Золотые земли. Птицы Великого леса

Он говорил так, будто верил, что ещё было не поздно.

Сани тряслись на неровной дороге, кони ржали испуганно и всё норовили свернуть не туда – Ежи мотало из стороны в сторону, он бился головой и спиной о лавку, но никак не мог на неё взобраться.

– Сынок, осторожно, – Горица коснулась его плеч сначала неуверенно, осторожно, но тут же твёрже схватила под мышки и втащила на лавку, прижала к себе.

– Горица, что я говорил?! – разозлился Милош.

– Он мой сын, – Ежи почувствовал руки матери на своём лице, её щеку, прижавшуюся к его щеке. – Уж лучше вперёд него помереть, чем его смерть увидеть.

– Ему-то как раз скверна не страшна, – сердито проговорил Милош. – Горица, отпусти его, Создателем заклинаю.

– Мама, – прошептал Ежи и вдруг глубоко вздохнул. Кашель отступил.

– Я здесь, родимый, здесь, – она разгладила его сморщенный лоб, убрала отросшие пряди с глаз.

– Не надо, – он попытался отстраниться. – Раз Милош так говорит, то не надо.

Сани резко остановились, и Милош тут же оказался рядом.

– Идём, – он схватил его за руку и стащил на землю, как слепого кутёнка.

– Куда мы? – слабым голосом спросил Ежи.

– Сейчас, сейчас, – только и проговорил, запыхаясь, Милош. – Ступени.

Они взобрались по лестнице.

– Горица, открой дверь.

Мать взволнованно и громко охала, пропуская их внутрь.

– Волхв! – закричал Милош. – Помоги.

– Это?..

– От него пошла скверна. Он проклят Здиславой. И его мать говорит, что он сын чародея, но без дара.

– Пусторождённый, – стыдливо проговорила позади Горица. – Так же вы их называете?

Ежи обернулся, но увидел только серую хмарь. Слёзы полились из глаз ещё сильнее.

– Ты сможешь спасти его, волхв? – спросил Милош, не отпуская Ежи.

– Отчего сам не справишься? – голос его походил на скрип высоких деревьев, качавшихся на ветру. От него пахло смолой, горячей землёй и сухой травой. Кажется, даже стало теплее.

– Я не знаю, как. Меня не учили таким вещам.

– Верно, откуда чародеям Совиной башни о них знать?

– Мой учитель не из башни.

Незнакомый старик лишь хмыкнул. Ежи услышал его шаркающие шаги.

– Тратить драгоценное время на одного человека, когда нужно спасти сотни? – с сомнением произнёс он.

– Он мой брат. Спаси его, в долгу буду.

Волхв помолчал немного.

– Отчего не попросишь лесную ведьму?

– Веся умерла, как только встретила его. Ты знаешь Дару, она выместит зло на нём.

Старик снова ответил не сразу.

– Положи его у печи.

Ежи подвели к лавке, он на ощупь лёг, вытянув ноги, вцепился пальцами в края, приготовившись к боли.

– Мне нужна твоя помощь, чародей. Попробуем выгнать из него заразу, – голос волхва был удивительно спокоен.

– Что вы сделаете со мной? – от волнения дыхание снова сбилось.

В темноте собственная беспомощность ощущалась в разы сильнее.

– Говоришь, зараза боится золотой силы? – задумчиво протянул старик. – Так давай попытаемся выжечь её из крови.

– Вот так, сразу? – Милош сомневался, и от его нерешительности в Ежи рос страх.

– Что вы сделаете со мной?

– У нас слишком мало времени, – настаивал старик.

– Не погуби его, волхв.

Волхв. Так называли служителей старых богов. Тех, кто поклонялся идолам и молился чудищам. Пресветлые Братья предупреждали, что волхвы хуже чародеев в сотни раз. Они не только противны Создателю из-за своей колдовской силы, так ещё и поклонялись проклятым созданиям Аберу-Окиа.

– Не надо, – прошептал Ежи, потеряв голос от страха. – Отпустите меня.

– Милош, может, и вправду не стоит? – робко попросила Горица.

– Ежи, ты проклят, – друг оказался совсем рядом, положил руку ему на плечо, заставляя лечь обратно на лавку. – И опасен для остальных.

– Но я ведь ничего не сделал. Ничего ужасного не случилось.

– В тебе чернота. Такая, от которой даже мне не по себе, – голос Милоша зазвучал совсем рядом, у самого уха, и Ежи потянулся к нему рукой, но нащупал лишь пустоту. – Это чёрная, злая сила.

– Так любое колдовство – зло, всё оно от Аберу-Окиа, – проговорила Горица в стороне. – Но я тебя и таким люблю, Милош. И Ежи буду таким любить.

– Это может его убить, – холодно возразил брат.

– Уведи эту женщину, – проворчал волхв. – Не место ей здесь.

– Мама…

– Не уйду я! – воскликнула Горица.

Ежи не видел ничего, только слепо крутил головой и всё пытался подняться, пока не понял, что руки и ноги были связаны легко, но крепко. И путы обжигали тем сильнее, чем больше он пытался вырваться.

– Жжёт! Милош, мне больно. Отпусти меня, – захныкал он в отчаянии.

Его не услышали.

Горица зарыдала, закричала, и что-то тяжёлое упало на пол. Милош пытался всех успокоить, а старик яростно заругался.

Хлопнула дверь.

– Повесь засов! Пусть посидит в сенях!

Тяжёлые кулаки заколотили по дереву.

– Пусти! Пусти!

– Сейчас, Ежи, подожди, – прошептал Милош, задыхаясь.

– Я умру?

– Нет.

В голосе его не было уверенности.

Ежи постарался лежать неподвижно, чтобы верёвки, пропитанные огнём и ненавистью, не мучили его.

– Возьми его за руки, – велел волхв.

Милош медлил.

– Не бойся. Тебя не заденет. Зараза внутри.

Ежи вздрогнул, когда его схватили за щиколотки. Он дёрнулся, но уже и Милош взял его за запястья.

– Лежи смирно. Надеюсь, это быстро выйдет.

– Это не так, как с лесной ведьмой, – проговорил волхв.

– Что?

– Ничего. Просто эти чары мне плохо знакомы. Даже у Здиславы таких не видел. Это что-то иное… чужое.

– Гармахис так же пуст, – произнёс Милош и пояснил: – Это южанин, он не чародей, но умеет пользоваться силой. Он высасывает её из духов.

– Вот как, – хмыкнул волхв. – Ну да хватит болтовни. Начинай. Осторожно, не переборщи.

Ежи задержал дыхание от страха, но поначалу ничего не почувствовал. Лишь тепло у рук и ног и странное покалывание. Это было почти приятно.

– Погоди, – прошептал он точно в бреду. – Погоди, – повторили его губы против собственной воли.

И он закричал.

Огонь выжигал его плоть, разгрызал кожу и кости. Огонь жрал его и обращал в пепел. Он истязал и хлестал, как хозяин холопа. Яростно, безжалостно.