Поэзия

«Каждый лист весной пронизан светом…» Каждый лист весной пронизан светом, Но пройдет еще немного дней, Темный лак его покроет летом, Станет он не пропускать лучей, — От дождей, от засухи, от зноя Будет жестким и полусухим… Но, припомнив солнце золотое, Упадет на землю золотым. «Когда — среди любви земной…» Т. Величковской Когда — среди любви земной, Средь скуки, мрака и двуличья, Случайно, в слабости сплошной Бессильного косноязычья —…

Перевод А. Парина SILENTIUM AMORIS [2] Как солнце, слишком яростно светя, Торопит месяц медленный и хладный Уйти назад, в пучину тьмы, хотя В трель не облек певец ночей свой трепет, Так пред твоей красой мой жалок лепет, И лад бежит от песни, прежде складной. Как в луговину утром, в тихий миг, На крыльях буйных ветер вдруг повеет И в пляске бурной сокрушит тростник, Что песнь шального ветра петь бы рад, Так пыл чрезмерный горестью чреват: Любви…

В «автобиографии» Овидий указывает и на литературную преемственность своих первых стихов: Галл, тебе наследником был Тибулл, Тибуллу – Проперций. Был лишь по времени я в этой четвертым чреде. Галл, чьи стихи до нас не дошли, создал римскую любовную элегию, Тибулл и Проперций блестяще ее разработали. Жанр этот был чисто римским: архаическая Греция знала назидательную элегию, эпоха эллинизма создала элегию повествовательную, с мифологическим сюжетом. Объединял их только размер: элегический дистих,…

Семьдесят лет спустя его роспись остается, а плита шатается и отвратительно сочетается с замшелыми брусками приятно неровного кирпича, помнящего ещё железные сапоги конницы северян. «Бабушка янв. 1922» вышла, чтобы подмести бетонный пол шваброй. Её ботинки застегиваются кнопками, требующих специальных инструментов. Опять ледяное ущелье, Огайо 1917. Механизм закрывается. Рваная вырезка предлагает купить Де Сото Файрдом 1957 года, четырехдверный седан с АКПП, обогревателем, гидроусилителем…

Амбары Полукруглою бровкой обкошенная трава обступает амбары — как будто желая очертить на земле круг вершин, что высокое небо сжимает — На почернелом пороге две девочки смотрят в кувшин молока одна — улыбаясь — Перед ними — гора в этом вечере тихом — словно ангел огромный, заслонивший крылами лик в затаенной молитве — 12 сентября 1933 В снегах Восходила я в день высокий, живущий за елями, я гуляла полями, горами светлыми,…

Битой . Интрамурос! Старая Манила. Настоящая Манила. Благородный и навеки преданный короне Город… Для первых конкистадоров она была новым Тиром и Сидоном, для первых миссионеров — новым Римом. Сюда, под защиту этих стен, стекалось богатство Востока: шелк Китая, пряности Явы, золото, слоновая кость и драгоценные камни Индии. Под этими стенами собирались воины Иисуса, чтобы подчинить Восток кресту. По этим старым улицам некогда шествовала великолепная толпа: вице-короли и архиепископы, мистики и…

7 Прекрасна, но изменчива она; Кротка, как голубь, но с душой лукавой; Светлей стекла но так же непрочна; Мягка, как воск, но жестче стали ржавой. С оттенком нежным бледная лилея, Прекрасней всех, но также всех хитрее. Как часто мне в любви она клялась И поцелуи клятвой прерывала! И, потерять любовь мою страшась, Как часто сказкой слух мой услаждала! О верности невинно мне твердила; Но клятвы, слезы — всё лишь шуткой было. В огне любви соломинкой горя, …

«Лозинский: …Я бы высказался за принятие. В стихах Раисы Блох есть лиризм, есть несомненный песенный строй. Гумилев: Согласен с М.Лозинским. Блок: Разумеется, и я согласен. Только что они будут делать, собравшись вместе, такие друг на друга похожие бессодержательностью своей поэзии и такие различные как люди. Кузмин: Я согласен вполне с мнением о принятии, а делать они будут, вероятно, то же, что и все другие» [4] . 4 Литературное наследство. — М., 1987…

* * * Петербург, я тобою болею, В красоту я твою влюблена. Бело-синей прекрасной лилеей Монастырская церковь видна. Там за скромной чугунной оградой Барельефы уносят нас ввысь, И роскошной барочной отрадой Пятиглавия вознеслись. На рождественский пряник похоже, Задевают кресты облака, Чтобы каждый случайный прохожий К красоте прикоснулся — слегка. * * * Не выбросить слова из песни. Где был рассвет — ложилась мгла Но возносилась в поднебесье…

Князь Георгий. Ты из лагеря? Солдат. Да. Князь Георгий. Все спокойно? Солдат. Да. Князь Георгий. Зачем тебя послали? Солдат. Мы стоим перед врагом. Мы просим тебя, чтобы ты сел на коня и прибыл к нам. Князь Георгий. Тебя послал Тарас? Солдат. Да. Князь Георгий, подумав . Скажи Тарасу, чтобы все отдохнули; я прибуду через несколько дней и ночей. Солдат уходить. Князь Георгий. Понял ли ты мой ответ? Адъютант. Нет. Князь Георгий. Я хочу увериться в моих…

Счастливый тем, что немецкая поэзия не обманула его надежд и догадок и не разочаровала его, ибо никогда и ничем не служила фашизму, всеми силами стремясь преградить ему путь и в годы его торжества и разгула уберечь хоть в стихах достоинство немецкого народа, выразить презрение к тому пути, на который толкал его фашизм, веру в лучшее будущее Германии, молодой переводчик взялся за работу. Он переводил страстную поэзию Бехера, беспощадные сатиры Вайнерта, полные жизненных сил песни Кубы, глубокую лирику…

Мы останавливаемся на этих суждениях Кузмина еще, так сказать, докузминского периода (он еще не писатель, только пишет тексты к сочиняемой им музыке) потому, что здесь закладываются основы его мироощущения. Отсюда как бы просматривается «альтернатива» его пути, неосуществившаяся возможность рождения поэта и прозаика, аналогией которому в мире живописи, к примеру, был бы не Сомов, а Кустодиев. Недаром же Блок впоследствии скажет, что если бы Кузмин стряхнул с себя «ветошь капризной легкости», он мог…

Сергей Прокопенко (ходит по комнате. Обыкновенным тоном). Она скоро придёт? Татьяна Павловна. Обещала к двум. Сергей Прокопенко. С мужем? Татьяна Павловна. Разумеется. Сергей Прокопенко. Ничего смешного. Татьяна Павловна . Я и не смеюсь, кажется. Вассо . Сижу я и бесприривно сам сэбэ спрашиваю: зачем я здэсь? Сергей Прокопенко . Очень просто: в каждой редакции обязательно должен быть таракан. Вот ты и есть «редакционный таракан». Вассо (как будто бы не слышит) .…

Стихи приходят тайно по ночам, Вновь разбудив меня в тревожном сне. И сразу разгорается свеча, И сразу ночь подругой станет мне. Среди обид, печалей и тревог — Заменят и подругу и врача. Не выбирая судеб и дорог. И вновь горит настольная свеча. Я не пишу стихи — на склоне дня — Неслышно приходя — они творят меня. * * * Он говорит — «Давай стихи забросим. Займись шитьём, и зиму переждём». А за окном простуженная осень Стучит в стекло размеренным дождём.…

Зов памяти меня тревожит — Переписать, иль пережить. Конечно. Может быть. Быть может Могли бы мы с тобой дружить. Промчались годы сожалений Все утряслось. Все улеглось. Осталась боль стихотворений И прядь каштановых волос. * * * Встречались под вечер: Привет, как дела… Улыбка. В ладони ладонь. Но ты подарил мне два белых крыла. И вспыхнул в душе огонь. Ах, память былого — и мне поделом. Но больше молчать нету сил. Ты просто обнял меня белым крылом И…

* * * Перечитала твои стихи — сколько в них нежной боли! Не говори, что мы так глухи — старше мы стали что ли? Перелистала твою любовь — болью твоей напилась! Может случайно сегодня вновь чашка с цветком разбилась? Ты напиши о цветущей весне — хватит бряцать мечами! Счастье появится в завтрашнем дне — солнцем в оконной раме! * * * Затянулись дожди осенние. Что мне делать с тоскою моею? Невезение? Невезение. Я сегодня тобою болею. Почему — то судьбою предсказано,…

«Я помню все… Ты отдала Шопену…» Я помню все… Ты отдала Шопену И мастерство игры, и грусть былых утрат Но вальс умолк. И вдруг, ему на смену, Победный грянул марш, призывный, как набат! Как будто ты хотела этим маршем Послать надежды весть бессильному рабу О том, что Жизнь, в своем венце монаршем, Придет и победит коварную Судьбу! Да, помню все… До мелочи последней, До жутких тех минут, когда с тобой Прощались мы в тот поздний час в передней, И слезы канули…

Духа светлые квартиры (сонет) Перед ума калейдоскопом Поблекли чувства и мечты. Не видно тени красоты, И только числа, микроскопы, Поля, нейтроны, телескопы, Фотоны, кварки и кванты, И угловатые черты Бактерий под стократным оком. Душа — пуста и тем чиста… В ней — ни фотона, ни числа. Она парит над дольним миром И набирает силы там, Где есть заветные места, — Для Духа светлые квартиры. Зала после бала (сонет) Душа болела и страдала.…

«Рождественский цветок…» Рождественский цветок, что на моем окне, сошел с ума. Он, перепутав времена, зацвел весной. А оказалось, что не он, а я сошла с ума, И, перепутав дни и времена, весною, а не в январе отпраздновала Рождество в душе. Орфей Памяти Ф. Н. В подземном переходе флейтист играет Глюка. Здесь мир иной. Здесь звук иной. Здесь нету звука, А время, что пропущено сквозь флейту, Шуршание шагов — не звук, а отзвук чей-то. Пространство…

«Всё тот же стол, моя тетрадь…» Всё тот-же стол, моя тетрадь, Но сердцу хочется кричать! Ну, вот зачем, я сам не знаю? Всё то, что есть — не понимаю!.. Среди своих — один, чужой! А где чужие: там я — свой!.. Нет слова: «Родина», я знаю! Его я, просто, забываю. Шесть лет назад, я ждал ответ, Мечтал я слышать слово: «Нет!». Увы, его мне не сказали, На гибель верную послали! Такие девушки!… увы! Такая чёрствость у души!.. Но выжил я! Я возвратился! Да,…