Проза

Позже папа жарил рыбу на маленьком самодельном гриле, который сооружал каждый год из кирпичей и какой-нибудь решетки, а я обычно сидела в высокой душистой траве и читала книги, забывая отмахиваться от кусачих насекомых. А после того (поскольку во время каникул привыкаешь ложиться очень поздно) мы ехали в Маузэл или Сент-Айвс и лакомились там мороженым, прогуливаясь вдоль залива, или заходили в галерею полюбоваться картинами. Иногда мы ели горячую и соленую жареную картошку, а то и сливочные помадки –…

– Фрейд, – сразу же уточняю я в каком-то извиняющемся тоне, будто на плечи мои свалилась вина. – А мне показалось, фантастика какая-то, вот и вздумала… – Нелепо поспешила оправдаться она. С виду ей не более двадцати пяти. С головы ее спускаются к плечам слегка вьющиеся темно-каштановые волосы… – Нет, психология, можно сказать, психиатрия, – неконтролируемо я растягиваю добродушную короткую улыбку, словно в подсознательном стремлении пытаюсь расположить незнакомку к себе – она, оглядывая мою одежду…

Что же до поэзии, то писать в рифму я не училась специально. Мне кажется, что этому невозможно научиться. Ты либо чувствуешь так, либо нет. Моя литературная мама Катя Скабардина (единственный человек, кому за все время я позволила править и воспитывать мои тексты) говорила, что есть люди, которые пишут головой и те, кто – сердцем. По ее мнению, я оказалась среди последних, и это значит лишь то, что творчество обернулось тем самым бартером, который я выменяла на право присутствовать в его жизни. Человек…

Господи, знали бы вы, как я тогда перепугался! Вернулись школьные воспоминания и страх того, что она может за Любу отомстить. Первые несколько минут я был невероятно напряжён. Но потом, как оказалось, она настроена ко мне оказалась с самого начала весьма комплиментарно, что ввело меня в серьёзный ступор, что даже не знал, как и на что мне отреагировать, чтобы не наломать дров… Сначала я, конечно, был удивлён такой реакцией с её стороны, но позже Даша рассказала причину. Оказалось, что я был похож…

Мир взрослых, который совсем не мир, а видимость перемирия и даже часто бывает, что это жесточайшая война без правил, которая прежде всего и всегда разбивает, и калечит хрупкие детские души. И они ненавидели, старались и учились ненавидеть меня, родного отца, стыдливо опуская глаза при редких встречах, так им велела их мать. А в тот момент, я радовался этой своей свободе безмерно, уцелевшему здоровью, хорошему аппетиту, я просто понимал, что удачно вырвался из лап чего-то чудовищного, жуткого…

Молодой кирпичный: – А у меня ребята со второго этажа объединились и создали своё предприятие. Они стали ремонтировать сантехнику и ставить счётчики на воду в квартирах. Жизнь в их семьях улучшилась, даже купили общую машинешку, а жены сидят весь день на телефонах и ищут клиентов. Старый кирпичный: – Беда, у меня вода в подвале стоит, стены мокнут, фундамент разрушается и кошек много, они живут и размножаются. Кормит их одна одинокая женщина. Многие жаловались, что их надо перевести, но она…

И моя история. Ее исток – восемнадцатое лето. В те дни я уверовал, что свалил навсегда. Верой той же прочности, что и все искренние заблуждения. На картографии этого путешествия я – новичок, the beginner, le d'ebutant, novato, а не то, что ты слышал в новостях. И я же – отзвук истории. Голосовой помощник, что без опаски суеверий проведет тебя по карте воспоминаний, окликнет сиюминутность событий и заклянет орфанное мгновение: в каждой капле океан, великая соль одиссеи, что не утеряет силы,…

Короче, пришлось согласиться. Став полноправной бенефициаркой моей полки, цыганка просияла и уже четко сказала: «Там, куда едешь, встретишь любовь. А через три дня, как познакомишься, будете целоваться». «И чё, на этом всё?» – хотела спросить я, но дерзить цыганке – дело сомнительное. Не стала. А спросить, сейчас понимаю, стоило, потому что слова оказались пророческими. Но про это потом. Сейчас про другое, про важный день – день нового заезда. *** Смена, о которой пойдёт речь, была для нас третьей…

Крикливая утка с тёмным оперением вещает, стоя за кафедрой. Кажется, в природе таких называют «лысуха»? Дикая чёрная утка семейства пастушковых, отличается непропорциональностью тела, лапы крупные с длинными пальцами, половые различия невыраженные, отличить самку от селезня возможно только по голосу. У самки он более зычный и звонкий, в чём я убеждаюсь последние двадцать минут. Когда же этот кошмар закончится? – Какая же вы молодчина! Расскажите о себе. – У меня большая семья, я приехала из глухих…

Любые возражения и попытки обновить гардероб на что-то попроще воспринимались моим имиджмейкером в штыки – мать называла меня глупенькой, говорила, что я ничего не понимаю и сейчас это модно. У нее был свой магазин одежды из Европы, и там выставлялись действительно хорошие вещи, мне же мама привозила все самое странное, с расчетом на то, что она сможет носить это и сама. …Мне хотелось не гардероба от кутюр, денег, дорогих игрушек – в детстве мне просто хотелось ее внимания, заботы и любви. Я…

Отряды грозные идут в одном строю, Идут сражаться за родное слово, За Родину великую свою. 10.05.2022г. «Опять она пришла, война…» Опять она пришла, война, В города и сёла. Жизнь снова горечи полна, С песней невесёлой. А канонады прошлых лет Ещё не позабыты, И дедовский висит портрет, Венком наград увитый. И дед с портрета, молодым, На внука смотрит строго. Опять для них сквозь гарь и дым Выпала дорога. -Не подведи, внучок, меня. Добей врага за…

– И как я, – улыбнулась Татьяна. – Может, не стоит давить на ребенка? – спокойно сказала Кристина. Светлана откашлялась. – Кристина, то, что ты еле тянешь, – женщина сделала паузу. – Еле тянешь все, за что берешься, не означает, что и сестра будет неучем. У нее должен быть пример для подражания. – Если бы меня хвалили, она бы мне подражала, – парировала девушка. – К сожалению, ты не позволяешь маме тобой гордиться, – с наигранной горечью сказала Светлана. Татьяна, разворачивая конфету, сделала…

Убрать мусор в городском парке? Помочь той самой старушке? Отвести брошенного щенка в приют? И где–то вдали уже слышен звонкий голос Котова. «Мир не без добрых людей», как говорится. Но, как известно, большая часть этих людей презирается остальными. Кажется, их называют офисным планктоном. Они не понимают, зачем живут, не знают, что будет завтра. Такие считают, что Миша делает всё это для привлечения внимания. А что же на это ответит он сам? Морозный солнечный день. Седьмое января, кажется. С этими…

Ураган сомнений, ураган мнений, смешивается и то ли странным, то ли естественным, то ли и тем, и другим, образом смешивается с теплом и чуть позже грибным дождём… Пути… Они расходятся. Они преследуют нас по ночам, любая визуальная цитата – это часть пути. И всё, что мы видим- любой образ- это её воплощение. В крайнем случае она цитирует саму себя…. Рисунок, картина, картинка, которую подарил вам ваш сын, племянник или брат, возможно художник… Всё это часть пути… Кусок торта, который сейчас не…

Глава I – Ярослав Петрович, там все привезли! – крикнул заглянувший в гостиную молодой человек и сразу же снова исчез за дверью. – Спасибо, Рома, сейчас иду, – ответил тот, к кому обращались, впрочем, вполне понимая, что его слова цели не достигнут. Рома передвигался чрезвычайно быстро и, выполнив одно дело – сообщив хозяину о прибытии его заказа, уже мчался исполнять следующее. За скорость и расторопность его и ценили работодатели – очень обеспеченное семейство Кистенёвых, сделавшее себя…

Вязигин давно понял, что Ксении очень хочется утвердить свою принадлежность к столичному среднему классу, а ещё предпочтительнее – к «светскому обществу». В этом он снова убедился на днях, прочитав очередной пост в её «живом журнале». Там она, основываясь на свежих летних впечатлениях, глубокомысленно рассуждала о том, что в Москве должно считаться «комильфо» и «не комильфо». В частности, «как-то не комильфо», по мнению благоверной, было загорать в окрестностях столицы на общественных пляжах, возлежа…

Я девушка двадцатикапельная, поэтому я очень быстро устала и меня увели на кровать в дальнюю комнату. Все, для меня банкет закончился. Все остальные продолжали. Проснулась я часов в пять, за окном только начинало светлеть. Я мысленно выругала себя за то, что напилась вместо того, чтобы обниматься с Вовой, и хотела продолжить сон. Но тут осознала, что на этом просторном диванчике, я лежу не одна. Я повернула голову и увидела Вову, он смотрел на меня, опершись на руку. Как прошло наше утро всем понятно,…

Я помню твои объятия И запах, которого нет. Спутались нити в запястья, Образуя бардак в голове. Тихая песнь поневоле Ветерком дивным несет. Это ли море? Иль горы? Все для забвенья пойдет. Сколько несет колесница? Месяц прошел или два? Что же со мною случится? Словно во сне кавардак. Помнятся, сняться моменты… Глаза, тяжкий вздох и «привет». Кто эта девушка? Нет, же. С тобой заключен был обет? Словно рисуя портреты, Каждый мой сон…

… Два года, уже живет Марина на этом райском острове и работает в отеле пять лет, и сложилась как-то неожиданно ее дорога из Рязани в Италию. А в Рязани осталось все: молодость, друзья, любовь – отчаянность и безмятежность. Молодость, это когда в ледоход, под первыми радостными лучами солнца, они бежали, чтобы не упустить это событие на берег речки и порадоваться, когда какая-нибудь льдина подплывет близко к берегу, прыгали на нее и перескакивая с льдинки на льдинку, проделывали маленькое путешествие…

Остановив лошадей у дома с освещёнными окнами, Дмитрий вновь заглянул в повозку. – Пойду, попрошу хозяев о ночлеге,– сказал он, но Марта вдруг удержала его. Опершись на руку мужа, кряхтя и оправляя примятую в дороге юбку, она грузно поднялась и выглянула на улицу. – Я не решилась бы остановиться тут и в полуденный час, а на ночь и вовсе не отважусь,– взволнованно залепетала она, с опаской осматриваясь вокруг,– Разве есть ещё места мрачнее этого? Ты сам-то раньше здесь бывал, Димитр? Марта…