Городское фэнтези

Обстановка гостиной даже не говорила, а вовсю кричала о том, насколько ее владельцы увлечены Китаем. Возле окна стояли две огромные, почти в человеческий рост, вазы с драконами, двери загораживали резные ширмы, а с потолка вместо обычных люстр свешивались светильники в форме китайских фонарей. Даже стол, на котором лежала фотография, был украшен перламутровыми вставками в виде иероглифов. И только портрет императора Александра Пятого, висящий на стене, выбивался из царящего вокруг засилья восточной…

Это потом уже, когда Рэм к ней переехал и начал подсовывать деньги под салфетку на тумбочке, она смогла себе позволить и батон белого, и масло, и сахар. И кота своего кормить тушенкой хоть каждый день. Благодарности за это Рэм не ждал, да бабка как-то и не задумывалась, чего это пенсия так выросла. Иногда только хмыкала удивленно, вытаскивая на свет божий красненький Хабаровск. – Это ж сколько на советские деньги? – Да кто их знает, ба, забей, – отмахивался Рэм и убегал из дома. Он твердо…

Смуглая, тоненькая и темноглазая, ростом она доходила Лису едва ли до плеча. Коротенький плащ, туфельки на каблуках, и за спиной возвышался огромный, почти ростом с девушку, чемодан. Хана им теперь с Ванькой настала, обоим. Чёрная ведьма приехала, жги. – Я не… – Воняешь, как скунс, – сморщила ровненький носик брезгливо. – У вас что там, опять гон? – лёгким движением правой руки она чемодан поманила и шагнула в квартиру, по широкой дуге обходя её растерявшегося хозяина. Багажный монстр послушно…

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Исчезающая нить Пролог Люди, собравшиеся в зале, в ожидании смотрели на него. – Господин Нойрам, нам повторить вопрос? Старший следователь Совета, Роан Нойрам, вздохнул, и ответил: – В этом нет нужды. Я вынужден ответить вам следующим образом – не знаю. По всем признакам, Дайрус Поллет Клауд, его супруга и дочь, а также прочие сопутствующие им лица, трудились на благо мира, и, хоть мы до сих пор и не понимаем ни их методов,…

Но та ее вдруг окликнула, перехватив уже на выходе: – Могу я вам позвонить? Доменик обернулась. Ее пытливая собеседница, потерявшая час на плетение западни, куда ученая гостья непременно должна была забрести, теперь довольно застенчиво прижимала к груди блокнотик с вопросами – "ловушками" хитроумного сценариста. – Зачем? Я согласилась только на одноразовое участие в вашей программе. Всего доброго. Стеклянные двери вновь разъехались, не задерживая ее, в отличие от настойчивой и вдруг стеснительной…

– Вы уверены, что ваши расчёты верны? – Прогнозы дают вероятность желательного для нас исхода равную 97 %. Потому как мы не только использовали при создании нашего вирусно-бактериального кластерного гибрида человеческие нанотехнологии, но и дополнили их известными уже только нам магическими способами воздействия на живые организмы. К тому же, помимо биологической атаки, мы одновременно проведём целый комплекс устрашающих мер, включая такие, что будут иметь внешнюю форму природных явлений. Недаром…

Так однажды на трассу вышли близнецы – брат и сестра… теперь в нашей стране два президента одновременно и между ними царит редкое согласие. В городе есть вокзал. Как ни странно, мало кто знает, что рельсы расходятся от города подобно солнечным лучам или нитям гигантской паутины. Городской вокзал становится отправной точкой для старшеклассников, всю ночь протанцевавших на выпускном балу и написавших на стенах своих школ с первого по последний этаж краской из баллончиков все, что они думают (школы…

Едва открыв глаза, ругаюсь в полный голос, дую на рассеченную ладонь и пулей вылетаю из постели в поисках аптечки. При этом бьюсь затылком о второй ярус кровати. Никак не привыкну. Как я и подозревал, аптечки здесь нет. Хватаю первое попавшееся полотенце – кажется, соседское, – наматываю на руку, стараясь не рассматривать рану. Не смотрю, но чувствую. Похоже, все плохо. Босиком бегу в ванную комнату, хлопаю дверью перед носом менее расторопного соседа по общаге. Отбрасываю ткань и сую ладонь…

Отец ушел из семьи, как только ей исполнилось восемнадцать. Матери не стало прошлой зимой, и теперь Бо жила одна. Сама не заметила, как стала маленькой королевой кухонных посиделок и долгих бесед по душам, и всегда соглашалась на ночные смены, потому что до плача и скрежета зубовного ненавидела воющие трубы, дырявые оконные рамы и черные обои. Бо приезжала на работу на раздолбанной ржавой «Волге» – пешком выходило бы быстрее, но она день за днем заводила механическое сердце, опасаясь, что, если…

Размышления девушки прервал внезапный звонок мобильного, музыка от которого прокатилась по салону. Ника выключила радио несколько минут назад, так как стала раздражаться из-за неинтересного контента. Включив наушник, она услышала смех в телефоне, а затем весёлый голос матери, где-то на заднем фоне слышался забавный голосок Адель и разговор Матвея, который, судя по всему, пытался развеселить сестру. – Ника, ты приехала уже? Расположилась? – уточнила Лилиан, казалось, будто она говорила, находясь…

– Да будет вам спорить, – неторопливо произнесла янтарная Заколка для волос. – Выше всех всегда я стояла. – Ну, теперь-то, как и все – в шкатулке без дела лежите, – не удержалась, чтобы не подколоть, Английская Булавка. – Увы… – вздохнула Заколка для волос. – Старая хозяйка причёски уже не делает, а молодёжь теперь коротко стрижётся… – Вот и получается, что самая нужная вещь – я! – заявила Английская Булавка. – Меня то и дело берут! Даром, что не драгоценная, а вот – рядом с вами в шкатулочке…

Разве не их банда приставала и задиралась к каждой проходящей мимо твари? Разве не они считали себя единственными корешами по лапе, с кем вообще стоит водиться? Угу, то были Громилы с Гром-реки, лучшие из братьев и борзейшие из зверей. Так почему же они сидели, отвесив челюсти и округлив глаза, и слушали байки какого-то облезлого койота, вместо того чтобы навалять ему по первое число, содрать с него шкуру и украсить ею свои уютные гнезда в речном берегу? Именно этот вопрос и поднял с рычанием…

Вечно углубленные в старинные фолианты продавцы строго посмотрели на него, но не оценив его как потенциального библиофила снова занялись своими делами. Эдик вздохнул, но делать было все равно нечего, поэтому он подошел поближе и начал меланхолично перебирать корешки книг, периодически даже заглядывая мельком прочитывая пару страниц. Вдруг он оживился и уставился в потрепанную книгу явно дореволюционного издания. Вот это прикоол… Он выгреб из кармана мелочь и сверился с ценником. Гм… на автобус обратно…

Не боясь разбудить мать, Люк взял гитару и начал лениво наигрывать Брюса Спрингстина. Я прихожу домой утром И ложусь в кровать Это не что иное, как усталость, дружище. Я просто устал и надоел сам себе. Эй, детка, мне не помешала бы чуточка помощи. Невозможно разжечь пламя, Невозможно разжечь пламя без искры. Этот пистолет в прокате, Даже если мы просто танцуем в темноте. Подсказка всё ясней. Радио играет, но я хожу кругами. Окидываю взглядом своё…

– Внимательно смотрите под ноги! – приказала мать. – Сейчас, сейчас… – приговаривал отец, шаркая ногами и подбираясь к буфету, который прятался в дальнем углу кухни. Спустя несколько секунд отец зажег толстую свечу и полез в ящик в поисках новой лампочки. – Когда они работают, с ними действительно удобно, – бормотал он себе под нос. – Ладно, полумрак еще никому не повредил, – заметила мать Сиони, удостоверившись в том, что осколки стекла не попали в сладкое. – Давайте-ка резать торт! Марго,…

Мой брат всегда казался мне полнейшей загадкой. В детстве я списывал это на то, что он уже взрослый и я просто не понимаю, чем он занимается. Но из маленького мальчика я постепенно превратился в мальчика большого, а понимание так и не пришло. Все, что я могу сказать про своего брата, не рискуя соврать или приукрасить, это что ему сейчас двадцать восемь лет, он окончил институт, курит, страдает постоянными мигренями и часто не ночует дома. Каждый месяц брат приносит домой деньги – достаточно приличную…

Аука хлопая в ладоши вошел в приемную. – Жжошь, Канюня, кормильца подсидеть решил, поросенок ядовитый? А кто на деда компромат выложил в контакте перед выборами? Хочешь скрины покажу, то-то Дед обрадуется! – Аука, да я же пошутил, зачем сразу Деда беспокоить? Я же помочь хочу, тренируюсь… – Помочь говоришь, тогда прямо сейчас поселишься на месяц у меня в приемной. Кресло мое охранять от покушений админских будешь. Канальный собрал бригаду сантехников. – Мужики, тут такое дело заварилось,…

– Фигня у меня такая случилась, – Ленка уже шарила в кухонном шкафу в поисках пепельницы. Щелчок зажигалки. Мощный выдох. По кухне поплыл запах табака. Сейчас Ленка собиралась в мельчайших подробностях рассказать, что за радости и невзгоды произошли с ней за сегодня. Невзгоды, которые, скорее, представляли собой мелкие обидки на жизнь, впечатляли своим количеством. С радостями же дело обстояло сложнее. Невыносимо, особенно на фоне собственных неприятностей. – Лен, мне правда некогда. …

Перила кончились. Щербатый тротуар сбежал с моста, оборвался перед «зеброй», а за переходом свернул в узкий каменный переулок. Еще чуть-чуть и – дома. Пусто, тихо. Холодный уют, покинутого ненужной женщиной очага. И ладно. Перемелется. Переживания на данный момент связаны не с фактом распада семьи, а с тем, что надежда на счастливый союз, тает. Почти растаяла. Возраст, а что еще? И пришедшая с ним, пустая житейская мудрость. Илья свернул в узкий проезд-коридор, щелившийся между домами – двум машинам…

На небе стали появляться звезды. Не рано ли? Рядом с лестницей, ведущей к входу, стоит, словно немой сторож высокий и толстый фонарный столб. Его очень давно не красили. Он весь проржавел и кажется, прикоснись к нему, и он тут же рассыпается на мелкие-мелкие острые кусочки ржавчины. Тусклый, желтый свет от его лампы, вяло освещает только одно место, это место под самим столбом. Сейчас вокруг никого, ни одного человека, очень странно. А где же люди? Ведь на вокзалах, как правило, всегда, в любую…