Зов пустоты

Наркотическая зависимость неверных каждый год приносила «Хезболле» многие миллионы долларов.

Джинн служил посредником в переговорах с крупными дилерами. Он знал всю их подноготную. Его паспорта пестрели пограничными штампами всех африканских и южноамериканских стран, Франции, Италии и Германии, где он встречался с шиитской диаспорой, симпатизирующей «Хезболле» и всегда готовой оказать услугу, а заодно и поживиться за счет местных рынков сбыта.

Однако хитроумные руководители Джинна понимали: один источник доходов не может гарантировать выживание в течение долгих лет. Тогда они расширились, создав по всей Африке сети сбыта параллельно с официальными рынками. В первую очередь торговали алмазами. И здесь тоже Джинн налаживал связи и делал их прочными. Он так хорошо лгал, с такой обескураживающей легкостью умел расположить к себе людей, так легко, чуть ли не с первого взгляда, вычислял кротов, что вскоре все хотели вести переговоры только с ним.

Жизнь его проходила в анонимных номерах отелей, в герметичных салонах самолетов. Он следовал по пути «мечетей „Хезболлы“»: так называли шиитские места поклонения, которые частично финансировались Партией Аллаха или находились под ее влиянием, в странах, где она торговала. Оставшееся время он проводил либо в родном Ливане, либо в Сьерра-Леоне, стратегическом центре, откуда он вел свои дела.

Джинн был и добрым гением, и демоном. Теперь он стал призраком.

Холодным, неуловимым.

Как и все призраки, он жил между двух миров, не найдя себе места. Один мир – тот, откуда он родом, арабская культура под влиянием школ «Хезболлы», мир-ловушка, второй – мир излишеств западной культуры: наркотики, секс, изобилие, расточительство под влиянием всемогущего бога доллара.

Вырванный с корнем, измотанный одиночеством, измученный паранойей, постоянно осаждаемый соблазнами, Джинн стал чистым страданием, из которого выковал еще более плотную броню.

С годами он стал человеком, над которым никто и ничто не имело власти. Сострадание стекало с него, как вода.

Его хотели сделать машиной для убийства, но он стал неуловимым бесчувственным шпионом. Жутким существом, которому недоставало лишь идеологии, чтобы стать самой страшной угрозой для западного мира.

Идеологии, которая витала вокруг него, точно пламя вокруг лужи топлива, потрескивая, угрожая, завораживая.

Но приняла она форму встречи.

Встречи, призванной изменить судьбу одного человека.

И судьбу многих других, не просивших об этом.

35

Аромат кофе заполнил длинную комнату без окон, похожую на подвал. Компьютеры, настольные лампы и принтеры были подключены к удлинителям, воткнутым один в другой, вопреки всем правилам пожарной безопасности. На стенах по периметру висели большие флипчарты с десятками заметок. Все расследование было как на ладони.

И прежде всего портрет преступника, составленный Людивиной.

«Мужчина. От 22 до 45 лет (вероятнее всего, от 25 до 40). На первый взгляд интроверт, но в глубине души уверен в себе. Большое самомнение. Техническая специальность, работает в одиночку. Судимость за изнасилование/убийство. На свободе в даты совершения четырех связанных убийств: Джорджианы, Элен, Анны, Лорана. Стал крайне религиозным (исповедует ислам). Три года назад жил в районе Эраньи».

Их небольшой отряд разделил всю работу на две группы. Магали, Франк и Бен продолжали искать Карима, который напал на ПО в условиях, обреченных на провал. ГУВБ ничем не делилось. Ни результатами обысков, ни информацией об окружении. Жандармы должны были работать самостоятельно, просто чтобы наверняка никто ничего не упустил, и данные, собранные обеими службами, согласовывались. Вторая группа в составе Людивины, Сеньона и Гильема продолжала искать Рельсового убийцу. Капитан Меррик управлял всем процессом. Большую часть времени он был в разъездах или разговаривал по телефону, пытаясь использовать свои связи, чтобы ускорить все процедуры. Людивина, как руководительница, оставалась за старшую.

Непривычное рабочее место усложняло задачу: много времени терялось на мелочи, ведь службы поддержки не было. Доступ к файлам, поиск контактных данных или отчета, оставленного в главном здании казармы, который нужен для проверки конкретного места или имени… Все это утомляло.

И все же на выходных царила странная атмосфера – рабочая, но в то же время почти домашняя. Помещение располагалось на первом этаже здания со служебными квартирами, на территории воинской части, и близкие следователей постоянно приносили торты, пироги, пирожные, горячий кофе. Мужья и жены скромно оставляли провизию на столике у двери и молча исчезали, понимая, что отвлекать не стоит. Но едва кто-то из следователей поворачивал голову и замечал новые дары, в комнате становилось теплее, все улыбались, шутили, и напряжение ненадолго спадало.

На столах Людивины, Сеньона и Гильема высились стопки дел насильников. Нужно было тщательно просмотреть каждое. Оставить лишь те, в которых могли быть зацепки. Этой кропотливой работой они занимались все воскресенье допоздна, а в понедельник утром продолжили.

Память о нападении была еще свежа, и всякий раз, когда где-то тарахтела выхлопная труба, все поднимали голову и хватались за оружие, готовые к бою. Они знали, что в качестве меры безопасности казармы патрулируются военными, но рефлекс все равно срабатывал, и сердце выскакивало из груди. Образы, звуки, запахи того дня снова и снова прокручивались в голове, не давая сосредоточиться.

В понедельник утром Людивине лично позвонил капитан из института криминалистики и сообщил, что пришли результаты анализов. Хотя НИИ криминалистики их не обрабатывал, первичное расследование уже завершилось, прокурор Беллок сдал дело, но результаты прислали ему, а он уже переправил их в институт.

Результаты были положительными. В фаллопиевых трубах обеих жертв обнаружили мужскую ДНК. Хотя преступник и вымыл тела, наука все равно одержала верх.

– Скажите мне, что ДНК нашли по базе НБД [26] … Мы знаем имя преступника?

26

 Национальная база ДНК-профилей.

Прежде чем ответить, Форно выдохнул в трубку, подбирая слова.

– Боюсь, что вы удивитесь, – сказал он. – Увы, совпадений нет, зато могу сказать, что у нас ДНК от разных людей.

– Простите, что?

– Да-да, ДНК из тела жертвы номер один отличается от ДНК из тела жертвы номер два.

– Вы уверены?

– Я смотрю в отчет лаборатории.

– Там не может быть ошибки?

– Это надежная частная лаборатория, мы работаем с ними много лет, у них отличная система контроля качества.