Золотые земли. Птицы Великого леса

Милош нахмурился, не спеша последовать совету.

– Слетай.

– И на что мне смотреть?

– На землю, на что же ещё?

Дара неуверенно попыталась сделать шаг, но чары опутали её сознание так крепко, что она не сдвинулась с места.

– Отпусти её, – велел Третьяне Дедушка так уверенно, точно не ждал отказа. – Она мне теперь нужна.

Третьяна неохотно высвободила руку лесной ведьмы и отошла в сторону. Дара заморгала и вздохнула громко. Взгляд её прояснился, голос зазвучал твёрже:

– О чём ты говоришь, волхв? При чём тут земля?

– Не думаю, что мор передаётся от человека к человеку, как обычная болезнь. Я чую гниение от земли. Что-то отравило её.

– Так, значит, дело не в телах и не в заразе? – догадался Милош. – А во всей округе?

Дедушка кивнул.

– Там, где иссыхает сила земли, разрастается тьма. Так было в Долине богов, когда Змеиные цари забрали слишком много, так будет здесь, если мы не поспешим.

– О чём ты говоришь? – нахмурился Милош.

– Об источниках золотой силы, – пояснила Дара. – Там, где они иссыхают, духи становятся дикими.

Дедушка пожал плечами.

– В Совине и в степях источники опустели, но не были осквернены. Поэтому духи обозлились. Но здесь… здесь всё намного страшнее, и даже духам тяжело уцелеть. Хорошо бы узнать, как далеко мор распространяется и есть ли у него границы. Так что…

– Слетаю, – перебил его Милош и кинул шапку в сани, а следом шубу. – Дара, ты со мной?

Она молчала в нерешительности, и Милош понял, что Дара боялась вновь обращаться.

– Я мигом, – пообещал он и судорожно охнул от холода, когда стянул рубаху и остался босиком на голом снегу.

Боль и хруст костей мало значат, если плата за них – полёт. Сокол взвил в ночное небо, стрелой умчался от одинокого костра, радуясь свободе и чистому воздуху.

Но радость была недолгой. Вокруг тёмного города светило ещё больше костров, и запах горящей плоти чувствовался даже высоко в небе. Ночь играла серыми и синими красками. Даже острый соколиный глаз с трудом мог разобрать, что таилось внизу. Но когда он посмотрел иначе, не соколиным, не человеческим, а чародейским взглядом, то увидел, как Лисьи ворота засасывало в чёрное болото. Не талый снег и мокрая земля лежали под крыльями, а смоляная скверна заполоняла город. От ворот и дальше по Стрельной улице скверна медленно пробиралась, от двора ко двору.

Сокол камнем упал на землю и обратился человеком. Вокруг не было никого, кто мог его увидеть.

От волнения обнажённый Милош не сразу почувствовал холод, вскинул вперёд руку, выпуская золотой огонь. Пламя опалило землю и растопило снег. Чародей прищурился и увидел, как таяла чёрная зараза там, где обжигали её искры.

Он оборвал заклятие, и скверна почти сразу снова начала расти. Милош попятился босиком по снегу, а скверна поползла за ним следом. Милош схватился за перо на груди и почти сразу взлетел.

Когда он вернулся, костёр на берегу почти прогорел. Сокол закричал, заметив людей, и увидел, как они побежали к нему навстречу.

Тело ещё дрожало от холода и боли обращения, когда Дара протянула Милошу шубу и спросила:

– Что там? Это правда?

– Земля отравлена, – громко дыша, подтвердил Милош. – Ты прав, – он посмотрел на медведя, – мор передаётся не от людей, а от земли. Ежи бросил куклу Здиславы в воротах, там всё и началось. Скверна уже внутри городских стен и быстро распространяется.

Дедушка озабоченно помотал головой.

– Насколько быстро?

– Она уже на Стрельной улице и вдоль стены, предместья задеты пока мало, – сказал Милош, надевая шубу прямо на голое тело. – Но не это главное. – Он улыбнулся торжествующе. – Я был прав. Скверна боится чародейского огня. Он убивает её.

Дара вскинула бровь и хмыкнула, догадавшись, к чему он вёл.

– Ты сошёл с ума.

– Может быть. Но давай сожжём город.

Глава 18

Ратиславия, Лисецк

Месяц березень

Огни не горели.

Дара сжала ладонь Милоша так крепко, как только могла. Она опасалась быть им осмеянной, но он всё понял. Он тоже видел погружённые во мрак улицы, слышал стоны, чувствовал скверну под ногами. Она не могла затронуть их, не могла навредить, но будто пыталась запятнать сердце и душу.

Дара не замечала скверну, пока не узнала, куда нужно смотреть. Не под рёбра людям, пытаясь найти источник хвори, но под собственные ноги, на землю. Черное клокочущее болото расползалось медленно, но верно, и смоляная дрянь пропитывала землю всё глубже. Дара могла поклясться, что слышала, как булькали пузырьки воздуха, вырываясь из топи.

Она моргнула и снова увидела снег и грязь на разбитой дороге.

Минув ворота в детинец, они остановились. Тела погибших прошлым днём вывезли, но вместо них лежали новые – тех, кто вышел из дома и ступил на проклятую землю.

Висельники качались на ветру. Проходя мимо, Дара отвернулась, спрятала лицо в вороте шубы. Милош легко дёрнул её за руку. Он показал на крыши, туда, где сотней золотых огней горели глаза духов. Тени жались друг к другу и в ночном мраке сливались в одно существо, только угольки глаз ярко сверкали.

Дара обернулась. На каждом здании, на каждом заборе сверкали огоньки. Духи выбрались из домов и подполов, все они забрались как можно выше, подальше от земли. Могли бы – улетели бы прочь. Их тоже пугала скверна. Только на крыше княжеского дворца не было никого.

В тишине закричал сыч, и что-то мелькнуло в чёрном небе.

– Это сова, – прошептала Дара.

Хозяин леса прислал своих слуг наблюдать.

Милош пошёл дальше, потянул её за собой.

У крыльца лежала мёртвая лошадь, в гриве запуталось крохотное существо чуть больше лягушки. Дух не шевелился. Дара склонилась над ним, разглядывая потухающий в груди уголёк.

– Он мёртв.

– Я вижу, – кивнул Милош равнодушно.

– Но духи живут благодаря золотому огню, – Дара едва дышала от страха. – И скверна всё равно забрала его. Значит…

Он дёрнул её скорее к себе, на ступени крыльца.

– Это похоже на Гармахиса.

– На кого? – Дара попыталась разглядеть его лицо, но было слишком темно.

– Южанина, который охотится за Ярополком. В нём похожая тьма, что высасывает жизнь. Духи в Златоборске боялись его.

– Хочешь сказать, он волхв Мораны?