Поэзия

Рамиль. Маму берегите. Поняли! Учитесь! А я вам пряников привезу! Мальчики (в разнобой). Ладно. Издалека кто-то бежит. Кричит: Рамиль! Это ещё один мальчик, он маленький. Лет десяти. Прибежал, запыхался, молчит. Рамиль. А ты что встал так рано? Спал бы ещё! Маленький мальчик. Рамиль - абзы, не уезжай из деревни, пропадёшь! Вот в райцентре есть ПТУ, закончи его и возвращайся в деревню! Рамиль. Ты что совсем спятил, малайка! Книжек поменьше надо читать! Дуралей! Ладно, все будет хорошо!…

Творчеству Дмитрия Борисовича Кедрина посвящено несколько монографий. Его именем названа улица в Черкизове, куда многие специально приезжают для того, чтобы посадить на улице любимого поэта деревце. Людмила Кедрина Кукла Как темно в этом доме! Тут царствует грузчик багровый, Под нетрезвую руку Тебя колотивший не раз… На окне моем — кукла. От этой красотки безбровой Как тебе оторвать Васильки загоревшихся глаз? Что ж! Прильни к моим стеклам И красные пальчики…

ПАРЕНЬ: А если я ударю? ПОДРУГА: Собаку? ПАРЕНЬ: Если я тебя ударю за то, что ты мою собаку называешь беспонтовой? ПОДРУГА: Ну: тогда у тебя крупные проблемы будут. Руку видел? (показала разодранную руку) Уже расцарапанная об асфальт. Но скажу, что это след моего сопротивления, когда ты пытался в меня засунуть сам знаешь что. ПАРЕНЬ: Гулять иди! ПОДРУГА (не двигаясь с места) : Я и гуляю. ПАРЕНЬ (потянув за собой собаку): Пойдем, Собака. Собака…

Если читатель ожидает, что эта книга мгновенно подарит ему волшебные переживания, я скажу, что читать ее – скорее труд, чем развлечение. Лучше найдите себе другое занятие. Это не просто сборник коротких занимательных рассказов. Эти страницы должны служить картой на неизведанных дорогах внутренних миров по пути в центральную долину полностью пробужденного ума, где можно спокойно устроить привал. Здесь вы не окажетесь в роли ребенка, которого дразнят игрушками, но не дают их в руки. Напротив – содержание…

«С вишнёвым сиропом халва…» С вишнёвым сиропом халва, в развале взгрустнули пионы… А вот – исключение для Вас и шёпот колено-преклонно. Забыть о вчера, послезавтра, накрыть на двоих поздний завтрак: «Кантабиле» струнного звук, с вишнёвым сиропом халву, нюанс ананаса и льда, угрозы, с улыбкой, шутливо… Пусть в память войдут навсегда: ответ – «нет-нет-нет!» торопливый, и херес, конечно, для Вас, и кофе под сливочной пенкой, с вишнёвым сиропом халва, …

Маша: Куда, куда. Сюда. Вероника: Какой еще хахаль? Что ты еще выдумала? Маша: Ой, да ладно (кривляется). Мадам, давайте проведем Новый год вместе! - Ой, ну не надо! - Нет, нет, просто необходимо! Ведь как Новый год встретишь, так его и проведешь! Фууууу. Вероника: Так ты по моей почте лазаешь? Маша: Да ты на своем нотике такой шрифт установила, что из туалета видно! Вероника: Из туалета значит?! Ну ладно, ладно! Я вот сейчас кому-то уши как надеру! Маша: И это при…

От тебя я ничего и не таю. Расслаблены, друг друга изменив, Воздух пропитан счастьем. Я голову свою склонив, Занялся всем пристрастьем. Нас волновали только мы, Переплетённы наши судьбы. И самое важное значение – я-ты, Не устаем от жизненной ходьбы. Мы верили во всё хорошее, Любили и ценили. И чуточку тепла и добра, Мы миру подарили. Моментов бесконечно мы создали: Глупости, забота, животные, смех. Всё продолжали, созидали,…

Совёнок Сидит совёнок шариком. Глаза, как два фонарика. Луп-луп! – глазёнки бегают: «Когда же пообедаю?!» Настанет ночка тёмная, Найдёт нору укромную, Поймает рядом мышку, Наестся – даже слишком! Ходит конь по берёжку Ходит-бродит конь гнедой С пышной гривой золотой. И подковки непростые — Все четыре золотые. Под уздечку взял коня — Пусть мой конь несёт меня В чисто поле… Вот раздолье! Обидели К речке шлёпают гусыни, и толпой гусята с ними, А гусак…

В День Победы Грустит гармонь на все лады, Однополчан зовёт собраться. – Да где же вы, из той беды Со мною вышедшие, братцы? У гармониста мрачный взгляд, Но он в беду ещё не верит, За не вернувшихся ребят Одной ногою землю мерит. И у Большого в шесть часов Грустит гармонь, изнемогая, В кипящем море голосов Знакомый крик подстерегая. Площадь Победы в Минске Площадь Победы кругла как земля, Вечный огонь освещает прохожих, Как в Александровском,…

Её миры – лишь пепел и зола Её миры – лишь пепел и зола И прах веков на каменных скрижалях. Она, как в пропасть, смотрит в зеркала, Но зеркала её не отражают. Покоя нет, движенья тоже нет — Статичность равноценна перемене… Её строка не оставляет след, А слово не отбрасывает тени. Лонгдендейлские огни (И как бы ни был фатально непроходим твой путь до нимба – иди по нему, иди… И верь примете, что с правильной стороны при лунном свете и призраки не видны.) …

Именно таким был тогда общий мотив появившейся на свет вместе с революцией советской еврейской литературы. Такие строки — новые по существу — можно было в начале двадцатых годов встретить у многих поэтов Советской России, и все же у Тейфа уже тогда появилась неожиданная, новая для еврейской поэзии тема: лирический герой является фабричным рабочим, в чьих руках власть, и поэтому в его песне слышится не страдание, а сила: «Парни плечистые, парни здоровые, — песни поем мы, звонкие, новые!» Моисей…

Григорий . Теперь, Макарка, держись! Макарка . А что? Григорий . Будет тебе! Макарка . Я этому не причинен. Григорий . Задаст она тебе!.. Покажет, как с барином синиц ловить!.. Он должен в рехметику вникать, доходить до всего, а вы с синицами… Постой!.. ( Слышен звонок; Макарка стремглав бежит к двери; входит Сергей Иванович ). Сережа . Тетенька уехала? Григорий . Никак нет-с, дома. Сережа . Который час? Макарка . Восемь било.…

Адвокат . А не пить нельзя? Купец . Для восторгу пьем. Больше делать нечего. Ну, заправились как должно – поехали. Путались-путались по С.-Петербургу-то, метались-метались – в Эльдорадо приехали. Опять та же статья, сызнова. Поехали по домам-то, один из нашего обчества и говорит: давайте, говорит, прощальный карамболь сделаем, разгонную бутылку выпьем, чтобы все чувствовали, что мы за люди есть. Сейчас на Владимирскую. Мыслей-то уж в голове нет, стыда этого тоже, только стараешься как бы…

– В старину и у нас было весело. Идешь, бывало, по улице-то – чувствуешь, что она, матушка, на дворе!.. Воздух совсем другой, так тебя блинами и обдает, так тебя и обхватывает… На последних-то днях одурь возьмет… Постом-то не скоро на путь истинный попадешь… – После хорошей масляницы человек не вдруг очувствоваться может: и лик исказится и все… – С широкой масляницей! Можно мастеровому человеку себе отвагу дать? Гг. купцы, есть я мастеровой человек и, значит, трудящий!.. Можно ему? Какой мне…

Какое ваше дело? Купец . Не безызвестно вашей милости, что у меня в вашем фартале находится дом и деревянным забором обнесенный… Квартальный надзиратель. Да. Купец . В оноем самом доме у меня производится фабрика, ткут разные материи. Квартальный надзиратель . Потом? Купец . Был я, сударь… Квартальный надзиратель. Садитесь, садитесь… Купец . Ничего-с. Был я, сударь, в субботу в городе, да маленько, признаться, замешкамшись… Бегу из…

Половой . Слушаю-с. ЯВЛЕНИЕ III Илья ( входя ). А, наше вам-с! Половой . Давно ли изволили пожаловать? Илья . Прибыли в сию столицу!.. Как-то ты нас потчевать будешь? Половой . Чем прикажете просить? Илья . Да спервоначалу этим самым – как она у вас прозывается… Полынная, что ли? Полынной графинчик! Половой . А закусить чем прикажете? Свеженькой икорки, балычка… Илья . Что ты, что ты! Мы не первостатейные, из-за хлеба на квас торгуем,…

На снимке: Николай Майоров (справа) и поэт Владимир Жуков. Октябрь 1941 года. Фотография публикуется впервые. Интересны воспоминания поэта В. Жукова, встречавшегося с Майоровым летом 1938 года во время студенческих каникул: «…в наших местах (а жили мы на окраине Иванова) разбился самолет… В суровом молчании на холодный горький песок первой в нашей мальчишеской жизни братской могилы друзья-летчики возложили срезанные ударом о землю винты самолета. А вечером Коля читал стихи, которые заканчивались…

Рогонок . Чисто! Клеймо . Да такой штуки в другой раз, пожалуй, не сделаешь. Опосля самому смешно стало. Уж и досталось же мне! Ведь как пришлось-то! Кабы это на сухопарого человека, – до смерти бы на месте убил, и я-то две недели не разгибался! ( Надевает полушубок ). ЯВЛЕНИЕ II Те же и МАТРЕНА. Матрена . В дорогу справляетесь? Рогонок . Да, тетушка, замешкались. Матрена . А вы откелева? Рогонок . По хозяйским делам… Матрена . Дальние?…

Кондратий Ильич. Ишь ты! Слезкин. В остроге, братец мой, потому больно плут. Не плошь Васьки… такой же разбойник. Они с Васькой благоприятели были, баб все портили. Кондратий Ильич. Бог с ими, друг сердечный. Слезкин. Главная причина – не осуди человека. Так ли я говорю? Ежели человек супроти тебя что сделал – обидел, значит… ну, и кончено! Дай Бог всякому!.. Что нам делить? Нам делить нечего! Ты мне теперича скажи… Кондратий Ильич, скажи ты мне: Слезкин! наслежу…

Странница . Бедная я, матушка, неимущая, Христовым именем иду. Кухарка . Войди, раба Божья, милости просим. В пустынь? Странница . В пустынь, голубушка. Кухарка . К угоднику? Странница . К угоднику, матушка. Кухарка . Много к ему, батюшке, народу идет. Как же ты, матушка, по обещанью? Странница . По обещанью, сестрица. Слышала, голубушка, я во сне звук трубный. Кухарка . Ай, матушка!.. Чего сподобилась! Расскажи, голубка… Ты, может, потребляешь…