Проза

При первом приближении зимы, Блуждая над остывшею рекою, Сиянье лета сравниваем мы С разбросанной по берегу листвою. Угрюмый берег… Трубки тростника Торчат, остры, как сломанные копья, Сразила их холодная рука Зимы, что первые роняет хлопья. Растений стебли, ржавая трава, Кусты нагие, чёрные деревья — И первые на ветках кружева, Как журавлей оставленные перья. Тяжёлая и тёмная вода — Холодная от зимнего дыханья. Тревожно загудели провода, Предчувствуя грядущие страданья… Стихи…

Байрашная Анна Байрашная Анна Сергеевна родилась 29 августа 1993 года в Волгоградской области, Калачёвском районе, посёлке Береславка. Начала писать еще в детстве, с интересом экспериментировала со своими сочинениями. 4 сентября 2017 года издаётся первый том повести «Наказаны любовью» и посвящается памяти покойного брата Анны, Байрашного Сергея Сергеевича. Жёлтые цветы Я никогда не любила розы, А теперь люблю жёлтые цветы. Жёлтый – цвет разлуки, А они теперь и мне милы. Любила…

– Ну, вот и поднимайся по лестнице, хоть каким-то спортом займёшься, – подал голос отец. – А вообще-то, страхи, доча, нужно преодолевать. – По лестнице подниматься мне лень. А без страхов жить неинтересно будет, пап. Хотя бы маленькая фобия, но она нужна, чтобы чувствовать себя человеком, а не бесчувственным роботом. Нужно жить, чтобы чувствовать. – Это верно, – поддержала меня мама, а затем обратилась к отцу, – а у тебя, Саша, какая фобия? Остаться хоть на день без интернета и твоих дурацких…

– Хорошо, – согласилась мама. Папа смотрел на маму, улыбался и думал: «Теперь в доме будет два филолога. Кстати, интересно, о чем ее диссертация? И как у двух брюнетов может быть светловолосый ребенок?» Мама смотрела на папу, улыбалась и думала: «Ему идет борода, нужно сказать об этом. Куда я повешу моего Блока? И в чем, кстати, я собираюсь выходить замуж?» Папа еще не знает, что через полгода он будет лучше мамы представлять некоторые части ее диссертации, потому что по вечерам, плавно переходящим…

Степанида, так звали эту женщину, была еще совсем молодой, когда храм Христа Спасителя был закрыт, а потом и разрушен. Именно тогда ее старшая сестра Софья впервые привела Степаниду в храм, находившийся при входе на Ваганьковское кладбище, за Краснопресненской Заставой, – тогда это была окраина Москвы, а теперь почти центр. Церковь носила название своего главного престола – храм Воскресения Словущего. Несмотря на безбожную власть и страх перед нею, в народе вера в Воскресение продолжала жить. До…

Главной ее мечтой, традиционной для Калинова и ставшей особенно модной в то время, был переезд отсюда подальше, в крупный город. Женя целилась сразу на Москву – зачем ей мелочиться, ведь она была не такая, как все. Это хорошо, тогда еще журналы не печатали статьи о том, что богатые и успешные люди просто обязаны перебраться жить за границу на берег моря. Иначе бы бедная Женя просто сошла с ума от переживаний. Макар под ее влиянием тоже периодически начинал задумываться о переезде. Но, как говорила…

– А вот и виновник торжества! – добродушно развел руками режиссер. – Как раз обсуждал вашу книгу, – в голосе его была какая-то лёгкая песочная хрипотца, от чего он казался тёплым. – О-о-о, это лестно, но, боюсь, я не могу себе позволить роскоши поверить в то, что у вас нашлось время хотя бы ознакомиться с аннотацией. – Обижаете, молодой человек, я стараюсь следить за всем, что по какой-то причине популярно. Даже если популярность случайная и краткосрочная. Я решил пропустить колкость мимо ушей.…

Народу вокруг немного. Но кафе еще открыты, работают пиццерии, светятся витрины. Мимо плывут библейские персонажи в шляпах, подпоясанные, сосредоточенные, уткнувшись белыми бородами в грудь. Этакие сказочные дедморозы в черном. На каждом перекрестке – вооруженная девушка в бронежилете. В переулках стоят патрульные машины. С угла Яффо и Бен-Иегуды долетает “Отель калифорния” на английском. Этот совсем молодой голос принадлежит религиозному старцу с гитарой. Клочковатая борода и полы одежды развеваются…

Мы побеждаем! 23.02.2007 г. Прибавление Песня и вздохи на тему дня 1. Трамвай пресыщенно скрипел, как душа сноба. За стеклом осенний день, твердея медью, На застроенном горизонте глох от озноба. И когда вагоны, подхлёстнутые плетью Нервного звонка, выкатили за поворот, Улица, уверясь, что я пристальный зритель, Сетью проводов и сучьев опутала горизонт И швырнула в гаснущий день копьё сходящихся рельс. Тёплое зарево заливает дома и свод. Заливает… день…

Ей было больно. Слезы брызнули из глаз. И капли, упав на землю, превратились в льдинки, а сердце покрылось снегом. Сердце ее было теплым, но жгучий снег, покрывший его, заставлял ее ранить тех, кто оказывался слишком близко. Цветок увял. Тело росло, а в душе жила девочка-монстр и требовала «новой крови». Но однажды она встретила заботливого садовника, и он, заметив ее страдания, напоил цветок. И цветок, хоть и высох снаружи, сохранил в матушке-земле свои корешки. Садовник научил…

«Неожиданно», – подумал Андрей, чей внутренний голос склонялся к тому, что она не замужем. Он вдруг почувствовал апатию и растерянность. Конечно, позже, в другое время и в других обстоятельствах можно будет продолжить натиск, но сейчас ему этого не хотелось. Он вообще не хотел углубляться в расспросы, однако редактор заговорила дальше сама: – Но даже если у него и есть какие-то мысли… то он не думает ничего специфического, если вы понимаете, о чём я. – Нет, не понимаю. Что тут можно «специфическое»…

Когда Кирилл вернулся с рынка, матери не было. Беспокоиться было еще рано: она не раз, случалось, задерживалась на своей ежедневной прогулке, зайдя в магазин или просто забыв о времени, несмотря на часы на руке. Правда, начинало смеркаться, это должно было напомнить ей, что пора домой. Она уже несколько раз терялась, но обычно кто-нибудь помогал ей найти обратный путь, хотя однажды Кириллу все-таки пришлось самому разыскивать ее на ночь глядя. Тогда, в начале зимы, он нашел мать на скамейке в четверти…

Ефим Панкратыч нервно дёрнулся, но промолчал и покорно поднял ноги, но Зинка упрямо норовила ткнуть его шваброй. Он уворачивался от ударов, а в голове вспыхивали и гасли какие-то отрывочные мысли, больше похожие на вспышки молнии. «Все вы такие! Лишь бы на Голгофу отправить невинного человека. Николая второго тоже упросили начать войну, упрекали, мол, трусоват царь, а чем дело закончилось? Страшно вспомнить. Сначала на пьедестал поднимут, а потом засмеют, опозорят, ославят. Люди такие… Им бы посмеяться…

Королева расстроилась и рассердилась. Но ткачиха убедила её, что соткать Идеальный Ковёр – дело небыстрое, тут нужно иметь терпение. Поэтому пусть королева приезжает через три года – уж к этому-то времени всё будет готово в лучшем виде, будьте спокойны! Прошло ещё три года. Но ничего не изменилось. Только в доме мастерицы стало темно и печально – в одном углу высилась гора измятых, изорванных черновиков с набросками орнамента, в другом покрывались пылью ткацкий станок и прекраснейшие нити. Но ткачиха…

– Иди и позови ко мне Ораза. Женщина зашла в дом. Оттуда вышел коренастый, плотный мужчина, еще совсем не старый, но и не молодой, заросший до самых глаз волосами. Это был наемный работник, помощник Хасана в постоялом дворе. Он подсел к беку и вопросительно глянул на него. – Сейчас поедешь в аул, к Нуры, а завтра утром привезешь сюда Айгуль. – Сказал Хасан Оразу. Затем встал и зашел в дом. Вышел нарядно приодетым, бодро прошел через весь двор до коня, привязанного к арче, прижимавшего уши и мотавшего…

Люциан привлёк внимание главнокомандующего наплевательским отношением к правилам. Не сданные вовремя отчёты, связи с сослуживцами, спутанная бухгалтерия. Главком решил с этим разобраться, чтоб другим было неповадно. Впрочем, тут сыграло свою роль и симпатичное лицо генерала. Молоху сразу захотелось остаться с ним наедине. – Сколько мы здесь уже? – риторически произнёс Молох, обходя генерала по кругу. – Часа три, не меньше, а ты всё играешь со мной, – он покачал головой и схватил демона за волосы,…

Организаторы и участники протестов, деятели современной массовой культуры, создатели и зрители клипов с миллионной аудиторией не скрывают свою цель: создать такое российское государство и общество, в котором влияние Церкви будет сведено к нулю, как сто лет назад. Где не будет звучать благовест, где о Боге, Его заповедях и недопустимости греха можно будет говорить лишь вскользь и вполголоса, а лучше – не говорить вообще. Они забыли историю, впрочем, знали ли ее вообще? Ведь «империя, которая должна…

Представители умеренной оппозиции видели в нашумевшем изображении карикатурно-символический смысл с подтекстом, отсылающим к синоптическим Евангелиям: дескать, на свои очередные два срока Путин въехал в Кремль верхом на Медведеве. Выходило, что-то вроде издевательского месседжа, посылаемого властью гражданскому обществу в жанре грубоватого уголовного юмора. Пеликанов, как опытный журналист, во всю эту чушь с медведями-оборотнями не верил. О Заповеднике он, разумеется, слышал, но считал, что все…

Гонящих облаков тиши, В даль моей красы. Души полета, чистоты восторг, В любви красе прекрасной чувства свод. Омытая земля, дождем прекрасным, Жива она, в любви прекрасной. Росой дождя, и радуги – заря, В новый день, после дождя, Разряжен воздух – земля светла, В рожденье новой жизни, Радует земля. В любви прекрасного заката дня, Последнего луча, заката дня. Все спит кругом, завтра новый день, Луна покоя, мерцанья звезд. Ночных светил, их карты ночи, Сопровождая…

После этих стихов монах исчез, а мы снова стояли на балконе. Смотрели на улицу Яблочкинова и смотрели друг на друга. Григорий рассказал мне сон. Свой сокровенный сон. И я тут подумала – а была ли деревня, название которое Равенство? И был ли вообще то, что я с Григорием видела в ней? Может я все это время была здесь, мне все это снилось? Мне стало жутко не по себе. Я прижалась к Григорию, обняла его крепко и сказала. –Обещай мне, чтобы не случилось, ты никогда меня не оставишь. Григорий ласково…