Проза

Деревянные обломки, останки дома или корабля… В деревянных объятьях поблескивает металл. Я опасливо просунула руку меж двух досок. Пальцы коснулись чего-то твердого, маленького и холодного. Находка была – золотое венчальное кольцо, потертое, с почти стершейся надписью на внутренней стороне. Кольцо слабо блеснуло в лучах тусклого солнца. Я прищурилась и разобрала надпись внутри. «Навсегда». Я зажала кольцо в кулаке. Чье оно было? И как его занесло сюда? Но это все неспроста… Через три дня моя свадьба,…

С утренним автобусом вернулась Евгенья. Дети ее вместе с другими погорельцами, сбившись в кучку, сидели в яру, в дудках и таволге. Сюда огонь не достал. Тут же стояла ручная швейная машинка и небольшая деревянная укладка, которую соседи помогли огоньковским ребятам вытащить из занявшейся избы. Сюда же Маришка с Романком согнали овец с теленком, только куры все разлетелись невесть куда. А над яром догорали, чадили избы, садочки. Их и не пытались гасить – разве ведрами такое зальешь? Евгенья, пока…

Возлюби ближнего своего Часть первая I Керн мгновенно очнулся от тяжкого свинцового сна и прислушался. Как всякий затравленный человек, он был настороже, в напряжении и готов к побегу. Подавшись вперед исхудавшим телом, он сидел неподвижно на постели, обдумывая, как бежать, если лестница уже перекрыта. Комната находилась на пятом этаже. Одно окно выходило во двор, но не было ни балкона, ни карниза, чтобы добраться до водосточной трубы. Значит, бежать через двор было невозможно. Оставался…

В последнем, десятом, классе учиться совсем не хотелось. Впереди маячили страшные выпускные экзамены, но думать о них было жутко, а готовиться к ним было непонятно как. Школьная жизнь казалась бесконечной, потому что другая была неведома. Иную жизнь невозможно было представить. Вот я и не представлял её, обещая себе, что начну готовиться к этой неведомой жизни и к экзаменам после Нового года и после зимних каникул. В первую половину последнего школьного года у меня, да и у всех одноклассников,…

Эта внутренняя авторская неудовлетворенность, недосказанность, копившаяся многие годы, обида на обстоятельства и на самого себя, однако же нашли наконец свое разрешение – я решился на трудное дело – дописать к уже сложившемуся в читательском мире произведению новые главы, выношенные и выстраданные за многие годы. Эдакое случается редко, если вообще имеет прецедент… Но такова оказалась судьба этой книги. Новые главы – интегрированная повесть к роману – «Белое облако Чингисхана». Хотелось бы, чтобы…

– Папа, – сказал Максим. – Макс, – сказал папа. Это они произнесли одновременно. – Молодцы! – крикнула я. – Не угадали. Салат вчера вечером сделала я, и поставила в холодильник. Там он, я полагаю, был найден? – Да, – сказал папа. – Бестия… Но и он сегодня был не в духе. То есть не то чтобы не в духе, а вроде бы чем-то озабочен. Даже эта утренняя зарядочка, которую я запланировала с вечера, успеха не имела. Папа минут десять еще покопался в салате, потом отложил вилку, уперся подбородком…

– Супер, – растерянно смотрю в окно слушая короткие гудки в трубке. – Просто супер… Малыш, собирайся. Побудешь сегодня у бабы Любы. – Не-е-ет, – дует губки кроха. – Не хочу я к ней! Она меня не любит! – от обиды топает ножкой в домашних уггах. – Вась, у нас выбора нет. Сад закрыт, к бабушке не успеем, а мне на работу надо. Не дуйся, – целую ее в щечку. – Один день. Вечером что-нибудь придумаю. – Ладно, – картинно закатив глаза мелкая шкода убегает в свою комнату. Пока мой самостоятельный…

Мой молодой человек и модельной внешности брюнетка в обтягивающем красном платье. Которое, как алая тряпка для быка, стоит у меня перед глазами и мешает трезво размышлять. Как он мог? Мы ведь уже думали о детях, искали подходящее жилье. Даже в банке узнавали про ипотеку. А сам за моей спиной… Прежде чем под окнами дома появляется машина с желтыми шашечками на крыше, я успеваю лишь расчесать волосы и собрать их в высокий хвост. На макияж нет времени. Я натягиваю на себя первый попавшийся сарафан,…

– Уильям Картрайт, – проговорила хрипло, сообразив, что этот мужчина, чьи светлые волосы чуть тронула седина, ждет вербального ответа. – Политик, бизнесмен, спонсор всего и вся. И еще черт знает кто. Но мне вы больше представляетесь серым кардиналом, если честно. Или кукловодом, который дергает за ниточки. Уголки плотно-сжатых губ чуть приподнялись. Картрайту понравились мои слова. – Сядь, наконец. Я подчинилась. Устроилась на стуле, где обычно сидела перед доктором на сеансах, которые ненавидела.…

Часть первая Накануне войны Два чувства дивно близки нам – В них обретает сердце пищу – Любовь к родному пепелищу, Любовь к отеческим гробам. Живородящая святыня! Земля была б без них мертва, Как раскалённая пустыня И как алтарь без божества. А. Пушкин Мать – творит, она охраняет… Мать – всегда против смерти. М. Горький Ленинград Весной 1941 года знакомый сапожник сказал Марфе (не для передачи, и языком трепать не надо), что война точно…

С удивлением наблюдаю за тем, как в очередной раз к моему красавчику подходит официант, что-то говорит, моя жертва кивает головой и официант встает близко к объекту и, достав из заднего кармана брюк телефон, фотографируется с посетителем. Подозвала официанта, что обсуживал жертву. – Да? Желаете еще что-то заказать? – любезно спросил паренек. – Еще чай принесите. А скажите, почему вы сфотографировались вон с тем мужчиной? – указала на того, кто уже начинает вызывать во мне жгучий интерес. …

Славка. Никогда не думал, что рыжая может быть красивой. Видать, любимый её цвет этот оранжевый, раз всё на ней оранжевое да рыжее. Славка с полными вёдрами кинулся опрометью в свою комнатёнку, выгороженную из барачных сеней, наполнил водой рукомойник, кастрюли, стоящие на старой скамейке, даже плеснул в пахучую, вечно желтеющую герань и неприхотливого Ваньку-мокрого, примостившихся в жестяных консервных банках из-под болгарского конфитюра на подоконнике. Остальное, взвившись серебряной дугой, выхлестнулось…

– Я могила! – совершенно серьезно отвечаю и буквально выпадаю в осадок, услышав желание дочери: – Я загадала самого настоящего большого, сильного и богатого Папу! Я молодец? – М-о-лодец, – растерянно глажу дочь по голове. Вот ведь Катенька. А что? Правильно! Чего мелочиться-то? Желать так желать! Девочка подошла к выбору желания масштабно. Большим папа должен быть, чтобы катал ее, как лошадка. Сильным – это чтоб защищал ее от соседских хулиганов. Богатым – чтоб игрушки и сладости…

– Нет, уж, стойте! Так нельзя! Если сказал «А» – говори и «Б». – У вас так принято? Хм, интересно, что он имел в виду говоря «у нас»? – Допустим, – ответила обтекаемо, не предполагая, что дальше реально придется обтекать. – Просто подумал, что неплохо было бы вас отыметь. Очень хочется заняться с вами сексом. Но раз вы подруга Евгении, увы, придется держать своего боевого товарища в руках. Мне даже жаль стало – такой красивый и такой мудак. Впрочем – закон природы – или подлости? …

Все свое внимание сконцентрировала на животном, удерживая и продолжая успокаивать, и только потом заметила, что вокруг уже никого и нет. Пострадавшего мужчину, наверное, унесли. Он жив вообще или нет? Зеваки разошлись, тот мужчина, что мне помогал, тоже ушел, извинился, сказав, что спешит на работу. А я не спешу, что ли? Нет, ну серьезно, куда все ушли? Что мне с собакой делать? Может, полиции ее сдать? А где полиция? Тут мужчина, вообще-то, окровавленный лежал, никто не приедет, что ли? …

– Наш кто?.. – Емельян делает ко мне один широкий шаг и хватает за плечи. Прикосновения мужчины отдаются во мне миллиардами импульсов, пронзают насквозь растревоженную душу. – Захар – твой сын, ему четыре, у него такие же небесно-голубые глаза, ямочки на щеках, русоволосый светлый мальчик, богатырь как его папа, а еще он в беде, – рыдаю безудержно. – Мой сын… мой сын, – повторяет бесконечное число раз Емельян, – машинально поправляет упавшую мне на лицо прядь шоколадных волос. Пальцы мужчины…

– Почему не сказала, что завхоз приставал? – спросил Казбек. – Кому из вас надо было сказать? – косо посмотрев сначала на одного, потом на другого, ответила Галина. Казбек и Хан посмотрели друг на друга и рассмеялись, понимая, что Галина намекала на их общее отношение к ней. – Хоть кому, – рассмеялся Казбек. Галина, молча, смотрела на двух крепких мужиков и каждый из них, был ей по нраву. Отношения всех троих между собой ничуть не мешали общему делу, но бабий мозг всё же с досадой сверлил…

— На Вериго мы не сможем вернуться, пока там всё не уляжется. Кастор назначил награду за информацию о нашем местонахождении. Правда, сумма мизерная, из-за которой никто не пошевелится. Отсюда можно сделать вывод, что не сильно-то он хочет нас наказать. Но и наглеть мы пока не будем. Восемь владеющих на старом корвете не смогут ничего противопоставить вооружению Окинавы, её кораблям и владеющим. Здесь даже мы с Кэпом ничего не сможем сделать. Но знай, что мы обязательно вернёмся на Вериго и отыщем…

В пятом часу она обедала дома с мужем. Его простота, здравый смысл и добродушие приводили ее в умиление и восторг. Она то и дело вскакивала, порывисто обнимала его голову и осыпала ее поцелуями. – Ты, Дымов, умный, благородный человек, – говорила она, – но у тебя есть один очень важный недостаток. Ты совсем не интересуешься искусством. Ты отрицаешь и музыку, и живопись. – Я не понимаю их, – говорил он кротко. – Я всю жизнь занимался естественными науками и медициной, и мне некогда было интересоваться…

Дед мой, Павел Яковлевич Астафьев, с детства человек бедовый, в детстве же потерявший глаз (левый), от пыльного, дисциплины требующего мельничного труда увильнул. Обучился играть на гармошке, плясать босиком (это считалось особым шиком в Овсянке), рано начал жениться и творить детей. И то ли роковым он был человеком, то ли диким темпераментом обладал и загонял жен до гробовой доски, но только одна за другой его жены мерли. И дело дошло до того, что ни в одном овсянском доме, ни одну девку в роковой…