Проза

Покрутившись возле зеркала, я осталась довольна своим видом и решила ничего не делать с волосами, оставив их распущенными. Услышав, как хлопает входная дверь, я спустилась к родителям. – О, мой одуванчик. Ты уже проснулась? – И даже собралась. Мелисса сказала что приедет за мной через час. – Уверена, что нам не стоит ехать? А вдруг будут какие- то трудности?– отец подошел и потрепал меня по голове, от чего волосы стали еще более пышными. Я пригладила пряди и мы прошли на кухню. Отец…

– Ну что, малой, куда едем? – улыбаясь, спрашивал он, садясь в машину и пряча ручку под сиденье. – Да ты, вижу, развеселился? Всё, спектакль окончен, свечи малость пообгорели, бензин плохой. Они ехали на набережную, если погода была хорошая, или куда-нибудь в центр города, оставляли машину, немного гуляли. Дядя Саша всегда кормил Кирилла мороженым, покупал его столько, что мальчик едва мог съесть всё. Мороженое быстро таяло, сладкие капли стекали по рукам, и Кириллу приходилось их время от времени…

Он Был. Он Есть. Он Будет. Без отпуска, без перерыва. Был и будет Везде. В любое мгновение, в каждом доме Земли одновременно. И никуда не надо ходить. И просить никого ни о чём не надо, все и так всё видят и более того – принимают непосредственное участие. Искать Бога – гоняться за собственным хвостом. Хвост – это ты, почему тебе не удаётся его догнать?.. Почему тебе не удаётся догнать самого себя?.. Да и зачем ты бежишь, если догнать не в состоянии?.. Но мы бежим. Потому что…

Полина шла по коридору и пыталась сосредоточиться на предстоящем мероприятии. Обычно ей это прекрасно удавалось. Но не сегодня. Те слова про Гагры, которые она бросила в трубку подруге, шуткой были лишь отчасти. Полина устала, очень устала и хотела уехать. Куда-нибудь. Просто чтобы проветрить голову. Десятидневный июньский отпуск был уже забыт, да и желаемого облегчения он не принес. Потому что именно в тот момент происходил ввод на рынок новых карт с кешбэком, и весь расписанный медиаплан с утвержденным…

Нет смысла пересказывать сюжеты рассказов Бориса Земцова. Их надо читать. И при этом ещё раз убедиться, что главное их достоинство не только в объективном показе, спрятанной для большинства из соотечественников за колючей проволокой, реальности российской неволи. Куда важнее, что эти рассказы учат, как за этой самой колючей проволокой не просто выжить, но и остаться человеком, сохранить порядочность и достоинство. Словом, остаться русским человеком – и на воле, и в неволе. В недалёком прошлом…

«Уповая только на самого себя, свой изощрённый ум, работающий на ублажение своих ежечасных прихотей и сиюминутных желаний, “венец природы”, однако, с трудом вписывался в саму Природу, не понимая ни своего предназначения, ни того мира, в котором пребывает в данный момент Вселенского Времени… Дух – самая крепкая связь между Создателем и человеком, проникновение Энергий Со-Творения и Восхождения… Но связь эта оказалась слишком слабой, чтобы стать связующим звеном между Создателем и совершенной формой…

– Говори быстрее, я за рулем. – Забери меня. На другом конце несколько секунд молчат, а затем взрываются: – Какого черта? Ты же сказал, что больше не пойдешь! – Алиса хотела сумку. – А жизнь твою она не хотела?! Идиота кусок! – выплевывает Женя. – Жди. В трубке раздаются быстрые ритмичные гудки. Алексей тянется к голове маленькой деревянной птички, сжимает ее в ладони. Поглаживает тонкую резьбу, с тоской вспоминает каждое движение дрожащих пальцев. Сломал. Сломал птичку, мечту, жизнь?..…

Вова, одолеваемый приторным самолюбованием, щёлкнул себе пальцами, изобразив пистолет, и выстрелил из него в зеркало и тут же тонко задул дымящийся ствол, своё отражение при этом застрелив. Вместо своего светлейшества в отполированной отражающей поверхности возник огромный, несколько озадаченный косматый чёрный волк. – О, моё уважаемое альтер эго. Что сегодня расскажешь, волчара? – спросил с усмешкой Вова. «Знаешь, что такое автоматон?» – ответил, распаляя огонь в карих глазах с жёлтой каймой,…

– Всё это, – сказала девушка, ехидно пародируя мои жесты, – было хорошо во времена Рубенса, но с тех пор прошло четыреста лет и понятие о женской красоте сильно изменилось. Свисающие окорока, будь они на праздничном столе или на человеческом теле, уже не считаются признаком красоты. Теперь они являются признаком плохого вкуса. – Значит, у половины мужчин плохой вкус, а другой половины очень плохой, – возразил я. – Вполне возможно, ведь хороший вкус это талант, он встречается редко и только у…

– Девочки, мы все здесь пропадём. – То же всхлипывание нарушило тишину. – Спокойно, мы найдём путь обратно, но придётся остаться на ночь, сейчас темень, пойдём утром. – Господи, ты представляешь? Провести ночь в пещере? Здесь же наверняка змеи или мыши, – раздался тревожный голос. – Ай, девочки, похоже, кто-то ползёт! – К тревоге примешался страх. Раздалось уже не всхлипывание, а истеричный вой. – Ну вот, разбудили в себе Диких Женщин, придётся теперь сидеть в пещере и делать наскальные рисунки!…

– Так! Стоп! А почему вы спите в моей постели? – вскрикнула я, непонимающе смотря на мужчину. До меня только сейчас дошло, что это не сон. И я действительно чуть не стала кормом для акул. – Так это ты в моей, – с ехидством ответил красавчик. – Ты зачем одна поехала в море? – задал вопрос мужчина, имени которого я до сих пор не знаю, и, судя по всему, он меня спас. Не на самом же деле он демон. Хотя… я повернула голову в его сторону и наткнулась на глаза глубокого шоколадного цвета. – Захотелось,…

– Ей нездоровится, но, если нужно, я могу присмотреть за девочкой, – опустив взгляд на темную макушку ребенка, предложила я. Пристально посмотрев на меня, господин Мансур лишь кивнул, бросив напоследок: – Сумка с ее вещами в гостиной, она недавно ела, но, если попросит, – бутылочка в сумке, нужно только разогреть. Если будут проблемы, звони мне на мобильник, номер, я думаю, у тебя есть. – Дав эти скупые указания, мужчина вышел, оставляя меня наедине со своим темноволосым чудом, которое все так…

Что хватило у тебя ума и терпения. Пусть и через ошибки и страдания! РАДУЙСЯ, что это ты! И что ты – Русский! РАДУЙСЯ тому, что Родина возвращает себе своё! Свою землю! Нашу! РАДУЙСЯ, что она побеждает! РАДУЙСЯ, что освобождён Мариуполь! РАДУЙСЯ, что в этот раз, на этом витке истории, Россия оборвала этот порочный, губительный для себя круг, эту извечную судьбу, Рок, когда принимала каждый раз смертельный, проникающий удар до самого сердца, до Москвы, и теряла генофонд своего…

Из ризницы перешли в библиотеку, где помещалось самое богатое книгохранилище на Руси. На дубовых полках тесными рядами стояли манускрипты в кожаных переплетах и дорогих окладах. Были тут творения святых отцов и древних философов, жития святых и «хождения» путешественников, ученые трактаты и травники. По пути заглянули в книгописную мастерскую, где трудились согбенные писцы. Храмов на Новгородской земле много, богослужебных книг не хватает, посему работают писцы не только денно, но и нощно. Тут же…

Возможно, тем, кто начинает свою жизнь в криминальном мире и бредит уголовной романтикой, моё жизнеописание послужит пищей для размышлений. И самое главное, что я хочу донести до вас, уважаемый читатель: я сохранился в этом кошмарном аду только благодаря вере во Всевышнего. В которого уверовал во время своего первого побега с зоны усиленного режима. Зона эта находилась около поселка Большой Сом Пермской области. Я знаю: только глубокая вера в Бога и ангелы хранили меня в критических смертельных…

«Синхронизация прошла успешно. Вы сопровождаете Елизавету Попову», – донеслось из браслета Марка. На руке Лизы вовсю переливался при свете закатного солнца временный браслет сопровождения. Она поднесла его ближе к глазам и как ребёнок с любопытством разглядывала диковинную вещь: её лицо отражалось в холодном, отполированном как драгоценность металле, как в зеркале. Марк засмеялся: – Тебя не окольцовывали, что ли, раньше? Лиза смущённо опустила руку и отвела глаза к окну. – Давно, – хрипло ответила…

– Ир, давай, а? – он потянул к ней свои ручищи. Прохожие за окнами его не смущали. Ее, впрочем, тоже. – Мы на работе, – сказала Ира строго. – Мы быстро. – Нам за квартиру платить! – она знала его слабые места. Впрочем, ничего оригинального: чувство вины, синдром мужика, «слабо» и еще две-три болевых точки. И чувство ответственности, кстати. Несмотря на судимость. Миша глубоко вздохнул, застегнул молнию на брюках и насупился: – Короче, ты мне нужна просто для страховки. На рожон не лезешь.…

Как-то в кино я видела такую сцену: женщины, стирая на плавках бельё, бьют таким «бруском» по куче мокрого белья, словно пытаются выбить из него пыль. Много я перестирала на руках за свою жизнь: дома на стиральных досках или просто руками. На плавках на реке, на озере и, так называемых в народе, бурилках. Много рядом стирало женщин на плавках рек и озер, а на бурилках в ясный день всегда была очередь, ибо стирали на ней от нижнего белья до половиков. Ни разу я не видела, чтобы кто-нибудь использовал…

Конечно, ещё можно вернуться и сказать этим бестолочам, что сгорел вовсе не я, а всего лишь сторож Вася. Но нет, не сделаю этого никогда! Пусть думают так, как думают. Ну в самом деле, не для того же сжёг я свою прекрасную дачу, чтобы всё осталось как и прежде?! Не спешите осуждать. Васю-сторожа я не убивал. Когда позавчера приехал в загородный дом, этот алкаш уже валялся холодным на моём дорогом диване. Похоже, он выпил что-то не то, отчего тело его сделалось жёлтым, словно спелый лимон. Эх, Вася,…

Я был готов к приключениям и уже раз сто воображал себе встречу с руководителем отца. Гирс был врачом. Но не просто врачом, а выдающимся кардиологом, блестящим хирургом, который успешно занимался пересадкой сердца, каким-то там шунтированием и вообще делал самые сложные и редкие операции. Его постоянно вызывали то в Кремль, то за границу, он даже, кажется, бывал в Штатах. На тот момент этой информацией исчерпывалось все, что мне было известно. Он представлялся мне добрым великаном исключительной…