Проза

Ай да молодец! Ай да Танька! В любой непонятной ситуации целуй. Пусть лучше думает о том, что может сделать со мной сегодня ночью, чем пытается найти подвох в моих поступках и словах. А ночью мы поиграем… Надо же как-то запудрить голову и приблизиться к ответам на вопросы. Пока я успешно изображала из себя льдинку, которая таяла в крепких объятиях мужчины, Лика и Александр скрылись в кафе. – Я люблю тебя, слышишь? – едва слышно выдохнул Вадим, первым прерывая поцелуй. – И я тебя, – также тихо…

– Пошли к магазину рубли собирать – повернулась к мужу Тоня. Через час бутылка была куплена, в соседней двухэтажке баба Зина за сотку продавала "паленку", её дочь Машка привозила из города канистры спирта, а маманя разбавляла по особому рецепту, торговля шла бойко. – Андрюх, налейте полечится – просунул голову в комнату сосед Санек – я видел к Зинке ходили. – Самим мало – спрятал бутылку Андрей. – Я закуску принёс, кильку и Ролтон! Андрей помялся, но желудок издав голодное урчание дал согласие…

Она сказала себе так. Вот, допустим, она терпеть не может всяких насекомых: мух там, комаров, оводов кусачих. Но они есть, и с этим приходится смириться, как и с очень многим, что противно не только до тошноты, а уж и прямо до блевотины. Существует мир растительный и мир животный, и надо спокойно относиться к тому факту, что хомо безмозглый – часть животного мира. И терпеть его присутствие везде-везде. Соответственно, как терпишь надоедливых мух, жужжащих над ухом и бесцеремонно садящихся на твоё…

Ключи Я подберу под настроение ключи И спрячу их, чтоб знала лишь одна. В моё окно бессовестно стучит Зелёной веткой поздняя весна. Цветут деревья, водят хоровод, В садах и парках запахи любви. И тонут по весне из года в год Несбывшейся надежды корабли. Так приторен лиловый аромат И вкус зелёных яблок так горчит. Но я смеюсь, легко и невпопад, Забыв, куда забросила ключи… Мелодии души Цветные лужи после ливня, Огней вечерних отраженье, Апреля одинокий голос, И плащ…

А именно тут он явно солидарен с ЛГ. ("Циник") Но когда читатель, совсем уже было настроившийся на философскую волну, увидит перед глазами стихотворение "Чудо", мне кажется, он должен вздрогнуть от неожиданности: его ждёт встреча с непосредственным, по-детски искренним, совершенно сказочным сюжетом. Но ведь ничего более сказочного, чем Новый год, в принципе не существует. И стихи, которые в контексте книги сначала показались мне не на своём месте, становятся символом детской души, сохранившейся…

     Сон.      Оказывается, это был всего лишь сон. Лоб саднил: ворочаясь во сне, он ударился о стену в коридоре. Павлик всегда спал беспокойно, и составленные вместе стулья, служившие мальчику постелью, то и дело разъезжались в разные стороны. Очень редко, когда у мамы не бывало гостей, он спал рядом с ней на диване в их единственной комнате.      Сегодня место мальчика занимал дядя Витя, лысый мужчина с лицом и шеей неестественного багрового цвета. Пожалуй, это был самый неприятный мамин знакомый.…

*** Екатерина наконец-то вышла из комы и открыла глаза. Несколько раз моргнув, непривычные лучи яркого летнего солнца слегка ослепили её. Она посмотрела на больничные часы висящие на стене палаты, они показывали ровно полночь. – Неужели это правда со мной было? Слезы потекли по её щекам… – Ну-с, как вы себя чувствуете? – Спросил вошедший в палату с дежурным обходом врач. – Смотрю часы у вас опять встали! Надо сказать медсестре, чтобы батарейку заменила. – Что со мной было? – Вы беременны……

Митенька отвел ее руку и одним махом доел пюрешку. – Вкусненько было? – заискивающе спросила мама. Митя снисходительно кивнул. *** Они уже давно «спасали еду». Рожденная до Перестройки мама помнила то чувство, когда дома нечего есть. Она вообще не переносила, когда выбрасывали хлеб. Это въелось в сердце вместе с рассказами прабабушки о блокаде Ленинграда. Они – мама и Митя – не страдали никакой дистрофией. Наоборот, у обоих было немного лишнего веса от калорийного питания – точнее, от…

И она всхлипнула. Посмотрела еще раз на загубленное варенье и решила не убирать. «Пусть этот гаденыш ночью в него вляпается», — злорадно подумала она и щелкнула пальцами. А потом наступил час Х. Ведьма включила ноутбук, зашла в Фейсбук в свою любимую группу и написала: — Девочки, у меня барабашка завелся. Как его вывести? Посыпались комментарии. Самая страшная ведьма: — Ты сама виновата. Нечего распускать нечисть. Ведьмочка-душечка: — Ой, они такие лапочки. Оставь себе. Зеленая ведьма:…

– Опять? – устало вздохнула она. – Ты мне ничего не рассказываешь. И дети твои тоже. Это Вадим? Смешной такой мальчик. – Мам, с Вадимом мы встречались двадцать пять лет назад! – Да, упустила ты свое счастье. Тогда за кого? За Колю? – М-м-м-м… – Я не стала ей говорить, что мой одноклассник Коля, который в третьем классе тыкал мне карандашом в спину на уроках и поэтому считался моим «ухажером», ушел в монахи еще лет десять назад. Тоже экзотично. – За американца. Актера. – Я его знаю? –…

В ванной прекратил шуметь душ. Лена, закончив наносить макияж, подхватила с кровати брючный костюм. Поправляя чуть криво севшую на груди блузку, она пристально изучала собственное отражение, чаще чем нужно останавливаясь взглядом на завитых крупными локонами темно-русых с медным отливом волосах. Прошло уже несколько минут, как она закончила с одеждой, но продолжала стоять на месте, задумчиво прикладывала пряди ближе к лицу и, поморщившись, отводила назад. Лена так и не привыкла к этому цвету волос.…

Нет, – ответила я. Конечно, готовили, но это случалось не так часто, как мне хотелось бы. Я любила рисовую кашу, ту самую кашу, которую умело готовила баба. Мы называли её пловом. Она всегда выходила золотисто-коричневого оттенка, источала ароматы мяса, а крупинки риса прилипали друг к другу. Когда на столе стояла тарелка с любимым блюдом, это было особенное праздничное событие для моего живота. Мама не пекла пирогов, и аромат свежей выпечки, разливающийся по квартире, просачивающийся через дверь…

Цирк в Социуме считался местом значимым. Огромная арена, окруженная бесконечными трибунами, устремленными ввысь. В выходной день они были, как правило, заполнены. Билеты продавали всюду. Социум поощрял цирк. Искренний смех – лучшее средство забвения. Каждый двадцатидневный отрезок знаменовали премьерные программы. Артисты пользовались привилегиями в отличие от собратьев по театру. Те попросту оказались в изоляции из-за декрета Департамента Ограничения людей от вредных ценностей. Посещать драматические…

Комната для посещений выглядит так же прилично, как и холл: уютные диваны, столики, небольшой телевизор, даже чай и вазочка с конфетами. – Вы посидите тут, я скажу кому-нибудь ее привести. – бросает торопливо медсестра и мчится дальше, быстро стуча шпильками. С каждой минутой волнение и ком в горле нарастает, сжимаю в кармане пачку сигарет, обещаю разрешить себе выкурить сразу две, если переживу сегодняшнюю встречу. Тут же упрекаю мысленно, что создаю драму на пустом месте. Хотя, мать в сумасшедшем…

Единственными звуками были шорох шагов и сотни приглушенных, односторонних телефонных разговоров. Обманчиво свежий запах чистоты всего лишь пытался прикрыть затхлость воздуха, напитанного телесными испарениями. Все здесь выглядели либо обеспокоенными, либо скучающими. В некоторых отношениях больше, чем исправительное учреждение, колл-центр напоминал лечебницу; входя сюда, люди испытывали тревожное ощущение в глубине живота. Почему-то казалось, что все здесь больные, умирающие или уже мертвые. …

– Ну, придёт Мария, вдохновит на пару полезных строчек, даже больше, пускай. Выпьем вина в кафе «Вифлеем», но это после читки на радио. На улице моего имени посидим, продавим немного лавку собой, опадём парой листьев, погрузимся в мешок, окажемся в куче листвы и будем навсегда сожжены. Фёдор подумал: «Честь человека начинается там, где кончаются деньги, их надо перемешивать порой и чередовать, варить из них суп и кормить им в церкви бомжей». Включил телевизор и начал смотреть фильм о себе – случайно…

беспокоиться; все для него одного, или двух, или нескольких. И уже нет пути назад, и уже нет пути вперед – дорожка по кругу вьется, в дверь единственную упирается. Есть женщины – как букет пряностей в душную июльскую ночь, каблуками они продырявливают землю, крашенными локонами вплетаются в ветер, на ресницах чернеет тушь, под ресницами – таится мрак, на губах алеет мак, на ногтях сияет лак, в личной жизни – кавардак. Я – не они. Есть женщины как дуновение свежего ветра…

Мой характер ужасен. Так все говорят. Я отвратителен. Так все говорят. Это было небольшое описание меня, чтобы ввести вас в курс дела. Точно, я забыл сказать о том, что мне всего лишь шестнадцать. Ладно, не буду врать, шестнадцать мне исполнится только через неделю. Вы посчитаете, что желание казаться и быть взрослее глупо, и я соглашусь с этим. Это бессмысленно, ведь чем старше становишься, тем больше проблем, обязанностей и переживаний. Если я хочу покончить с собой в свои пятнадцать, то, что…

как всегда, как нужно. Только изредка в моей груди что-то происходит не так. 2008 г. Смерть Так же будут работать пивные ларьки, Звучать радио и вертеться планеты, Лишь никто не пожмет больше этой руки Что дрожала когда-то, дымя сигаретой. 2008 г. «Через рот тошнотою в похмельный синдром…» Через рот тошнотою в похмельный синдром Мои стихи, словно новорожденные дети, Рвутся наружу, в абсурд, возвещая о том, Что и так слишком много абортов на свете. Я топлю…

Стихия огня МАСТЕРА СТИХИИ ОГНЯ НАРИНЕ АВАГЯН ВЛАДИСЛАВ ЗЛЫГОСТЕВ МАРИНА ЛЕВИНА ВЛАДИМИР МИНАЙЛОВ ОЛЬГА ПЕРУНОВА Нарине Авагян Член ИСП, Союза писателей Армении, Союза армянских писателей Америки, литературно-культурного клуба «Тир». Лауреат ежегодного Международного литературного конкурса «Возлюбленные музы» (Болгария). Творческий редактор литературно-политического журнала «Ширак». В 2020 году была удостоена титула «Армянка года» за вклад в педагогическую…