Мистика

Чувак путешествует в компании с…попом. И время от времени что-то карябает в блокноте. Журналист? «Симпотный!» …Поп с умилением оглядывает приближающийся берег: – Людей-то на пристани! Дождём не смочишь! – Как?– оживляется молодой спутник.– Дождём не смочишь? – Праздник нынче. Первый рейс «Поморской звезды» встречают!-поясняет дама в соломенной шляпе. …Шаткие сходни требуют ловкости. Множество глаз у дебаркадера притягивает её головной убор: что-то типа мотоциклетного шлема. От толпы отделяются…

Семь. Эти события пробуждали неясное чувство беспокойства. Оно росло с каждым разом все больше, наталкивая на мысль, что поездку лучше отложить. И вместе с тем врожденное упрямство человека, не желавшего верить в какие-то знаки, заставляло преодолевать одно препятствие за другим. Ну, убежало молоко. Ерунда какая! Машина не завелась? Так оно и понятно. С первыми заморозками у нее такое случается. Пора менять аккумулятор, а то и всю машину целиком. Кроме банковской карты надо брать с собой наличные…

Роману Эдуардовичу лет сорок, или около того. Внутри он трехлетний мальчик. Ей никогда не хотелось соприкасаться с чем-то неприятным. Особенно таким. Что-то в их семье пошло не так, с самого начала. Люда выдохнула весь воздух, что был внутри, смахивая челку в глаз. Такие должны сидеть где-то вдали и не показываться нормальным людям. Не пугать. Не искушать чужих людей незаслуженным спонтанным сочувствием и добротой. Он пялился на нее, стоял меньше, чем в метре, и не отрываясь смотрел в глаза. Его…

– Я ещё не… – Время вышло, – он швырнул ей полотенце. – Выходи. – Но я же… Он влепил ей пощёчину, и женщина прижала руку к лицу. Она посмотрела на него с удивлением, будто всё ещё не верила, что это происходит. На губе появилась капелька крови. Он вырвал полотенце у неё из рук и швырнул в воду. – Кажется, это тебе не так уж и нужно, – он дёрнул её за руку, вытаскивая из ванны. Она попыталась упираться, но сил совсем не осталось. У проклятой батареи она сидела уже больше недели. Он кормил…

– Всё, ступайте отседа. Только не забывай, хорёк ненасытный, что у всякого колдовства цена есть. Не может человек иметь всё и сразу. Если что-то прибыло, то что-то и убудет. Гости ушли, даже не попрощавшись. Старушка только головой им вслед покачала и вздохнула тяжко. Включила в комнате свет, устроилась поудобнее и снова принялась мерно постукивать спицами, вывязывая аккуратные петельки шарфа, задуманного в подарок внуку. Прошло три месяца, а банковский счёт у Арсения Валентиновича всё никак…

– Ну, что подруга, тридцать пять не сорок пять, пока не ягодка опять! Так что ты не торопись и здоровьем подкрепись! – начала она. – За здоровье Весны! – дополнил муж. – Спасибо ребята! – Слушай, а почему у тебя такое странное имя? – спросил приятель Вики Семён, когда мы приступили к закускам. – Потому что я Детдомовская! – ответила я неохотно. – Ну и что?! – не унимался Семён. – Давай я расскажу, – попросила меня Яна. – Как хочешь, – повернулась я к оркестру и стала слушать «живую»…

Марк вновь верил. Верил и не думал о скрученных, как сломанные игрушки, замёрзших телах. Извилистый путь между скал привёл их к границе Глотки Предтечей. Над головой зажглась удивительная люминесценция: световые ленты окрасили звёздное небо во все цвета радуги. Марк столько слышал об этом явлении, но сейчас даже не остановился, чтобы внести заметки в дневник. Всё чаще он устало прикрывал глаза. Полярное сияние выжгло пятна на изнанке век, они складывались в какой-то силуэт, но Марк распахивал глаза…

Вечером мы выпили по бутылке пива и завалились спать, завтра нам снова в дорогу. Я проснулась оттого что под веки предательски пробивался яркий свет, я хотела потянуться, но внезапно поняла, что мои руки болят и не двигаются, как будто, ка будто я связана. Я резко открыла глаза. Я лежала все так же на кровати, но не на спине, а на боку, а руки мои были действительно связанны сзади. Я, совершенно опешив от происходящего, не без труда села на кровать и проморгавшись посмотрела по сторонам, меня…

В последний раз молодой человек почувствовал, как его сердце больно сжалось и буквально разорвалось, наполняя всё естество невыносимой болью. Мир потерял очертания, растворяясь и перемешиваясь в калейдоскопе разрозненных образов. Так приходит смерть! *** – И как же тебя угораздило? – ехидно поинтересовался Мишка, едва удерживая себя от того, чтобы расхохотаться во весь голос. – Да блин, откуда я могла знать, что он вот так возьмёт и выпадет? – вопросом ответила Маринка, и по её щеке скользнула…

*** Мы думали, что чума осталась в далеком прошлом, и уже не вернется. Мы ошиблись. Я помню, как в Кротвиль пришла весть о перемирии. Война закончилась! Ее называли Великой Войной. Говорили, что это война, которая покончит со всеми войнами. Владелец пивной выкатил бочки на улицу, наливал всем, кто шел мимо, и не просил денег. Театр отменил представления – кому нужен театр, когда сценой стал весь город! Люди смеялись и пели, кричали «Гип-гип-ура!», танцевали прямо на Соборной площади. Я танцевала…

Подобное воспитание принесло, конечно, свои плоды, и в восемнадцать лет Кира, несмотря на врожденный практический склад ума, была уже легкомысленной девушкой без всяких иллюзий. На жизнь она смотрела как на сплошной праздник, которому не суждено окончиться: быть вне дома возможно чаще, веселиться, наряжаться и побеждать сердца – вот в чем она видела цель существования. А для достижения этой цели стесняться в средствах, по ее мнению, не стоило. Она настойчиво изыскивала полезные знакомства, не…

– Хорошо, всего доброго. Только Егор подошёл к машине, как вдруг опять появилось то странное чувство и стали слышны чьи-то голоса. Егор с напуганными глазами зашёл в кабинет своего начальника. – Егор, ты чего? – Максим Владимирович, можете отвести меня домой? Я очень плохо себя чувствую. – Я не могу тебя отвезти, у меня очень много дел. Тебя отвезёт мой личный водитель. – Спасибо вам огромное, если бы не вы, я бы сошёл с ума. – Звони мне, если что, и поправляйся скорее. Начальник…

- Я никого не хотел убивать! Честное слово. Просто…просто я хотел так перестраховаться, чтобы вы меня… - Не убили!? Тут-то ты прав – прервал речь Федор, наклонившись к связанному парню, кровь у которого из носа текла без остановки. - Федя, Стой! – хотел было вмешаться второй присутствующий, но хладнокровный щелчок выпустил пулю, поразив склонившегося. Напоследок, он что-то успел прошептать себе под нос. Что это могло быть? Молитва? Прощание с близкими? или тех, кого он помнил? Череп содрогнулся…

– Давно хотел у вас спросить, Светлана Константиновна, – внезапно застыв в ответственный момент, поинтересовался Леонов. – Известно ли вам, что я испытываю к вам такое чувство, как нежность? – А что это вы в лирику, Андрей Палыч? – сверкнула глазами она. – Как-то нам непривычно, вы всё больше с подковыркой. – Я исправлюсь, – сказал Леонов серьёзно. – Нет, ну нет, – мурлыкала жена, водя вверх-вниз рукою, – даже как-то беспокойно… Такие ласковые слова… Как будто кто из нас двоих помирает……

– Молодец, – Виктор Копыто проговорил это слово с иронией. Скоробогат знал: от Виктора поддержки ему не будет, поэтому надо смахнуть с головы комочки земли, и спросить на всякий случай: – Виктор, твоя работа? – Ты о чем? – Ну пока я спускался, ты специально мне на голову песок сыпанул? – А надо было? – Смотри, шутник. И все почему-то посмотрели на Виктора-шутника. Помнили, как Скоробогат нагрел его на крупную сумму «зеленых». – Слушай, начальник, вот мы веревку оставили, а если ее украдут…

До пляжа было рукой подать, но путь показался до странного длинным: Егор запинался о раскаленный песок и шатался из стороны в сторону, словно с самого утра налегал на шоты в отельном баре. Вика не повернула головы, не шевельнулась, будто так и не услышала шагов: её тело оставалось до нелепости неподвижным, точно скованным параличом. Глаза были прикрыты, и всё же Егор сразу понял, что сном тут и не пахло – жену выдали напряженно стиснутые губы и пульсирующая на лбу венка. Значит маховик горестных…

Но как только наступает первый день июня, словно что-то срывается в мировых часах, время ускоряет бег, и дни, будто вкусные пирожки, улетают в никуда. Раз – и нет. Смотришь, а уже неделя пролетела, а за ней – другая. Так и Макар не заметил, как оказался в середине июня. Первая лагерная смена была в самом разгаре, все активно готовились к межлагерной спартакиаде и концерту. Соревновались, как обычно, два соседствующих лагеря: «Светлая поляна» и «Спортивно-оздоровительный лагерь им. Михаила Фрунзе»,…

У Ольги шла 38 неделя беременности. И сегодня, в день их с Фёдором свадьбы, никто не ожидал появление на свет малыша. Поэтому недомогание Ольга списала на нервы и волнение. Не до праздников мне сейчас, думала она. А, тут свадьба, гости, платье неудобно сдавливает под грудью и ещё тётка эта. И что она ко мне привязалась, думала девушка? . В доказательство неприязни, ребёнок стал толкаться, как бы в знак солидарности со своей мамой. Ольга прижала руку к животу, в том месте, где ощущались толчки и…

– Совсем-совсем незнакомый? – Совсем. – Если он нестрашный и, если это тётя, помогу. – А нестрашный – это какой? – Как наш сосед, Джон. Я его не боюсь. Мама присела на корточки и посмотрела мне прямо в глаза: – Нат, давай договоримся, что ты не будешь никуда ходить с незнакомцами, даже если это тёти или нестрашные дяди. С ребятами ты играть можешь любыми, даже если они не с нашего двора и не с нашей улицы, а вот со взрослыми на улице лучше даже не разговаривать, если ты их не знаешь.…

Оказавшись дома, Женя доставал из холодильника бутылку. По сложившемуся ритуалу, жена накладывала ужин и заводила известную пластинку: «Ну не каждый же день» или «Женя, подумай о здоровье». Он отвечал: «Я чуть-чуть. Для аппетита». Наполнял рюмку. Выпивал. Жена возмущенно забирала бутылку и прятала в холодильник. Пух делал вид, что сильно огорчался. Но, имелась заначка, как у любого нормального мужика. Супруга уйдет смотреть свой сериал. Он найдет за умывальником своего «Франкенштейна» – помятую армейскую…