Золотые земли. Птицы Великого леса

Месяц березень

Чем дальше дорога уходила на запад, тем оживлённее становились просёлки. В округе от Твердова было многолюдно, но уже поползли тревожные слухи: твари Нави нападали на людей.

– Как только король прогнал Охотников, так и началось, – пожаловался сапожник, чинивший обувь Горицы. – Без них нам не справиться.

– Так, может, Охотники и науськали нечисть, – с заговорщическим видом сказала его жена. – Их главный водился с ведьмами.

– Что за ерунду ты мелешь? – сапожник чуть не выронил иглу из рук.

Ежи с трудом сдержал вздох. Он и рад был бы послушать, что происходило в округе, но ему не терпелось вернуться в корчму и поужинать. Они были в пути уже третью седмицу, двигались медленно, часто мёрзли по ночам в нетопленных избах, и в этот день наконец собирались переночевать в тёплом доме.

– Не одна я так считаю, – упрямо произнесла жена сапожника. – Сам подумай: раз Охотники имеют такую власть над духами, значит, могут не только усмирить их, но и заставить напасть на людей. Их главный, который женился обманом на Белой Лебёдушке, знался с ведьмами, это все знают. Вот Охотники и мстят за то, что их разоблачили.

– Глупости! Охотники убивают нечисть.

– Кого-то убивают, а с кем-то, видать, дружат. Духи никогда такими злыми не были, пока главу Охотников не казнили. Это всё их работа, точно говорю!

Ничего нового сапожник и его жена не говорили. Везде, где бы ни останавливались Горица и Ежи, разговоры ходили примерно одинаковые: ландмейстера Идульфа казнили, Охотников изгнали, а госпожа Венцеслава готовилась к свадьбе с принцем Карлом.

Весь королевский двор перебрался западнее от Совина, в Твердов. Там, вдали от бывшей Совиной башни, было вроде бы спокойнее, но духи Нави свирепствовали и там. Они разоряли деревни, похищали детей, задирали скот, нападали на одиноких путников, и народ бежал из родных мест на восток, в Ратиславию, или на запад, в Твердов или ещё дальше, в Лойтурию. Рдзения пустела.

– Хочешь верь, хочешь нет, – продолжила жена сапожника. – Только у нас в Твердове всё было спокойно, пока Охотники не прошли. А с тех пор в замке и началось.

– Что началось? – спросил Ежи.

– Малый человек вернулся. И, говорят, хочет извести молодую госпожу. Он всё ходит вокруг её покоев, вздыхает.

– Какой ещё Малый человек?

Женщина стрельнула в сторону Ежи глазами, улыбнулась с заговорщическим видом.

– О, ты не слышал?

– А должен был?

– Это же наш Малый человек! – оскорблённо воскликнула женщина. – О нём все знают.

– Я не отсюда, – пожал плечами Ежи. – В Совине ни о каком Малом человеке никогда не слышали.

Женщина возмущённо помотала головой, явно не поверив, что кто-нибудь мог не знать об их местном чудище.

– Малый человек – это дух байстрюка князя Болеслава.

– Ерунду не мели, – осадил её муж. – Это сын Водяной княжны!

– Да с чего бы ему быть её сыном?

– А с того, что он маленький! А байстрюк князя умер взрослым.

– Откуда у ребёнка борода?

– Это не борода! Это его мать в шубу укутала, чтобы не мёрз. Он поэтому и ёжится постоянно: в реке замёрз.

– Да ты где бородатые шубы видел?

Ежи переводил взгляд то на сапожника, то на его жену.

– Это что, какой-то дух Нави? – робко спросил он.

– Да! – крикнули одновременно муж с женой.

– Да как можно не знать про Малого человека?!

– Да я шо… – замялся Ежи. – Можно я сапоги заберу?

Сапожник придирчиво осмотрел свою работу, обрезал нить и отдал ему обувь Горицы. Расплатившись, Ежи выскочил из лавки, точно его преследовали. Создатель, какие же люди бывают злые!

Ежи замёрз, проголодался и устал, внутри него ворочался чёрный зверь, алчный до золотой силы, и ужасно хотелось плакать, а его обругали, потому что он не знал какого-то там Малого человека, преследующего молодую госпожу…

Споткнувшись, он застыл на месте.

– Чего встал, остолоп?

Малый человек преследовал молодую госпожу. В Твердов переехала вся Совинская знать, но всегда самой прекрасной, самой желанной, самой восхитительной из них была только одна. Её часто даже не называли по имени: княжна, госпожа, Белая Лебёдушка. И без имени было ясно, о ком речь. Венцеслава.

Развернувшись, Ежи поспешил назад. Лавочка уже оказалась закрыта, и он застучал кулаками по деревянной двери, отчего вывеска над ней затряслась.

– Ты совсем ошалел? – хозяйка распахнула дверь, держа наперевес кочергу. Узнав Ежи, кочергу она всё же опустила. – Мы ужинать сели. Чего надо?

– Какую госпожу преследует Малый человек?

Женщина выгнула бровь. Её муж, жуя, выглянул из-за угла.

– Шо?

– Да этот пришёл, – махнула ему рукой женщина. – Про нашего Малого человека спрашивает.

– Опять?

– Значит, действительно ничего не знаешь? – с недоверием спросила женщина.

Ежи помотал головой, мол, совсем ничего не знает.

– Ладно, проходи. Но борща у меня для тебя нет. Самим бы хватило.

– Спасибо, – Ежи слегка поклонился. – Да озарит Создатель ваш путь.

– Ох, да проходи уже.

Пахло свёклой, хлебом и гарью. Кажется, печь у хозяев коптила. Трещал весело огонь за заслонкой. Дом сапожника, остывший за день, на ночь протапливали, но Ежи не спешил снимать шубу.

Вид у хозяев был такой хитрый и довольный, что Ежи стало даже не по себе. Но, кажется, они просто действительно очень гордились своим местным чудищем, говорили о нём, как о любимом, пусть и чудоковатом ребёнке.

– В общем, – довольно начала жена, – был у князя незаконнорождённый сын…

– Другие говорят, – перебил её муж, – что это был сын молодой княжны…

– То есть у мужа и жены? – предположил Ежи.

– Не-ет, это были разные князь и княжна.

Женщина закатила глаза, глубоко вздохнула и продолжила:

– И было это как раз тогда, когда лойтурцы окружили Твердов и пытались взять крепость осадой.

– А это когда было? – спросил Ежи и тут же пожалел об этом, потому что лойтурцы нападали на Твердов так часто, что все уже потеряли счёт бесконечным войнам, но хозяева лавки тут же принялись между собой спорить о точном времени.

– В любом случае, – жена приложила палец к губам мужа, – было это давно.

– Не так уж это важно, – согласился наконец её муж, отстранив руку ото рта. – Главное, что люди в крепости голодали и умирали сотнями, и князь уже был готов сдаться.