Проза

Ренат молчал. Смотрел на меня и молчал. Это было хуже крика и ругани – немое обвинение, читающееся в его тёмных глазах. – Не веришь мне?! – теряя контроль, заорала я. – Я не знаю, что делать! Ты не хочешь ЭКО, ты не хочешь суррогатную мать, ты… – Я своего ребенка хочу, Амина, а не… – Это и будет твой! Наш! – Голос сорвался, я охрипла. Смотрела на мужа сквозь пелену слез и понимала: что бы я ни сказала ему, все бесполезно. – Что ты хотел мне сказать, говори давай! – просипела я. –…

Я склонился над столом, глядя в глаза своим коллегам твёрдым и уверенным взглядом, с лёгкой улыбкой одними уголками рта. У них не должно остаться никаких сомнений, только вера в себя и в нашу общую победу. Они также подались вперёд и напрягли слух, чтобы не пропустить ни единого слова из тех, что я скажу. Я вернулся домой уже после того, как все поужинали. Семья в полном сборе сидела перед камином, чай только разливали по чашкам. Моя одиноко стояла в стороне, в надежде, что я всё-таки приду.…

Набрав полные легкие воздуха, я все же поворачиваюсь и едва не падаю в обморок. – Кирилл, – шепчу, хотя за басами моего шепота не слышно. На его губах застыла самодовольная ухмылка, а взгляд направлен прямо на меня, словно Кирилл готов в момент сорвать мою одежду. – Куда же подевалась серая мышка Диана? – Что тебе нужно? – приходится перекрикивать музыку. Беркутов делает шаг ко мне и захватывает в кольцо своих рук. – Ты, – заявляет он. – Разве не очевидно? – У меня есть жених, очнись! …

Но то было давно, несколько месяцев назад. Теперь же призраки осознали, что мои приказы лучше выполнять. Иначе разозлюсь и развею. И потому крики внизу резко стихли. Жаррис исчез. А вот Астор остался. Его прозрачная форма слегка мерцала в свете камина, и я чувствовала, как его внимание сосредоточено на мне. – Тебе пора принять наследство, Лида, – заявил он уверенным тоном. – Хватит откладывать это на потом. Я поморщилась. Мы общались на данную тему уже не первый раз и все никак не могли…

Я почти уже подхожу к Нэнси – туда, где она стоит на коленях. Но не сбиваюсь с шага и не бегу, мы продолжаем идти парами. И тогда Нэнси улыбается – одними губами, ведь ее глаза залиты кровью и скрыты волосами, – а потом рассыпается на пестрые обрывки, которые кружатся на камнях, подобно красным матерчатым лепесткам. Я закрываю руками глаза, потому что вдруг темно, и мужчина со свечой загораживает лестницу наверх. Меня окружают стены подвала, и я знаю, что никогда мне отсюда не выбраться. …

Я специально вспоминаю красивые названия. Отвлекаю себя на глупости, чувствуя, что нахожусь на шаткой грани. Мысли все-таки хотят вернуться к Вадиму. То и дело робко и незаметно сворачивают в переулки памяти. Тут только зазевайся, и весь вечер будет испорчен. И до слез можно себя довести. Не хочу. Прошлое – это прошлое. А свечки из Испании – сегодняшнее удовольствие. Можно даже не выбирать и разориться сразу на набор. Лифт тормозит, не доезжая до парковки. Я машинально уступаю место новому…

Так он сделал со мной, думаю, также поступает и с другими. Кажется, мажору-ловеласу не хватает желания, чтобы изменить сценарий. Пять лет я наблюдаю за ним, и все годы он действует по привычной схеме. Месть, говорят, блюдо холодное. Избитая фраза, но верная. Ну что ж! Я собрала необходимые ингредиенты, перемешала, на жарком огне приготовила аппетитный сюрприз и вот-вот подам к столу. – Девочки, вздрогнем! – наконец говорю и я. Звон бокалов ласкает слух. Я наклоняю голову и рассматриваю играющие…

Он снова попёр в атаку. Я едва не задохнулась от его наглости. Ладони оказались на моей талии, я почувствовала запах крепкого алкоголя, смешанный с запахом его одеколона. Боже! Сделала вдох – и как в темноту провалилась. Рука его прошлась по моему бедру. – Дай сюда. – Он потянулся за моим телефоном. Я отдёрнула руку. – Вы меня с кем-то перепутали! – процедила гневно. – Как можно перепутать такую красивую девушку? – Красивую девушку?! – прошипела я. В памяти неоновыми буквами…

А потом совсем не по-уставному спросил: – Товарищ лейтенант, мне так и идти в конце строя, подстегивать малахольных, или рядом с Вами в голове отряда идти? Деревня скоро! Лейтенант тихо про себя улыбнулся. Сержант хоть и маленький, но начальник. Да к тому же как минимум на год постарше остальных солдат. И выправка у него соответствующая. – Хорошо, Васильев, давай вперед! Сержант оживился. Быстро прошел во главу отделения. Лейтенант встал напротив строя своего маленького отряда и совсем не командирским…

Зачем слова? Дед круто замешивал глину, бросал увесистый комок на деревянный исшарканный крут, перед тем раскрутив его (приспособление для раскручивания круга ногой было для Сивоока непостижимейшей вещью из всего, что происходило), осторожно приближал к куску глины свои широкие ладони, и глина тянулась вверх, разрасталась, оживала, с веселой покорностью шла за ладонями. Слова здесь были ни к чему. А уже потом вступали в дело пальцы деда, будто играли на гибкой податливости глины, и из этой молчаливой…

– Ярослава, я бы не отказался от кофе! – темноволосый мужчина мягко пощипывает кожу моей руки, пытаясь привести в чувства. – Что?.. – пытаюсь понять, где я, что должна сделать, но не могу. Перед глазами мельтешат кадры. Шульгин лениво поднимается с шезлонга. Мощный, мускулистый, красивый как дьявол. Темно-русые мокрые волосы аккуратно зачесаны назад, серо-голубые глаза смотрят с прищуром на блондинку с аппетитными формами. Я так и знала! Ему нравятся светленькие. Намекала ему об этом, спрашивала,…

– Добрый день, – снова ловлю на себе блуждающий мужской взгляд. – Присаживайтесь, – стреляет глазами в стоящее рядом с собой кресло. Ух, как опасно! Понятия не имею, кто именно стоит передо мной, ведь я лично знакома со всем руководством, и он явно ни к одному из них не принадлежит. Этого мужчину вижу впервые в жизни. Не желая приближаться к малоприятному и явно опасному незнакомцу, опускаюсь на ближайший свободный ко мне стул и поворачиваюсь к генеральному. Краем глаза успеваю заметить,…

– Я не верю своим глазам, – пристраивается Верка и подхватывает меня под руку. – И чему же ты не веришь? – Тому, что ты пошла за ключом. Человек, который за последние два месяца слал всех, лишь бы не трогали, потому что моя любимая подружка скоро уедет, – она прижимается ко мне так сильно, что кости начинают хрустеть. А мне приятно. – Успокойся, – смеюсь, – еще есть время побыть с вами. Чтобы Колин оскал не видеть пошла. – Вот, – она убирает руки и начинает танцевать. – Да-да. Я так и знала!…

– Спасибо вам большое, добрый вы человек, – запыхавшись, говорит мешок. Ситуация предельно странная. Она требует незамедлительных разъяснений. Отъехав от той остановки примерно на два километра, я останавливаюсь в парковочном кармане какого-то первого попавшегося бутика. – Можешь выходить, – обращаюсь я немногословно, глядя на мешок в зеркало заднего вида. На заднем сиденье притаились и молчат. Это капает мне на нервы. Я разворачиваюсь вполоборота, включаю свет, чтобы видеть эти наглые…

Я не дерзну писать историю Архипелага: мне не досталось читать документов. Но кому-нибудь когда-нибудь – достанется ли?.. У тех, не желающих вспоминать , довольно уже было (и ещё будет) времени уничтожить все документы дочиста. Свои одиннадцать лет, проведенные там, усвоив не как позор, не как проклятый сон, но почти полюбив тот уродливый мир, а теперь ещё, по счастливому обороту, став доверенным многих поздних рассказов и писем, – может быть, сумею я донести что-нибудь из косточек и мяса? – ещё,…

Глубоко вдыхаю, собираясь с силами. – Знаешь, ты всегда был тугодумом, – произношу с сожалением и негромко, но я уверена, он меня слышит. – Тебе понадобилось целых восемь лет, чтобы решиться на этот шаг. Я там понимаю, это Сильвия – твоя невеста? Он нехотя кивает в ответ. – Ну что же. Надеюсь, с ней ты прозреешь и познаешь счастливую жизнь в браке. Второй должен быть удачнее первого. Не в силах больше сдерживаться, пытаясь скрыть свои истинные чувства, быстро ухожу в сторону лестницы. Закрываю…

Аккуратно поведя биноклем, старший группы без труда обнаружил показавшихся на противоположном краю не слишком глубокого, но достаточно широкого оврага «гостей». Один, два, три… пять. В точности как им и сообщили, когда в середине ночи по тревоге подняли: пятеро парашютистов выбросились перед рассветом примерно в десяти кэмэ отсюда. Предположить, куда пойдут и где их можно перехватить, было уже делом техники. Благо местность знакомая, неоднократно хоженая-перехоженая, а кое-где и на брюхе исползанная.…

Книга 1 Сибиряки Российское могущество прирастать будет Сибирью. М.В. Ломоносов (1763) Сибиряки отличаются душевными особенностями: они умны, любознательны, предприимчивы. Екатерина Великая Сибирь совсем не Россия. Россия сама по себе, а Сибирь сама по себе. П.И. Небольсин, русский этнограф, историк, экономист (1848) Россия, пожалуй, возродится Сибирью. У нас остаются дураки, а сюда едет сметка, способность. И.А. Шестаков, Управляющий Морским министерством (1886)…

– Извини, пожалуйста, я на минутку! – повинилась, понимая, что ворвалась не вовремя, – просто моя новость не может ждать. Сказала, проходя ближе к мужу, и повернулась к Ирине Александровне лицом с виноватой улыбкой, извиняясь за неловкость. Перевела взгляд на ребёнка, и улыбка сползла с меня, смытая осознанием, пониманием увиденного. Застыла столбом не в силах пошевелиться. Я знала о существовании этого мальчика, но никогда не встречалась с ним лично. И его фотографий, естественно, не видела…

Решиться на то, чтобы уйти, было страшно. И она до сих пор находилась на грани того, чтобы передумать. Зачем она всё это задумала? Зачем поставила под удар всю свою жизнь и, главное, жизнь дочери? «Без стрессовых ситуаций не бывает изменений». Так давным-давно говорила подруга, которая осталась где-то за пределами её нынешней реальности. В прошлом. Как и её планы, мечты, вера в себя. На глаза навернулись слёзы. Но Мирослава обещала себе не плакать. Не при Игнате. С этим пора было завязывать.…