Проза

В сумке у него была вареная колбаса и черный хлеб. Хлеба было много, и потому он старался откусывать колбасы поменьше, заедая огромными кусками мягкого, вкусного, пахучего хлеба, но не удержался и съел всю колбасу, даже со шкурой, которая показалась ему удивительно вкусной. Потом он снял сумку, поставил ружье к дереву и растянулся в траве. И сразу исчез лес, кругом встала такая странная вблизи трава, а вверху развернулась синева неба с застывшим на ней круглым, белым, как кипень, облаком. Внизу…

И вдруг вам изменяет именно та женщина, которой вы раскрыли все свои симпатичные и интереснейшие качества до самой глубины уже с самой полной и бескорыстной откровенностью!.. И изменяет с человеком, который, это уж несомненно, и глупее, и неинтереснее, хуже и, во всяком случае, бесконечно ничтожнее вас! Это совершенно непонятно!.. Это выходит из всяких границ здравого смысла!.. Если это не считать необыкновенным случаем, то я уж и не знаю, право… Ведь мало того, что изменяет, но и утверждает,…

Все это так… В интересах истины газеты должны были бы прибавить, что этот злодей, доктор Лурье, вовсе и не старался скрыть свое преступление и что предательство Жозефа заключалось только в том, что, внезапно увидя голый черный труп, он поднял неистовый крик, чем привлек внимание случайных прохожих, сообщивших об этом полицейскому сержанту. В это же время я, перенеся бедный труп из его помещения в приемную, уже одевался, чтобы идти с заявлением в префектуру. Я не думал скрываться: что я сделал, то…

— Это верно, что в каждой бабе черт сидит! — отозвался длинный Дыня, по-своему восприняв изречение доктора. Маланья шмыгнула мимо нас и скрылась за ворота. — Муж побил! — совершенно неожиданно проговорил Дыня и засмеялся от удовольствия. — Разве муж бьет ее? — с удивлением переспросил тихий Милин. — А почему — нет? — в свою очередь, удивился Дыня. — Бабу ежели не бить… — Он выразительно присвистнул и засмеялся. — Бабу бить необходимо! помолчав, прибавил он веско и с несокрушимой уверенностью.…

- Ску-чно, Елена Николаевна!.. Как это вы можете удовлетворяться такой жизнью... Не понимаю я вас... Неужели вам не хочется иногда выскочить из колеи, поступить по-своему, хотя бы всем наперекор... В его прищуренных зрачках мелькал темный огонек, напоминавший взгляд охотника, когда он уже близко видит преследуемую им дичь. И Елена Николаевна до конца понимала его мысли и желания, которых он не смел высказать. И было ей стыдно и приятно. Эти смутные намеки волновали ее и иногда бессознательно досадовали,…

— Что делал? — переспросил Санин, улыбаясь. — Что ж… пил, ел, спал, иногда работал, иногда ничего не делал… Сначала казалось, что ему не хочется говорить о себе, но когда мать стала расспрашивать, он, напротив, очень охотно стал рассказывать. Но почему-то чувствовалось, что ему совершенно безразлично, как относятся к его рассказам. Он был мягок и внимателен, но в его отношениях не было интимной, выделяющей из всего мира близости родного человека, и казалось, что эти мягкость и внимательность исходят…

"Основоположник единственно верного учения" Карл Маркс в своем "Капитале" упомянул о том, что "экспроприаторы будут экспроприированы". Продолжатель его дела Ленин перевел это научное выражение на язык русского бунта "бессмысленного и беспощадного", он провозгласил: - Грабь награбленное! Тут надобно заметить: о каких бы возвышенных материях ни рассуждали господа марксисты, как бы ни маскировали они людоедскую сущность своей теории, их адепты всегда слышат…

- Улiп, але не туды, куды ты думаеш. - Ён яшчэ раз глытнуў аранжавы трунак i паставiў пустую пляшку на стол. Затым паглядзеў на сябра i сказаў: Памятаеш, у Багдановiча "Пралятайце вы, днi, залатымi агнямi. Скончу век малады, - аблятайце цьвятамi..." - Ты ад сваiх паездак звар'яцеў. - Iгар ня ведаў, як патлумачыць паводзiны свайго сябра, ён упершыню яго бачыў такiм. - Табе трэба адпачыць. Усю Эўропу ўсё адно не перавязеш. - Эўропа... што табе гэта Эўропа, - нэрвова перабiў сябра Мiкола. - Вунь…

День 28. Метеорологи проснулись с больной головой и все утро спрашивали у нас, какой сегодня год. Сержант долго бегал по полигону и спрашивал, как танк умудрился оказаться на вышке. Свалили все на метеорологов. Все равно они ничего не помнят. День 29. Hочью выполняли контрольное учебное задание по бесшумному выведению танков из строя. Когда сержант увидел завязанные узлом хоботы у танков, то долго рыдал так, что все звери попрятались в норы. Даже те, у кого нор никогда не было. День 30. Hеожиданно…

11 декабря. Влезли в систему управления спутниками и передвинули спутники в сторону. Потому что они закрывают великолепный обзор нашему телескопу. А картинка с телескопа используется для скринсейвера. 12 декабря. Странно... спутники почему-то оказались на старом месте и снова загораживают обзор нашему телескопу. Полезли разбираться. Как оказалось, в NASA решили, что спутники несколько перебатонило, поэтому просто вернули их на старое место. Надо что-то делать... Какие нафиг спутники, если…

— Открой рот, детонька. Просьба доктора дошла до нее, как сквозь сон. «Детонька»- повторила она про себя. И ласковая, теплая волна окатила сердце и вместе с ним, так, что перехватило дыханье, взмыла куда-то вверх. Гюля перевела взгляд на женщину в белом халате. Что-то в ней, в этой незнакомой женщине, ей показалось до боли родным и близким. Гюлины глаза ожили и в какой-то миг не то от радости, не то от неизбывной скорби словно вскрикнули и полыхнули двумя язычками черного пламени… Потом сразу…

Арсений взял согревшееся в ладони яблоко, отвернулся от Фисы и стал глазеть на небо. Ничего там особенного не было. Неполная луна зацепилась рогом за крайние сады на бугре, и как будто сомлела от густых запахов и тишины, и задремала, забыв про службу. Подле нее тоже дремно помигивали обесцвеченные и оттого мелкие звезды. Мирная ночь стояла над украинским местечком. Все как на картинах, все как в книжках, все как у Гоголя. Словно не было никакой войны, и стояла вечно здесь вот эта тишина, и ничего…

Но сказки нету, даже той маленькой сказки, которая породила нас и истомила душу мечтой о неведомом, не стало. Второй день мы с товарищами едем на оседланных лошадях по кинутой земле, по зарастающим дорогам, по улицам уснувших деревень. Мы едем к отставному полковнику, который остался где-то в пустой деревушке Осередышек и переселяться не хочет. Не подчиняется. Военный человек, хотя и отставной, но полковник и не подчиняется!.. — Дурак! — сказал о нем зампредрика Валентин Афанасьевич Мутовкин, а…

Когда замолкла швейная машинка в купе тети Тоси, когда артисты пододелись, причесались и стали глядеться в зеркала, восхищаясь собою, тетя Тося сообщила, что все эти дни штурмовала генерала Спыхальского и добилась, чтобы артистов обмундировали, как настоящих бойцов. — Вы гений, тетечка Тосечка! — заявил тенор и поцеловал ей ручку, а поцеловавши, тут же грянул жизнерадостно: Сердце красавицы Склонно к измене… Тенор после первого же выступления перед массами променял и пропил тети Тосину одежку.…

— Вот пропотею — и все ладно будет. Пропотеть-то пропотел, да толку мало. Попробовал дедушка утром спуститься с печки, и чуть не упал. — Гляди-ка ты, на самом деле вроде захворал, — пробормотал он. Мы струсили, особенно Андрюшка. — Ой, Серега, вдруг дедушка умрет, что мы тогда одни… — Типун тебе на язык! — зашипел я на Андрюшку, и он примолк. К вечеру дедушка попробовал подняться еще раз. Мы помогали ему. Но у него сразу закружилась голова, и он сел на пол возле печки. — Дедушка,…

Наступил первослед, страдная охотничья пора. Вот из-за куницы-то и не спал дядя Петр. Утром кобель Ураган взял след самца-куницы на Дунькиной гриве и, хрипловато вскрикнув, ударился в чащу. Самец-кот спал в беличьем гойне. Белку он поймал на рассвете, задавил, съел и завалился спать в еще теплую квартиру. Так всегда поступают сильные, не любящие рассуждать захватчики. До этого коту удалось прихватить на пути всего одну мышку. Он проглотил ее одним вдохом и даже снежок с капельками крови слизал…

— Галя! — с надменностью бросила в пространство Сыроквасова. — Позови ко мне этого гения! Галя — машинистка, бухгалтер да еще и секретарша. Сошнин осмотрелся: в коридоре больше никого не было, гений, стало быть, он. — Эй! Где ты тут? — ногой приоткрыв дверь, высунула Галя коротко стриженную голову в коридор. — Иди. Зовут. Сошнин передернул плечами, поправил на шее новый атласный галстук, пригладил набок ладонью волосы. В минуты волнения он всегда гладил себя по волосам — маленького его много…

Можно сказать - тарабарщина! Да. Но не простая тарабарщина, а "интеллек-туальная!". Ничего-де, что мысль плохо или вовсе не улавливается: зачем они, мысли-то?! Немодно. Сейчас принято, мол, ассоциациями действовать на читателя, умственностью его давить. И найдутся читатели, которые робко пролепечут: "Да, тут что-то есть. Умно очень. Я, правда, не понял, ну так это моя беда, а не поэта вина..." Не надо бы все-таки эксплуатировать наивное представление о читателях. Он, читатель-то, как-никак Пушкина,…

— Я скоро запьянею совсем, ослабел все же… Одна бутылка валит… Так ты не дожидайся. Некрасивый я пьяный стал… А пью я, Леха, сейчас еще и для того, чтоб тормоза отпустились, и все тебе сказать чтобы. — Он сунул руку под подушку, вынул общую тетрадь в коленкоровом переплете. На тетради была наклеена четвертушка бумаги, изображена чернилами летящая вдаль чайка, и ниже широко выведено: «Рукописи». — Это ты потом, на досуге… — сунул он Лешке тетрадь и отвел глаза. Мысли тут кой-какие, стишки… Ладно,…

Не один раз учительница посылала Тольку к директору школы. Директор писал записки на имя Толькиных родителей. Эги записки Толька читал вслух, ехидно посмеивался и в заключение, плюнув на неразборчивую подпись директора, бросал их в печку. Кое-кто из ребят узнал все-таки, что Толька остался беспризорником. Но он пригрозил «дать жизни» тому, кто расскажет об этом в школе. Характер Толькин ребята знали, оттого и помалкивали. Все кончилось бы раньше и проще, не будь этой тайны, которую так ревниво…