Проза

Надеюсь, Служба «Зачистки» станет нашим спасение, а не погибелью. Всегда твой любящий отец. Улицы за окном выбиваются своим ярким неоновым сиянием из тьмы наступившего вечера. Шумы мегаполиса проникают через металлы авто, просачиваясь сквозь щели навязчивого и непринужденно. Я пытаюсь, абстрагироваться от невнятного мата водителей и цокота каблуков по мостовой, но едва ли получается. Звуки сливаются в едино и, как заезженная песня по радио, громыхают повсюду. Мелодия города, по венам…

Влад заботится о своём обеде. Дура-мелочь в Чугунихе клюёт на славу. Одним червяком можно надёргать с десяток рыбёшек… Потом он их чистит… Потом жарит на постном масле… Потом ест, запивая разливным кислым столовым вином, которое он еженедельно покупает в автолавке у весёлой продавщицы и шоферюги по кличке Гречка. Места исторические. Вот, например, руины скотного двора, построенного перед войной на месте сгоревшей барской усадьбы (её спалили цыгане в знак протеста, когда советская власть попыталась…

Но исчезающее тело своё он жалел всё больше и больше. Точно его тело стало для него Богом, который сошёл с ума. Дёргаясь ляжками, он думал о том, что этих токов не будет на том свете. Часто он заворачивался в одеяло. И пытался спать целыми днями. Чем ближе приближался конец, тем более застывал его разум, пытаясь быть вне осознания смерти. Единственное, что Мироедов истерически совершал, было нервное и вместе с тем субстанциональное поглаживание собственной задницы, у которой он словно вымаливал…

Яна сделала три допустимые ошибки и получила второй зачет. – Вы не блещете, – сквозь зубы сказала ей седая немка в очках, выводя в журнале зачет напротив ее фамилии. – Но у вас хотя бы что-то есть в голове. Яна смущенно улыбнулась. Ей нравилось, когда ее хвалили. – На фоне остальных, конечно, – скептически добавила немка. – Спасибо, – пожала плечами Яна. Главное, что зачет сдан. Важно, что Кравцова считает ее самой способной и сообразительной в их группе, а что там думают и говорят другие…

А еще одежда. Две смены уж точно – легкое, теплое, туфли на каблуке, балетки, любимые джинсы, нарядное платье. Плюхнувшись в удобное кресло и сбросив туфли, Лиза вытянула уставшие ноги – она всегда брала место у окна. Эти четыре часа в «Сапсане» она обожала. Отдых, передых, пауза – как вам угодно! Но за эти четыре часа можно расслабиться и постараться ни о чем не думать. Правда, мысли всегда лезли в голову. Но подремать, почитать журнал, покопаться в телефоне, попить кофе – все это можно! А главное…

Река рек русских младенцем выкарабкивается из подземного коллектора реки Яуза, проходит по долинам, рощам через мордву, мари и чувашей. Затем пересекает Каменный хребет, деля его на карте на две части: верхнюю и нижнюю. Из которых, соответственно, вытекают две реки: Верхняя и Нижняя Кунгуски. А из-под всего Каменного хребта вытекает, соответственно, Кунгуска Подкаменная. А Харонь течет дальше, своим ходом вбирая в себя строительные отходы, промышленные, нефтяные, газовые – ну и человеческие, само…

– Вагины?! – изумилась Фэй. – Целлюлита! Фэй нравилось слегка злить Розмари, так-то она прекрасно понимала, о чем речь, эта тема муссировалась уже многие годы, надо оглохнуть и ослепнуть, чтобы оказаться не в курсе бодипозитивных лозунгов. В сущности, их «клуб 333» создавался на той же волне. Туда не принимали людей, чей вес был ниже трёхсот тридцати трёх фунтов, а похудевших торжественно исключали. Каждый раз глава клуба Морган-431 произносил осторожную речь, в которой желал уходящему удачи…

…Что было бы, если бы он всё это увидел?! А, всё равно… Дело даже не в нём. Уже не в нём. Просто невыносимо видеть изо дня в день, как стремительно рушатся мечты, её мечты. Он не приехал. Ему всё равно… Самое тяжёлое – стащить тело в пруд. Но когда вода поднимается до колен, становится легче. Под ногами – коряги старых деревьев, и у неё волосы дыбом встают, когда толстые суковатые ветки касаются кожи. Она погружает тело в воду, и на поверхности начинают лопаться пузыри, когда голова исчезает…

Побеждать приходилось всё – бессонные ночи, когда муж ревел от боли и поминутно сплевывал в полотенца сгустки сожженной химией плоти, мутные утра со снежным месивом под ногами, толчеей в автобусе, сочувственными взглядами коллег (от сочувствия почему-то хотелось бежать куда глаза глядят), дни, до краев наполненные ужасом, который нужно прятать в себе, не дать вырваться звериным воплем «Помогите же мне кто-нибудь!», потому что помогать – так, как она хочет, – некому и невозможно. И этот вопль, скрученный…

Скорей. Подгоняю экипаж – скорей, скорей, скорей. Стараюсь не слышать зловещее угуканье за спиной, в который раз говорю себе – это совы, совы, совы, черт возьми, ну что это еще может быть… Хлопанье крыльев. Там, сзади. Они налетают со всех сторон, даже не могу толком понять, кто именно, вижу мерцающие циферблаты, перепончатые крылья, чьи-то когти вонзаются мне в волосы. Кольт, кольт, должен быть кольт, еле сдерживаюсь, чтобы не начать палить во все стороны, пытаюсь прицелиться – не могу,…

Нравились Рэку и дальние поездки на автомобиле. Высунув голову из открытого окна и с любопытством вглядываясь в даль, проплывающую мимо, он мог часами наблюдать за часто меняющимися картинами. Однажды он увидел случайно перебегающего через дорогу зайца. С восторгом, сравнимым с восторгом ребёнка, Рэки, взвизгивая и поскуливая, оборачивался к своим «родителям» и, как бы обращаясь к ним, всё время словно спрашивал: «Мам, пап, смотрите, смотрите… Кто это?». «Не волнуйся так, Рэки-малыш, – успокаивала…

Дедов дом – некоторое исключение из списка выхолощенного жилья, но и он, и он проигрывает атмосфере старого, еще советского жилого фонда! Спускаясь бегом по лестнице, Катька едва не наступила на тощего кота. Кому он принадлежал, до сих пор оставалось загадкой, – то ли склеротичной старухе Павловне с третьего, то ли алкоголику дяде Мише со второго, неизвестно. И как звать кота на самом деле, тоже никто не знал. Кликали то Барсиком, то Кузей, а то и вовсе Ферапонтом – это старый учитель придумал,…

Наташа устроилась работать в туристическую фирму, но ее совершенно не влекла эта деятельность. Добровольное самоотречение от мечты стать архитектором причиняло боль, разочаровывало. Но работа приносила деньги, а значит, можно было претендовать на независимость и свободу. Странное время, когда Наташа чувствовала себя бесполезной. Ей не нравились маленькое душное помещение, лакированный стол, гудящий компьютер и окно, которое нельзя было открывать. Не нравилось, что необходимо ярко краситься, делать…

* * * Распахнулись старинные двери училища. Быстрым шагом во двор вышла худенькая, молодая женщина. В ее руках – список. Заветный список поступивших в театральный институт им. М. С. Щепкина. Толпа абитуриентов плотным кольцом окружила женщину со списком. Парни в выглаженных рубашках, обувь блестит, девушки в нарядных платьях и туфлях на невысоком каблуке. – Ребята, шаг назад. Чьи фамилии сейчас прозвучат – поздравляю! Вы – студенты нашего института. Остальным спасибо. Пауза. Тишина. Из…

На самом деле ее это не слишком волновало. То, что она, кажется, вот-вот станет разведенкой в возрасте за сорок, гораздо важнее. Просто было интересно, кого Пьер выбрал взамен пришедшей в негодность русской жены: бельгийку, француженку? Совсем молоденькую девочку, с которой начнет все сначала, или, наоборот, зрелую женщину, которая, свалив с плеч основной груз биографии, теперь хочет пожить для себя? – Света, – он болезненно поморщился, – поздравления здесь совершенно неуместны. Мне все это непросто…

– Ну что вы, Борис Анатольевич, – вновь оскалился пограничник. – У нас не спешат. И, не желая дальше задерживать ни академика, ни очередности следующих подлежащих проверке, сверившись с показателем идентификации, открыл турникет. Загорелся зеленый свет, зона встретила готовностью обыска. Но профессор остановился. – Да вы проходите, Борис Анатольевич! – подбодрил замешкавшегося человек с автоматом. – Попрошу вас зарегистрировать отклоняющий факт, – спокойно произнес Иванов и уставился уточкой-бородой…

В тот злополучный день все складывалось самым замечательным образом. Новая аспирантка оказалась настолько понятливой, что начала раздеваться сразу же после того, как вошла. Делала она это очень красиво, так, что глаз не оторвешь, а раздевшись сразу же приступила к делу… Ошеломленный столь бурным развитием событий Олег Тарасович позабыл закрыть дверь на ключ. Отлюбив шефа в кресле, проказница увлекла его на диван, где начала проводить «реанимационные» мероприятия. Мероприятия оказались настолько качественными,…

Сегодня её ждёт чудо. С Марией случится единственное, чего она уже очень давно себе никак не могла позволить в этой жизни. Сегодня у неё будет день, в котором не произойдёт ничего. Тоже мне сюжет, скажете вы, как искушённый читатель. Читать про девушку, с которой ничего не случилось! У меня такое каждый день, и никто про меня книги не пишет. Я и читать-то сел, чтобы занять свой очередной ничем не примечательный день чужой увлекательной историей, скажете вы. Возможно, вы правы, но для вас, может,…

К юбилею красноярского края Любой юбилей останется эффектным сочетанием цифр, юбилейщиной, если не увидеть в нем повода для вопроса: а что я сделал для родного края, как поучаствовал в его судьбе, что смогу сделать сейчас и в будущем? Как привычно ни звучали бы слова «сделать для», в действительности что-либо сделать оказывается довольно сложным, так как у многих людей нет для этого ни возможности, ни сил. Тем более если ты не создатель гениального романа или железнодорожного моста, а просто пропахал…

Обычная прогулка затянулась из-за снега и льда, сковавшего дороги. Лена стала замерзать и снова посмотрела на телефон. Часы показывали пятнадцать минут одиннадцатого. Сейчас будет мама звонить. И только она вспомнила маму, как прозвучал звонок. Лена вставила в ухо наушник и ответила. – Мама, всё в порядке. Не далеко от дома. Минут через десять буду. Не переживай. Баллончик со мной. Лена полезла в карман куртки и проверила наличие газового баллончика. Тот действительно лежал в кармане и Лена с…