Золотые земли. Птицы Великого леса

– Южанин? Вряд ли. У них иные боги, – Милош всматривался в темноту, точно надеялся найти в ней ответы.

– Во мне не было такой же пустоты, даже когда я была служительницей Мораны, – задумчиво произнесла Дара. – Это одновременно похоже на неё и нет.

– Пошли.

Во дворце было по-прежнему тихо. Собственное дыхание казалось оглушающе громким, и Дара ступала осторожно, крадучись. Даже в полной темноте она легко нашла покои Ярополка.

У двери стояли уже знакомые ей гридни. Они слегка поклонились ей, отошли в сторону.

– Князь, – едва слышно поскреблась Дара в дверь.

Ей открыл воевода. Высокий, крепкий, точно дуб, он вдруг показался совсем старым. В волосах его и бороде было слишком много седых волос, а на хмуром лице – морщин.

– Давайте быстрее, – поторопил он, явно желая поскорее закрыть дверь.

– Это ни к чему, – Милош придержал рукой дверь. – Это не обычный мор. Двери ему не страшны.

– Что ты узнал, чародей? – Ярополк показался в проходе, рукой отвёл Горыню.

– Прокляты не люди, а земля в городе. Мы должны вывести народ из Лисецка и выжечь всё в округе дотла.

– Да ты сдурел, чародей? – ахнул почти по-бабьи Горыня.

– Тише, – шикнул Ярополк и распахнул шире дверь. – Говори, чародей.

Дара запнулась на полуслове, а Милош сделал шаг вперёд. Она тенью последовала за ним, выдернула свою руку из его, надеясь, что Ярополк ничего не заметил.

В покоях горели свечи, но было всё равно темно и холодно. Тела Третьяка и Святослава исчезли, верно, их сожгли. Если бы только о скверне можно было так же легко забыть.

– Смерть распространяется по земле, она отравляет всё вокруг и убивает каждого, кто наступил на неё, – рассказал Милош. – Скорее всего поэтому Весняна и умерла первой: наступила на что-то проклятое. В городе ещё осталась чистая земля, но это ненадолго. Скверна расползается быстро и к рассвету займёт весь город. Людей нужно увести подальше, а город сжечь. Проклятие боится чародейского огня. Только так мы остановим мор.

Ярополк опёрся руками на стол.

– Ты уверен?

– Я не знаю другого способа очистить землю.

– Как можно оставить людей без крова зимой? – проговорил Горыня. – Придумай что потолковее, чародей.

– Кто цепляется за родную хату, может запереться в ней и ждать, пока сдохнет от голода, – Милош вскинул с презрением брови. – Но если не уничтожить скверну теперь, она пойдёт дальше по всей земле, и её будет не остановить.

– А он прав. Люди не бросят своё хозяйство, пока оно не сгорит в огне, – согласился Ярополк. – Горожане откажутся уходить, побоятся оставлять избы на разграбление.

– Если ты им велишь, то кто посмеет сопротивляться?

– И потеряю половину войска, пока оно будет вытаскивать каждого мужика с печки? Нет. Первым нужно вывести ополчение. Ты, чародей, говоришь, что каждый, кто ходит по земле, умирает? Как тогда Горыня добрался живым и невредимым?

– Ты ехал на лошади, воевода, не так ли?

– Часть на лошади, часть пешком.

– И как? Ничего?

Горыня пожал плечами.

– У меня здоровье отменное, – сказал он, будто речь шла о простуде. – Говорят, мой род от самого богатыря Яромира. А что?

– Животных скверна забирает не сразу. Людей можно вывозить в санях, а ещё надо проложить досками настилы по всем улицам, где нет мостовой.

– Кто этим займётся? Ты и Дарина? – холодно спросил Ярополк, видимо, решив уже всё для себя. – Пока вы вдвоём управитесь, скверна доберётся до окрестных сёл и городов. Так?

– Быть может, – согласился Милош.

– Но те, у кого есть лошади, могут спастись, – вставила Дара, и князь наконец заметил её. – Животных часто оберегают духи, они отгонят скверну ненадолго, пока хватит сил.

Погибнут ли в пожаре духи, прятавшиеся на крышах, или огонь им не страшен? В Совине они оставались рядом с Дарой, когда бушевало пламя.

– Значит, богатым повезёт больше, чем бедным, – горько усмехнулся Ярополк. – Как и всегда. Но знать будет упрямиться, пожалеет свои богатства.

– Я не сожгу город, если в нём останутся люди, – Дара сама удивилась решимости, с которой зазвучал её голос.

Снежный князь и бровью не повёл.

– Всех до последнего вывести не удастся. Люди часто упрямы и глупы, особенно когда дело касается их достатка.

– Ратиславский мужик Создателю не поклонится, пока жареный петух не клюнет, – согласился Горыня.

– Я не сожгу город.

– Не думаю, что ты была так милосердна, Дарина, когда сжигала Совин.

Глаза защипало, и она скривила от злости рот.

– Ты не знаешь, что там произошло, Великий князь. Да, я ненавидела всех в Совине, но я не хотела, чтобы так получилось. И на этот раз не допущу…

– Ты разве не слышала, что скверна распространится на всю округу? – голос князя стал низким, глаза потемнели.

– Новые смерти сделают Морану только сильнее, – процедила Дара. – Можешь ли ты представить, князь, что она тогда натворит?

Ярополк пару мгновений молчал, раздумывая над её словами.

– Будь по-твоему, спасай город, пока есть такая возможность, – решил он. – И, Милош, если увидишь, что эта скверна становится сильнее, сообщи мне немедля, – Ярополк опустил голову, собираясь с мыслями, поднял взгляд на воеводу. – В первую очередь, Горыня, выведи ополчение из города, уведи их к северу, раздели и направь по окрестным поселениям. Распорядись, чтобы отправили биричей на улицы. Дай каждому лошадь. Пусть они объедут все дворы и разнесут мой указ немедленно покинуть город и не наступать ногами на землю. Найди людей, чтобы проложили помост по всем главным улицам, ведущим к воротам. Бросайте на землю всё: снимайте двери и ворота, ломайте заборы, только сами не ходите по голой земле. Сейчас близится рассвет, – он оглянулся на закрытые ставни. – На закате всё должно быть готово. А после мои чародеи запалят огонь. И вот что ещё… никому ни слова о старых богах, храм обозлится только сильнее, если узнает, что это их вина. Говорите всем, что чародеи кагана Шибана прокляли город, чтобы ослабить меня. Пусть народная ненависть направится на него.

– А что с князем Чернеком и боярами? – спросил Горыня. – Мне докладывают, что Здебора не верит ни в какой мор. Якобы он страшен только грешникам.

– А ещё говорят, – добавил Милош, – что её защищает какой-то святой.

– Кто? – нахмурился Ярополк. – Святой?

– Я слышал пересуды в городе.

– Я тоже, – вставил Горыня. – Якобы какой-то чужеземец пришёл к княгине посреди ночи, когда её пытался убить навий дух, и сотворил чудо. В общем, я думаю, что Чернек не согласится уходить из Лисецка. Он во всём слушается жену, а Здебора дурная баба, которая верит всем, кто целует жопу Пресветлым Братьям.

– Могу поспорить, что князь и бояре предпочтут умереть, только бы не бросать свои сундуки с золотом, – нахмурился Ярополк. – Я сам поговорю с Чернеком. Он жаден, но не глуп, а выбора у него не осталось.

На крыльце Дара, Милош и Горыня остановились. Воевода вздохнул, заметив мёртвую лошадь.

– Ох, бедняжка моя. Кто ж знал, что нельзя тебя оставлять?

– Жди здесь, – сказал ему Милош. – Я приведу тебе коня. Дара…

– Я найду Дедушку и Третьяну, – бросила она, ступая на заснеженную землю. Тяжёлые тучи закрыли небо от востока до запада. – Лучше них теперь гонцов не сыскать.