Историческая проза

— Да-а… Этот больной мне, кажется, знаком, — тихо сказал профессор. Старший сделал решительный жест рукой. — Прошу, профессор!.. Все, вместе с маленьким генералом, двинулись по коридору… Бобер тоже узнал маленького генерала, он даже пытался встретиться с ним взглядом, но тот шел, не смотря по сторонам, низко опустив голову. Бобер хотел снова сесть в кресло, но раздумал и подошел к окошечку, подмигнул молоденькой регистраторше. — Беленькая… откуда эти ребята? — Оттуда, — коротко…

— Ага! знаешь, что делают твои земляки? Вам мало, что мы побили вас под Изборском! Мы зажгли Псков, и вы просили нас о пощаде. Теперь вы зовете Александра, кичащегося прозвищем Невского. Но мы вам не шведы! Садись и пиши своим о нашей силе, чтобы образумились. Не то и ты, и все другие ваши заложники поплатятся жестоко. Трудно разъяснить до конца, какое меня тогда охватило чувство. Первой властно заговорила в моей душе любовь к родине, бездоказательная, стихийная, как любовь к матери. Я почувствовал,…

«КРИТИК ЗА ОЧАГОМ» Одному мне известно, что я выстрадал, и насколько выиграли мои книги благодаря вашему неусыпному вниманию и поразительной настойчивости. Но вот перед вами книга, которая вышла в свет, не имея вашегоimprimatur;странная вещь в истории нашей дружбы, еще более необычна — причина этого. Я с любопытством, с досадой и, наконец, с улыбкой следил за вашими тщетными стараниями прочитать «Черную Стрелу»; и, мне думается, я действительно заслужил бы упрек в отсутствии юмора, если бы…

— Вы же были замужем? — Была, к несчастью. Не будь я замужем, так не родилась бы у меня грубиянка дочь и не мучила бы меня на старости лет. Ты эту чушь из головы выкинь. Хоть и была замужем моя мать, а твоя бабка, а тебе никогда не бывать. Ни тебе, ни моей внучке, ни моей правнучке не позволю идти замуж. — Да коли я не выйду — так у вас внучки и не бывать. — Молчи, грубиянка. Не смей меня учить. А вот как есть сковорода, со всей яичницей в голову пущу! Вот, эдак-то и разговаривали мать и…

Он содрогнулся. — Но ведь он не всеведущ! — вспыхнул юноша. — Думаю, что и Вотан и то не всеведущ, — заметил седой король. — Однако дождь слепит глаза, — сказал Гервальт, плотнее натягивая темный плащ на свои широкие плечи. — Пойдемте и станем там под ивой. Они направились к ивам, и все четверо скрылись под ветвями самой развесистой из них. — Начинай, король ругов, — предложил Гервальт, — и кончай скорее. Горе нам, если мы до рассвета не успеем снова быть в безопасном месте. Его всадники,…

И. П. ОСАДЧИЙ. Доктор исторических наук, профессор. БАТРАЦКАЯ ДОЛЯ Перед сенокосом и уборочной страдой в степную кубанскую станицу Тихорецкую наезжало много пришлого люда. За хозяйские харчи да за мизерную плату нанимались скитальцы из центральных губерний России к местным богатым казакам на сезонную и поденную работу. Кончалась жатва, обмолоты хлебов — и эта масса народу, едва — едва оправившись от голодухи, словно перекати — поле устремлялась вновь в поисках своей…

— Напрасно, Алексей Григорьевич, напрасно ты это задумал. Отведёшь Ивана, так и сам останешься ни при чём. Поддержки-то, как я знаю, у тебя нет. — Какой же мне ещё поддержки, окромя государя? — Государь государем — это главное, а не худо бы заручиться и разными альянсами с другими фамилиями. — А где же ты, милостивый мой князь, отыскал другие фамилии, кроме нашей? — с хвастливостью возразил Алексей Григорьевич. — Все такие фамилии покойный государь либо разогнал, либо поравнял с подлым народом.…

Бестужеву понравился Эрнст-Иоганн, а в то время благосклонность милостивца у нас значила очень многое. Обер-гофмейстер представил юнца государыне и выхлопотал ему звание камер-юнкера при её дворе. Это было в 1718 году. Таким образом, главный, самый трудный шаг сделан, а на дальнейшие шаги находчивый ум сумеет найтись, и Эрнст-Иоганн действительно нашёлся: он сумел из своих природных даров извлечь всевозможную пользу. Строго говоря, он никак не мог назваться красавцем и даже особенно видным мужчиною.…

После падения Робеспьера он перешел на сторону Барра, с каждой сменой правительства прибирая к рукам все новые и новые богатства. Из вышеприведенного письма сего достойного гражданина явствует, что ему благоволит сам император, хотя как-то не верилось, что человек со столь сомнительной репутацией, к тому же бывший республиканец, мог оказать существенную услугу императору. Вам, вероятно, интересно знать, почему я все-таки принял предложение дядюшки, предавшего моего отца и остававшегося врагом нашей…

— Может быть, вы будете любезны объяснить мне, что все это значит? Полковник был джентри и выражался изысканно. Чернобородому человеку тоже не хотелось ударить лицом в грязь. — Это значит, сэр, что мы пришли освободить всех негров Юга. Харперс-Ферри занят нами сегодня ночью. Вы видите перед собой офицеров первого американского отряда аболиционистов [1] . Будьте любезны, одевайтесь, мы подождем, — добавил он. Другой был не столь галантен. Пока полковник одевался, он хмуро оглядел стены. Весь…

Бліжэй прыціснулася да яго. — Баламутнае дзяўчо, — сказаў ён. Трымаў яе далонямі за плечы. А яна сагнула рукі, і цяпер яны былі між ёю і ім. — У дом. — Не, — усміхнулася яна. — Яму ж не халодна. — Ён — снегавы балван. Вясною ён пойдзе да нябесных балваноў. А ўзімку зноў выпадзе снегам, і з яго зноў скачаюць балвана. Так ён і будзе век хадзіць у балванах… А ты чалавек. Мой чалавек. Майка ўздыхнула і схіліла галаву яму на плячо. Алесь глядзеў на яе аблічча, бледнае ў сінім святле зор, і…

Нина развернула лист с аккуратным мелким почерком. «Здравствуй, Нина. Я вернулся с фронта. Цел, не ранен. Скучаю по тебе. Вот мой адрес. Жду. Целую. Володя Барбашов». Девушка вернула письму исходную форму и положила его в карман черной кофточки. — Казак что ли? — усмехнулась Анна. — Казак, — ответила Нина. — Ох, Нин, у них казачки, девки, знаешь, какие рукастые — всё в руках горит. Сможешь ли? — Тёть Ань, а Толик мой… — девушка осеклась на полуслове, боясь услышать страшный ответ. …

Судьба осмелилась потребовать у него, Рамзеса, молодого, пылкого, необузданного, занять место Сети. Не лучше ли было рассмеяться в ответ на это и сбежать в пустыню, так далеко, чтоб никто не нашел? Конечно, он мог рассчитывать на союзников: на требовательную и преданную мать Туйю, красивую и спокойную жену Нефертари и на друзей детства — еврея Моисея, возглавившего строительство, дипломата Аша, заклинателя змей Сетау, а также личного писца Амени, навсегда связавшего свою судьбу с Рамзесом. …

— Пусть себе,— сказал Антон Иванович, закуривая папиросу. — Боже мой! Боже мой! — завопила жена, ломая руки,— покарал меня господь твоею честностию! Лучше бы мне в девках поседеть, нежели выйти за тебя безжалостного, за тебя бессовестного. Лучше бы выйти за последнего дурака, нежели за тебя образованного! Неуки ни в чем не нуждаются, а ты воспитывался в университете — и нищий. — Нет, я богат! — воскликнул Антон Иванович.— Богат своею совестью. — Купи мне на неё платье или, по крайней…

Чековую книжку с отрывными талонами Владимир Урасов получил у товарища Смородина по кличке «Богомаз», который определил также сектор Мотовилихи, в котором ему предстояло собирать деньги. Владимир был высок и крепок не по годам, по возраст ого выдавали безмятежно-голубые глаза и полная безусость. Боясь, что его примут за мальчишку и денег не дадут, он пригласил себе в пару Сашу Трофимова. Трофимов и старше был на три года, жил на Мотовилихе и уважением пользовался даже у пожилых рабочих. В…

Что же касается меня, то я, смиренный брат Амброзий, со стыдом и смятением обнаружил, что душа моя смущена греховными мыслями. Мне казалось, что женщина с б 'o льшим удовольствием целуют мои руки, нежели руки моих товарищей, что, конечно же, было неверно, так как я вовсе не был более свят, чем они. Просто я был моложе и менее искушен в борьбе с дьявольскими соблазнами. Когда я вдруг ощутил женские чары и увидел, как девушки задерживают взгляды на моем лице, я устрашился: где найти силы, чтобы противостоять…

— Свидлер! Кажется, Аврам Свидлер? Не узнал, что ли? А я так сразу тебя вспомнил. Крепыш, растерявшись, не мог вымолвить слова. Хотя в детстве он и дружил с этим военным, обратиться к нему на «ты» он не решался, а на «вы» — как-то язык не поворачивался. — Уж не тебе ли это я чуть голову не проломил камнем, когда мы в войну играли? — не унимался комбриг, пожимая руку товарищу детских лет. — Не помню… Может быть… — пожал плечами Аврам, притворяясь, что запамятовал все на свете, хотя на самом…

— Эх, ребятки, ребятки! — горевал Григорий Иванович. — До чего же мне жаль вашей загубленной молодой жизни! А случись начать все сначала, не задумался бы опять повести вас в бой. Зачем же и жить, если не для блага матери-родины? И разве жизнь измеряется днями? Жизнь измеряется славными делами! Тут Григорию Ивановичу вспомнился командир полка, который сожалел, что Котовскому не удалось «отбояриться от корпуса». Котовский при одном этом воспоминании потемнел и нахмурился. Брови у него сдвинулись,…

Автор был бы вполне награждён, если бы и зрелому читателю, подавленному суровыми «злобами дня», книга эта могла сколько-нибудь живо напомнить те невозвратные мгновенья детского счастья, «когда ещё нам были новы все впечатленья бытия», — беспечальные радости той жизни, про которую Гёте сказал устами умирающего Вертера: «Прекрасная жизнь! Сладкая привычка бытия и порывов!» Евгений Марков Село Александровка 20-го февраля 1875 года Часть первая Sch"one Leben! S"u e Gewohnheit…

Чтобы завершить его портрет, следовало бы еще изобразить в соответствующих местах длинный утиный нос и маленькие уши без мочек, но до того чуткие, что они способны были различить звон монеты в четверть экю на расстоянии четверти лье, а звон пистоли еще и на более далеком расстоянии. Рассказывали, что когда некто, затеявший тяжбу, спросил, нет ли у господина помощника верховного судьи каких-нибудь друзей, через которых можно перед ним ходатайствовать, ему ответили, что у Рыжего в самом деле есть весьма…