Золотые земли. Птицы Великого леса

Только в детстве он видел, как жив и полон этот мир. Как он перешёптывается шелестом травы и искрами звёзд, как поёт журчанием вод и скрипом деревьев, как переливается огнём в каждом существе и пылает, дышит жизнью. И Дара была ярче всех из этих огней: самой живой. И угасающей из-за боли, что он ей причинил. Милош не знал, что будет делать, если этот огонь исчезнет насовсем.

Рядом с Дарой было тепло. Живо.

А вокруг так пусто.

Мёртво.

Милош присел, выпустив Дару из объятий. Она повернула голову, встревоженная.

– Слышишь? Послушай, – прошептал он.

Она приподнялась. Милош замер, ощущая темноту кончиками пальцев. Было слишком тихо. Ни одного огонька на многие вёрсты вокруг.

– Что это? – спросила Дара.

Сомнений не осталось.

– Гармахис!

Милош подскочил, сбросил одеяло.

– Княжич, вставай! Здесь убийца, – он щёлкнул пальцами, рождая огонь. Зажглась свеча на столе.

Чичак держала у груди кинжал. Вячеслав стоял у постели с мечом наголо.

– Что случилось?

Милош прислушался. Пустота ползла наверху, прямо над их головами. Она засасывала всё живое, что встречала по пути, ещё более страшная, жадная.

– Здесь убийца твоего брата, – проговорил негромко Милош.

– Чернек?

– Чернек мёртв. Здесь колдун, который убил Ярополка и твою сестру. Идём. Нет времени.

Вячеслав хмурил брови, пытаясь понять, о чём речь.

– Какой колдун?

– Долго объяснять. Его зовут Гармахис…

– Он забирает силу у потомков Златы, – прорычала Дара. – Пошли.

Она сбросила засов с двери, выбежала первой из спальни и вдруг взвизгнула.

– Отпусти!

Совсем по-девчачьи она закричала, когда скренорский страж скрутил ей руку.

– Прочь! – Милош налетел на скренорца, ударил по лицу, выхватил нить жизни и тут же намотал себе на запястье. Страж пошатнулся и упал без чувств. Дара потёрла руку, шипя от боли.

– Чьи покои наверху? – спросил Милош.

– Великого князя, – ошарашенно ответил Вячеслав.

– Значит, он пришёл за Мстиславом. Веди!

– За Мстиславом? – Чичак схватила княжича за руку. – Тогда останься, – взмолилась она. – Пусть мальчишка умирать. Ты будешь править.

Вячеслав оглянулся на Дару.

– Этот колдун забирает чародейскую силу?

– Лишь ту, что дарована напрямую Великим лесом. Ты ему тоже подойдёшь, княжич, – сощурила глаза Дара.

– Ящер, – проговорил Вячеслав растерянно. – Мне говорили, что он придёт.

– Останься, – Чичак повисла у него на руке, обняла за шею, заставляя посмотреть на себя. – Прошу, муж.

Мальчишка погибнет, пока эти двое будут разбираться.

– Идём, – Милош схватил Дару за руку. – Там вроде лестница.

Но она потянула его в другую сторону.

– Здесь быстрее. Бежим!

Они на ощупь пробирались по тёмным коридорам, и вслед им хлопали двери, звучали тревожные голоса.

Тьма наверху разрасталась, и голод её пробирался под кожу, к сердцу, к душе.

Гармахис больше никого не заберёт.

Милош обогнал Дару на лестнице. Теперь он не видел глазами, они стали ему не нужны. Тьма оказалась ярче ночи, он почуял её собственным нутром. У княжеских покоев на полу лежали гридни, не шевелились.

Гармахис стоял у дверей. Он обернулся, заслышав топот. Маски на нём больше не было. Здоровый, целый и невредимый, точно не было их последней встречи.

– Пригнись! – закричала Дара.

– Нет! Стой!

Милош схватил её за руки, потушив огонь на пальцах.

– Здесь всё из дерева. Мы сами сгорим.

Гармахис распахнул дверь. Истошно завопила княгиня, а с ней наперебой завизжали дети.

Милош вбежал следом, щёлкнул пальцами, и загорелись свечи. Гармахис стоял у постели, нетерпеливо вертел нож в руке. Он разглядывал Гутрун и прижавшихся к ней детей, точно блюдо, что собирался вкусить. Будет ли это вкусно? Будет ли это стоить всех усилий?

С княгиней были трое детей. Один, совсем кроха, на руках у матери. Девочка постарше упала с кровати и попыталась заползти под неё, а Мстислав встал впереди Гутрун, держа в руках скренорский нож.

– Забирайте город, только не трогайте нас, – пропищала Гутрун, и это прозвучало жалко, ни следа не осталось от Великой княгини, что угрожала днём чародеям, перед ними предстала мать, защищавшая детей.

Гармахис не двигался.

– Ты же хотел силу лесной ведьмы? – произнёс Милош, осторожно подкрадываясь ближе. – Так она здесь. Может, лучше её, чем слабого мальчишку? Много с него не возьмёшь.

Пусть Гармахис попытает удачу против Дары и Милоша. Их вместе ему не одолеть.

Южанин медленно повернул голову. Блеснуло золото в его волосах. Шрамы на лице зажили. Он выпил много силы, но много истратил на своё исцеление.

– Не думаю, что вы со мной справитесь.

Он взмахнул рукой, а Милоша точно снесло бревном. Чародей отлетел в стену, ударился спиной и затылком, сполз на пол, оглохнув, ослепнув. И рёв прокатился по комнате, ветер завыл. Дара взвизгнула, закричала яростно.

Снова завизжали дети. Задрожали доски, когда мимо кто-то пробежал

Милош встал на колени, заморгал, хватаясь руками за голову.

Стучало, выло.

– Ох, вкусно.

Дара запищала. Милош узнал её слабый голос даже в полной темноте, в суматохе и мешанине чужих криков. Шатаясь, он поднялся на ноги.

Свечи потухли.

Гармахис склонился над Дарой, держа её за волосы. Нож был воткнут девушке под рёбра. Светлая одежда потемнела от крови. Вокруг больше не осталось никого, только они трое: Милош и умирающая в руках Гармахиса Дара.

– Если бы знал, что ты здесь, так сразу бы пришёл, – оскалившись, ласково произнёс бидьярец.

Милош вдруг перестал чувствовать собственные руки. Он стоял, смотрел, как умирала Дара, а в груди всё скрутило так туго, что он не понимал и не знал, что делать.

Гармахис глубже вогнал нож, и Дара закричала. Крик был больнее удара.

Милош накинулся на Гармахиса, заколотил кулаками, совсем забыв, что он чародей. Они покатились по полу, и Милош зубами, кулаками, пинками пытался выбить из него жизнь, но только терял свою.