресурсов.

— Харвестеры быстро бы это поняли. — Флоренс была уверена, что пока в гильдии есть такие люди, как Пауэлл. К тому же не факт, что ей удастся доказать, что она ошибается. Никто и никогда не узнает, что случилось бы с Лумом, если бы Драконы не вмешались. — А потом, когда ты узнал о создании Совершенной Химеры, о создании Философской Шкатулки, ты попытался украсть ее работу и убить их всех.

— Но она выжила. — Флоренс откинула курок своего пистолета. — И сколько бы раз ты ни пытался убить ее, тебе никак не удается нанести последний удар. — Она говорила так громко, как только могла. Она надеялась, что ее слова услышат все. Ведь вполне возможно, что она вот-вот умрет. — Такова сила одной Совершенной Химеры. А что, по-твоему, произойдет, если ты столкнешься с целым миром этих существ? Возможно, ты прав, желая поговорить о мире, но не ты должен предлагать его — ты должен просить нас о нем.

Его рот дернулся, рычание усилилось, и на одну короткую секунду Флоренс показалось, что она поймала его.

Но Король-Дракон не властвовал над ними так долго, будучи неуклюжим. Он откинулся на спинку своего планера, руки по-прежнему крепко держались за ручки.

— Стреляй в меня, дитя. Пусть весь мир узнает, что именно твоя пушка возвестила об окончательной гибели Лума.

Он блефовал. Он должен был блефовать. Флоренс сжала локоть, чтобы рука не дрожала. Револьвер казался тяжелее, чем когда-либо. Все, что мне нужно сделать, — это нажать на спусковой крючок, повторяла она про себя, как мантру. От этого сила перетекала в предплечье, потом в кисть, потом в пальцы.

Она не знала, что именно ей удастся сделать. По крайней мере, она покажет всем, что не отступит. Что Фентри больше не трусит перед Драконами.

— Не стреляй, Флоренс.

Все ее внимание было прервано, и Флоренс повернула голову, чтобы посмотреть на Арианну.

— Ты предлагаешь нам мир? — обратилась Арианна к Королю Драконов.

— Нет… — вздохнула Флоренс. Что делала Арианна? Неужели она даже подумает о том, чтобы отдать Лум Драконам?

— Прислушайся, Фен. Даже женщина, которую ты считаешь «совершенной», хочет поговорить перед войной. — Флоренс чувствовала на себе пристальный взгляд Ивеуна. Но ее глаза были устремлены на Арианну. Больше она никуда не смотрела. — Да, я предлагаю вам мир, если вы полностью подчинитесь мне.

— Дай нам три дня, чтобы уничтожить наше оружие и уйти в свои гильдии. Когда ты вернешься, то увидишь нас готовыми служить тебе.

Это была не та Арианна, которую знала Флоренс. Ярость пронеслась в ее сознании, как пушечное ядро.

— Очень хорошо. Да будет известно, что я самый милосердный бог! У вас есть три дня. И если я не найду всех вас на своих местах, готовых служить, я сожгу ваш мир дотла. Пощады не будет. Вы все погибнете.

Сзади она услышала, как планер снова поднялся в небо. Флоренс осознавала, что Король Драконов ушел, так же остро, как и то, что она будет вечно жалеть о том, что не выстрелила, не попыталась сделать все возможное, чтобы убить его при единственной возможности, которая у нее, возможно, когда-либо будет.

Флоренс смотрела на женщину, которая была ее наставницей, примером для подражания, подругой… и видела кого-то, кого больше не узнавала.

17. Арианна

Все ее тело казалось тяжелым. Призрачные боли отдавались в суставах при одном только виде Ивеуна. В ее голове эхом отдавались звуки рвущейся под его когтями плоти и вопли ярости на человека, смерти которого она желала больше, чем дыхания, больше, чем желания мастерить и изобретать.

Арианне не терпелось отвернуться от места, которое только что занимал Король Драконов.

Никто не мешал ей быстро вернуться в зал гильдии. Часть ее души хотела рухнуть под тяжестью всех воспоминаний, всех несчастий в ее жизни, которые устроил Король-Дракон. Ей хотелось лично простоять там, где она только что стояла три дня, пока она не сможет разорвать Короля-Дракона на части.

Если она вообще сможет…

Сомнение сжималось вокруг ее горла в виде когтей Ивеуна, и Арианна не знала, как его сбросить с шеи, где оно медленно душило ее.

— Арианна! — Голос Флоренс был единственным достаточно резким, чтобы пробить оболочку, окутывающую вихрь ее мыслей.

Она повернулась и увидела, что девушка бежит к ней. Флоренс попятилась и остановилась. Выпустив кулак, она схватила Арианну за накидку и рывком отбросила ее от лестницы, по которой она собиралась сбежать. Это было похоже на возвращение на сцену, которой она пыталась избежать уже несколько дней.

— Что это было в пяти гильдиях? — задыхалась Флоренс.

— Отпусти меня, Флор. — Механизм ее разума громко лязгал: слишком много гаечных ключей было брошено в нее с разных сторон. Арианна не могла с уверенностью сказать, каким будет результат, если ее продолжат толкать.

— Нет, пока ты не дашь мне объяснений.

Арианна уставилась на девушку, которая удерживала ее на месте. Через полсекунды она могла бы освободиться, сломав или отрубив Флоренс руку. Но Арианна никогда бы не причинила Флоренс вреда.

— Какие именно?

— Почему ты сказала мне не стрелять? Почему предложила мир? — Флоренс покачала головой. По ее взгляду Арианна поняла, что следующие слова Флоренс ей не понравятся. — На чьей ты стороне?

— И я бы хотел услышать ответ на этот вопрос. — Грегори и два других наместника стояли вместе с небольшой, но растущей группой людей, пробравшихся внутрь снаружи.

— Я не должна никому из вас объяснения. — Своими требованиями и идиотизмом они доводили ее до опасного напряжения. — Если вы не видите логики в моих действиях, значит, никто из вас не способен возглавить Лум.

Когда он заговорил снова, голос Грегори был достаточно громким, чтобы его услышали все собравшиеся.

— Как ты смеешь. Все это время ты была бесполезна. Если ты на нашей стороне, помоги нам.

Арианна упрямо смотрела на него, зажав рот.

— Как Наместник Револьверов, я хочу знать, почему ты запретила Рево принимать ее знак.

Флоренс оторвала взгляд от Арианны, когда сам Наместник назвал ее Револьвером.

— Не называй ее Револьвером, когда тебе это выгодно, — усмехнулась Арианна. Ее ярость усугубилась. — Это низко даже для тебя, Грегори.

— Прости?

— Ты действительно хочешь начать этот разговор? Я знаю слухи о выстрелах, которые ты делаешь на тренировках. О бракованных канистрах, которые, как ты утверждаешь, были сделаны твоими коллегами. — Арианна тщательно проверяла Револьверов с того момента, как узнала, что Флоренс нужен учитель, и имя Грегори всплыло как Мастера с гибкими представлениями о морали — особенно когда дело касалось Драконов. И тогда, и сейчас он был слишком гибок для Арианны.