Золотые земли. Птицы Великого леса

Горица за эти седмицы поправилась и стала румянее, но глаза её потухли, и даже ругалась она равнодушно, без особой злости. Стараясь не смотреть на Дару, она продолжила месить тесто. Руки у неё были крепкие, работали слаженно, уверенно. Дара невольно загляделась, вспомнив Ждану у печи. Сейчас она была бы рада оказаться на мельнице и послушать ворчание мачехи. Вдали от дома её ругань стала казаться почти ласковой.

Верно, Горица тоже скучала по дому, который навеки был потерян. Даже если она вернётся однажды в Совин, не будет уже ни старой просторной кухни, где она хозяйничала, ни ворчания Стжежимира, ни заразительного смеха Милоша – ничего, что относилось к прошлой жизни.

Сильные руки мяли тесто, вминали его в стол раз за разом, раз за разом, а оно всё продолжало упрямо подниматься. Горица надула губы, совсем как Ежи. Наверное, она ужасно переживала за своих сыновей.

– С Милошем всё в порядке, – неожиданно для самой себя сказала Дара.

– Что?

– С Милошем всё в порядке. Он выжил после пожара и, кажется, какое-то время жил у Белой Лебёдушки.

– Откуда ты знаешь? – недоверчивый злой взгляд из-под бровей, по-прежнему надутые губы.

– Видела в реке, когда гадала.

Горица некоторое время смотрела ей в глаза, наконец кивнула, уголки губ её чуть дрогнули.

– А… Ежи?

– Про него не знаю, – пожала плечами Дара. – Но он вроде бы умеет… выживать. Мне Веся рассказывала, как он ловко ушёл от Охотников. Думаю, он справился и в этот раз.

– Да защитит его святая Лаодика, – проговорила Горица.

– Ага, – вздохнула растерянно Дара. Она не знала, что лучше говорить в таких случаях. – Ладно, я пойду.

Горица не ответила, и Дара поспешила уйти из кухни. Она знала, что все слуги, так старательно не поднимавшие глаз, теперь смотрели ей вслед, потому что стук ножей и голоса вдруг замолкли.

Найти Третьяну в гриднице оказалось тоже нелегко. Она носилась по большой избе с разными поручениями, разносила еду, напитки, убирала, подметала.

– О, госпожа лесная ведьма, – обрадовалась она, завидев Дару у одной из клетей. – Да озарит Создатель твой путь.

Дара кивнула в знак приветствия, взяла её под руку и потянула вниз по лестнице, к выходу.

– Что-то случилось? – спросила Третьяна, пока Дара тащила её за собой.

Но она упрямо молчала, пока они обе не оказались на улице, подальше от крыльца гридницы и чужих ушей. Тогда она резко развернулась, дёрнула Третьяну так, что та встала ровно перед ней.

– Чем ты меня вчера напоила? – она не смогла сдержать ярости и почти прорычала это в лицо Третьяне.

– Я? – лицо девушки вытянулось от удивления. – Мы все вместе медовуху пили.

– Но это ты подтолкнула меня к князю!

– Что? Дарина, ты сама пошла к нему.

– Если бы не ты…

– Мы все выпили лишнего, – Третьяна принялась теребить длинную косу. – И да, наверное, я что-то говорила про князя, но я же видела, как ты на него смотришь… Думала, ты сама этого хочешь. Значит, – она стрельнула глазами, не в силах скрыть любопытство, – вы с ним…

Проклятая медовуха. Кто мог подумать, что от неё легко потерять разум? В Заречье редко напивались, если только по большим праздникам, а Дару обычно на них и не пускали, но она слышала, что люди во хмелю творили постыдные глупые вещи.

– А что, если… – Она облизнула пересохшие губы. – Если что-то случилось… и я… как мне быть?

Она покраснела и не нашла в себе сил посмотреть в глаза Третьяне, но та, кажется, поняла причину её страхов.

– Ты про ребёнка?

Дара смогла только кивнуть.

– Не бойся, – прошептала Третьяна, придвигаясь ближе. Она взяла Дару за руки. Они встали, точно подруги, глядя друг другу в глаза. – Я многому от матери научилась, к нам часто приходили девушки за помощью. Я сделаю для тебя такой отвар, что ты не понесёшь.

С губ Дары сорвался громкий вздох. Точно с сердца упал тяжёлый камень.

– Спасибо, – взволнованно проговорила она. – Спасибо большое!

– Не за что, я всегда рада помочь подруге, – широко улыбнулась Третьяна. Она вдруг поёжилась, и Дара поняла, что вытащила её из гридницы, не дав даже одеться.

– Ой, ты замёрзла, наверное. Иди скорее!

– Я быстро, – пообещала Третьяна. – Дождёшься меня? Сделаю тебе отвар прямо сегодня. А на кухне скажу, что мне дала поручение княжеская ведьма.

Она взлетела вверх по ступеням крыльца, вдруг развернулась и подбежала обратно к Даре.

– Сварю отвар, – прошептала она игриво, – и сможешь развлекаться со Снежным князем сколько вздумается.

– Третьяна! – возмущённо воскликнула Дара.

– А что? Каждая хотела бы, да не каждой так повезло, – захихикала девушка. – Не упусти свою удачу, госпожа княжеская ведьма.

Милош с Третьяком добрались до самой окраины Лисецка, дальше за оградой виднелись только заснеженное поле и лес. Холоп завернул к одной из избушек, поднялся по проседавшим ступеням крыльца и распахнул дверь в сени. Милош рад был, что никто не видел его лица в этот миг. Он через силу улыбнулся и перешагнул через порог.

– Вечер добрый, Третьяк, – звонкий знакомый голосок послышался из-за приоткрытой двери в избу. – Дары нет пока, что ей передать?

– Здравствуй, Веся. Я не к госпоже Дарине, а по поручению Великого князя, вот гостя вам привёл.

– Гостя?

– Добрый вечер, Весняна, – Милош зашёл внутрь. В избе было натоплено, и он поспешил закрыть за собой дверь.

Девушка сидела за столом, перебирала гречневую крупу. Веся застыла, заметив гостя, распахнула широко яркие глаза.

– Рад видеть тебя живой и здоровой, – ещё шире заулыбался Милош.

А она всё не отвечала. Продолжать улыбаться выходило уже нелегко, у Милоша начало сводить челюсть.

– Веся, – осторожно позвал Третьяк, приметив её замешательство. – Так ты знаешь господина чародея?

– Знаю, – проговорила тихо девушка.

– Может он пока у вас госпожу лесную ведьму дождаться?

– Может, – перебила Веся. – Пусть совсем остаётся. Не прогонять же его на ночь глядя.

Милош удивлённо вскинул брови. Улыбка его стала кислой и быстро вовсе потухла. Не слишком обрадовалась ему Весняна. Он хотел уже гордо отказаться от ночлега и уйти прочь, но любопытство пересилило. С чего это девушка приняла его так холодно?